— Эй, чувак, ты получил мое сообщение?

— Да, поэтому я и звоню. Грегу Питерс был сколько? Тридцать?

— Меньше. Когда полицейские добрались до квартиры, он был уже мертв, а тот, кто залил все вокруг кровью, исчез. Что там произошло прошлой ночью?

— Когда я уходил, спор вышел из-под контроля. Мертвый парень признался в убийстве своей девушки, и я вытащил оттуда своего клиента. Потом я позвонил вам.

— Ну, думаю, дело снова закрыто. Убийца мертв.

— Но кто убил убийцу?

«И где Трип?»

— Похоже на естественные причины, но я могу запросить токсикологический отчет, если хочешь.

— Спасибо, Лу. Я возвращаюсь в Гамильтаун сегодня или завтра. Дай мне знать, если тебе что-то понадобится до моего отъезда, или свяжись со мной там.

Мгновение после того, как я отключаюсь, мы сидим в тишине, и я не знаю, что и думать.

— Это могло быть врожденным, если Виктор приходился ему дядей. — В голосе Шрама звучит такое же сомнение, как и у меня.

Я собираюсь написать брату, но дьявол меня опережает. Мой экран загорается раньше, чем я успеваю его разблокировать.

«25 тысяч долларов только что переведены обратно на счет Блейк. Дело закрыто?»

Качая головой, я выдыхаю сквозь зубы. Я не знаю, что ему ответить. Похоже, все концы с концами связаны, но у меня только прибавилось вопросов.

— Итак, все улажено, и мои племянницы дома, — Хью с довольным видом откидывается на спинку кресла. — Ты действительно лучший в своем деле, Хатч.

— Не знаю. У нас все еще есть несколько нерешенных вопросов.

— Правда? — Хью перечисляет список, загибая по пальцам. — Мы уладили ситуацию с шантажом. Дело о смерти Виктора закрыто, и в качестве бонуса мы выяснили, кто убил подругу девушек. И он теперь тоже мертв.

— При весьма сомнительных обстоятельствах, — возражаю я.

Хью наклоняется вперед в своем кресле, поднимая со стола пресс-папье.

— Разве это имеет значение? Эти люди были преступниками, действовавшими в крайне нестабильной ситуации. Они пожинали последствия своих действий.

— Посеешь ветер — пожнешь бурю. — Низкий голос Шрама придает его словам серьезность.

— Именно так, — Хью указывает на моего партнера. — Не на все вопросы есть ответы.

Мне это не нравится. По моему опыту, вопросы без ответов обычно приводят к новым проблемам.

Хью медленно поднимается и сокращает расстояние между нами.

— Самое главное, что Блейк и Хана здесь, — с улыбкой сжимает мое плечо Хью. — Если понадобится, мы сможем позаботиться друг о друге так же, как и все остальные в этом мире. Жизнь полна опасностей.

Мои руки все еще скрещены на груди, и я думаю о том, что сказал Трип.

— Почему это произошло?

Хью хмурится.

— Я не уверен, что понимаю, о чем ты.

— Почему Виктор охотился за деньгами Чарльза? Что заставило его нацелиться на поместье ван Гамильтонов?

— Ты спрашиваешь меня, что заставляет преступников выбирать жертв? — издает смешок старик. — В данном случае это кажется довольно очевидным. Три богатые женщины остались одни — овдовевшая мать и две прекрасные дочери. Появляется беспринципный монстр, и дальше ты знаешь…

— Может быть. — Я не уверен, что все так просто.

Кроме того, у меня большой опыт общения с этим стариком и его секретами. Трип передавал сообщение.

— Хатч, мой мальчик, ты настоящий детектив, — Хью направляется к двери. — Послушай моего совета и наслаждайся успешным разрешением этого дела. Следующая проблема возникнет довольно скоро.

Он делает паузу, прежде чем покинуть нас.

— Если ты ищешь, чем заняться, я знаю одну молодую леди, которая с удовольствием проведет с тобой ночь в городе.

Хью уходит, а я качаю головой, оглядываясь на своего напарника.

— Что ты обо всем этом думаешь?

Тяжелый черный ботинок Шрама стоит на краю богато украшенного стола Хью. Его темные волосы собраны сзади в маленький самурайский пучок, и он водит туда-сюда серебряным перочинным ножом под ногтем большого пальца.

— Думаю, твоя дама вне опасности, — Шрам закрывает нож, и вздохнув, встает во весь рост. — Ты должен быть благодарен за это. Мне еще нужно выследить одного засранца.

— Хорошо, — следую за ним к двери и выхожу в коридор. — Делай то, что тебе нужно, и дай мне знать, чем я могу помочь.

— Обязательно, если мне понадобится твоя помощь, — Шрам убирает нож в карман. — Ты должен поступить так, как сказал старик, и жить своей жизнью. Пришло время.

— Это не совсем то, что он сказал.

— Очень близко. Увидимся на игре.

Блейк

— Он такой красивый, — провожу рукой по насыщенно-коричневой шкуре Тренировочного Дэя, любимого породистого скакуна моего дяди.

— Держи эту позу. — В тишине сарая раздается щелчок объектива фотоаппарата моей сестры.

Я впервые посещаю конюшню, с тех пор как мы вернулись в Гамильтаун, и знакомые запахи кожи, сена и слабо пахнущего навоза напоминают мне о том, что я была здесь девочкой.

— Помнишь, как мы каждый раз катались на лошадях от рассвета до заката?

— Да, — говорит тихим голосом Хана.

Когда я прижимаюсь лицом к мягкой шее могучего, ласкового коня, боль, которая вновь появилась после сообщения Дебби, ослабевает.

Дирк сказал, что не может понять, почему это сообщение появилось на моем телефоне спустя несколько недель после ее смерти. Он сказал, что, возможно, телефон Дебби был выключен перед отправкой сообщения, а потом по какой-то причине снова включился, и текст прошел. Это заставило меня задуматься, не выдал ли Грег себя, оставив у себя ее вещи, и не он ли отправил сообщение, чтобы выцепить меня.

— Почему она сказала, что находится в Милане? — спросил Дирк, и я рассказала ему о той ночи, когда мы были на вечеринке, и Дебби сказала мне, что если она когда-нибудь напишет что-нибудь о пробках в Милане или еще где-нибудь, то ей грозит опасность.

Мне до сих пор стыдно, что я подумала, что она глупа или пьяна. Я должна была спросить, почему у нее могут быть неприятности. Я была такой наивной, а теперь ее нет.

Вчера вечером, когда я сказала, что принимаю душ, я легла на пол в ванной и долго плакала. Дебби любила его, а он убил ее. Грег был чудовищем, и мне не жаль, что он мертв.

— Нам никогда не разрешалось прикасаться к этому парню. — Хана проводит рукой по бархатному носу Трейни. — Ваши цвета прекрасно сочетаются. Снова прижмись щекой к его щеке.

Я делаю так, как она говорит, и смотрю вниз, проводя рукой под его шеей. Хана делает несколько снимков под разными углами, прежде чем остается довольна.

— Это будет действительно здорово. Я могу сделать разные эффекты в фотолаборатории и увеличить их. Уверена, Хатч захочет себе такую же.

Ее голос звучит мягко, и она смотрит на меня.

— Может быть, — это все, что я могу сказать на это. — Как ты себя чувствуешь, когда мы вернулись?

Она пожимает плечами.

— Шрам сказал, чтобы я не боялась. Он все уладит.

Я впервые слышу о его участии. Деньги за шантаж вернули на мой счет, как и обещал Хатч, но, насколько я знаю, видео все еще где-то есть. Иван Икс залег в подполье, и я подумала, что это безнадежное дело.

Но Шрам — страшный и пугающий. Если он говорит, что берется за дело, я уверена, что он доберется до сути, особенно если ему помогает Дирк. Я наблюдала за этим парнем с Ханой, и у него есть мотивация помочь ей.

— Он тебе нравится?

Мы выходим из стойла лошади и идем по проходу к сбруйному сараю.

— Мне нравится знать, что он заботится обо мне, — хлопает глазами Хана, с легкой улыбкой. — Он очень сильный, как внутри, так и снаружи.

— Что с ним случилось? Со всеми этими шрамами, я имею в виду.

— Я не знаю, — Хана прислоняется к дверному косяку, пока я снимаю уздечку и перекидываю ее через плечо.

— Об этом никогда не упоминалось в разговоре?

— Он расскажет мне, когда будет готов.