— Что⁈ Нет! Как ты могла об этом подумать, — неподдельно возмутилась женщина, сурово сдвинув свои излишне выщипанные брови.

— Уверены? Вы могли не заметить пагубную привычку своей сестры, — настояла я, хотя, признаться, сама сомневалась в этом бреде, что был указан в отчете знакомого мсье Оуэна.

— Нет, Жанет, конечно, не образец благодетели, но она никогда не поддавалась низменным страстям. Она даже трубку отказалась курить, когда несколько лет назад Этбург захватила эта дурная привычка.

— А что ее связывает с семьей Тиммонз?

— Кем? — с недоумением уточнила женщина, бросив на меня затравленный взгляд.

— Мсье Льюис Тиммонз — отец Бриджет, — пояснила, не отводя взора от мадам Ирмы, ее удивление было слишком неправдоподобным.

— Ничего, Бриджет была твоей лучшей подругой, и всего лишь. Я допускаю, что они пересекались на приемах, но близко…

— Мадам Ирма, хватит. Что вы скрываете? Мадам Жанет больше нет и…

— Господи, Жанет умерла, — вдруг зарыдала тётя, протяжно завывая и судорожно всхлипывая. Так что я была вынуждена прекратить свои расспросы, успокаивать, впрочем, тоже не стала — возможно, выплакав свое горе, женщине полегчает.

Остаток пути прошел невесело, одно радовало — закончился дождь, из-за серых туч выглянуло солнце, а над городком повисла яркая радуга. Отвернувшись к окну, я отрешенно наблюдала за проплывающими мимо особняками, мысленно выстраивая план своих дальнейших действий. Мне не хотелось задерживаться в Этбурге больше, чем на два дня, и я выстраивала оптимальный путь для разрешения всех неотложных вопросов…

— Прибыли, мадемуазель, — объявил извозчик, наше транспортное средство несколько раз дернулось и остановилось, а через секунду распахнулась дверь, — осторожно, госпожа, здесь лужа. Еще испачкаете свои туфли, я бы ближе подъехал, да только у ворот кэб стоит.

— Да? — рассеянно промолвила и попыталась высмотреть незваных гостей, но из экипажа никто не выходил, и, ссыпав в ладонь возничего звонкие монеты, проговорила, — мадам Ирма, мы приехали, и, кажется, у нас гости. Мсье, отнесите мой чемодан на крыльцо.

— Гости? Разве они не знают, что у нас траур? — высказалась тётушка, грозной фурией выбираясь из кареты. Предупредить, что под ногами лужа, я попросту не успела, так что настроение у женщины, ступившей в грязную и холодную воду, не улучшилось, и та, что-то недовольно буркнув себе под нос, направилась к припаркованному кэбу. Но едва ей стоило выйти на тротуар и всего на пару шагов приблизиться к воротам особняка, как из экипажа выпорхнула мадемуазель Бриджет.

— Мадам Ирма, добрый день. Какое горе, я только что вернулась в Этбург и, узнав о случившемся, немедленно выехала… Кэтрин⁈ — ошеломленно воскликнула девушка, не сразу меня узнав.

— Бриджет, — едва заметным кивком поприветствовала девушку, даже не пытаясь скрыть свою насмешливую улыбку.

— Но как… — на миг задохнулась от зависти бывшая подружка, оценивающе оглядев меня с ног до головы, — тебе не идет этот…

— Мадам Ирма, нам пора, — прервала Бриджет и, окинув подругу надменным взглядом, направилась к особняку. Мысленно сама себе поаплодировала за предусмотрительность и наконец примирилась с неудобством, которое я пережила в поезде из-за узкого наряда. Модный в этом сезоне костюм идеально подчеркивал фигуру, оттого не все могли себе позволить это новшество от знаменитой мадам Сильвин. Что ж, не зря терпела. Завистливый взгляд мадемуазель Бриджет в буквальном смысле меня исцелил.

— Кэтрин, если потребуется моя помощь… ты не пригласишь меня в дом?

— Нет, — коротко ответила я, так же коротко кивнула старому дворецкому и наконец прошла в холл. За мной проследовала мадам Ирма, не преминув едва слышно заметить:

— Ты была невежлива.

— Я знаю, — довольно улыбнулась, на ходу снимая шляпку, — Томас, распорядись приготовить обед на две персоны. И немедленно подай в кабинет чашку кофе.

— Как прикажете, госпожа, — почтительно склонил голову дворецкий, забирая из моих рук шляпу и перчатки, — управляющий мадам Жанет приходил.

— Кто?

— Мсье Харли Крокет.

— После смерти твоего отца Жанет рассчитала Эрса, который служил у твоего отца много лет, и наняла этого Харли, — пояснила мадам Ирма, неосознанно поморщившись.

— Он вам не нравится?

— Мсье Харли — галантный, воспитанный мужчина, но его советы и рекомендации, я считаю, неразумны.

— Томас, что хотел этот мсье Харли?

— Встретиться с мадам Ирмой, но, узнав, что она отбыла в Грейтанун, ушел.

— И ничего не просил передать?

— Нет, мадемуазель Кэтрин, мне показалось, он торопился, — ответил дворецкий и, чуть помявшись, все же добавил, — за день до гибели мадам Жанет у них вышел спор. Я не слышал, о чем они говорили, но мадам Жанет была раздражена и задумчива.

— Мадам Ирма? — вопросительно посмотрела на женщину, но та выглядела растерянной и смущённой.

— Меня не было в тот день в особняке, — после не слишком продолжительной паузы все же заговорила тётушка, снова стиснув в кулаке свой носовой платок, — я помогала в приюте до самого позднего вечера, и мсье Онор любезно предложил мне остаться в свободной комнате.

— Ясно. Что же, я непременно сообщу констеблям о споре между матушкой и управляющим. Томас, если он ещё раз появится в мое отсутствие, в дом не пускай. Мадам Ирма, идемте в комнату мадам Жанет, мне нужны все имеющиеся документы и письма.

— Она все хранила в секретере, а ключ всегда носила с собой… он был в ее сумочке.

— Которая пропала, — закончила за мадам Ирму и, бросив на дворецкого задумчивый взгляд, проговорила, — Томас, несите в покои мадам Жанет подходящий инструмент для вскрытия замка. Не беспокойтесь о сохранности мебели, если понадобится, мы доберемся до секретов матушки с помощью топора. И кофе с собой прихватите…

Шокировав обоих своими словами, я, более не задерживаясь, устремилась на второй этаж. Предчувствуя, что каждая минута промедления будет чревата неприятными для меня последствиями.

— Ну уж нет! — рыкнула я, едва мне стоило войти в спальню маман. И, бегло осмотревшись, схватила ближайшую вазу с чайного столика, рванула к наполовину взобравшемуся в комнату мужчине. Он наверняка не ожидал от меня такой прыти и попытался сбежать, но восемь лет игры в школьной секции по баскетболу не прошли даром, и я метко запустила в голову незадачливому воришке тяжелое произведение искусства.

— Томас! Томас! Грабят! Пожар! — истошно заверещала тётушка за моей спиной, но мне было не до ее истерик. Я коршуном набросилась на обмякшего и свисающего из окна домушника, принялась связывать ему руки выдернутым поясом из халата маменьки.

— Госпожа! Что же это такое, — возмущенно воскликнул дворецкий, он всего в два шага преодолел разделявшее нас расстояние. Настойчиво меня отодвинув от грабителя, и затащил его в спальню, — я сам, а вы вызовите констеблей.

— Мадам Ирма, — передала эстафету женщине, но та, схватившись за сердце, продолжала завывать, пришлось мне прикрикнуть, — мадам Ирма, хватит! Быстро вызовите констеблей, иначе этот очнется, и нам несдобровать!

— Да, конечно, — вздрогнув, закивала головой тётя, бросив испуганный взгляд на распростёртое на полу тело, наконец, выскочила из комнаты.

— Думаете вызовет? — с сомнением в голосе проговорил Томас, деловито стягивая руки домушника за его спиной, — меткий бросок мадемуазель, вот только эта ваза стоит немалых денег, вы не могли взять ту, что дальше. Мадам Жанет, конечно, за нее тоже много денег отдала, но та явно подделка.

— Хм… Томас, вы меня удивляете своими глубокими познаниями в искусстве, — усмехнулась, обессиленно рухнув в кресло. Сейчас, когда грабитель обезврежен и я была не одна, адреналин, поднявшийся в моей крови, снизился и меня охватил мандраж. Пришлось даже дрожащие руки спрятать в карманах костюма, чтобы Томас не видел моей слабости.

— В молодости снимал комнату вместе с профессором, он-то меня и научил, — пояснил дворецкий, стягивая последний узел на поясе, — нужен ещё один пояс, госпожа, ноги ему свяжем.