Я снимаю мягкое одеяло и седло с ближайших ко́злов.

— Только будь осторожна. Мне кажется, он не совсем надежным.

— Я так не думаю, но он никогда не причинит мне вреда.

Мы возвращаемся на дорожку, и она продолжает идти в направлении главного дома, глядя в объектив своей камеры.

Наблюдая за ней, я не перестаю задаваться вопросом, встретила ли она достойную пару, кого-то, кто так же ранен, как и она, но все еще желающего найти способ выжить, сразиться с демонами.

Когда Хатч появляется в дверях, радостный трепет сменяет напряжение в моей груди. Кепка низко надвинута на его голову, подчеркивая квадратную челюсть, и когда он улыбается, трепет превращается в тепло, разливающееся по моему животу.

— Я искал тебя, — Хатч сокращает расстояние между нами.

— Мне показалось, что сегодня удачный день, чтобы отправиться на прогулку с Дансером. — Я продолжаю идти к стойлу, где из-за двери выглядывает золотистая голова лошади.

— Давай я помогу тебе с этим, — Хатч забирает седло прямо у меня из рук, не обращая внимания на мои протесты. — Тебе не следует поднимать тяжести. У тебя только что была травма головы.

— Это была всего лишь царапина! — я не могу удержаться от смеха.

— У тебя на голове была шишка приличного размера, — Хатч вешает седло на дверцу поворачивает кепку, отчего выглядит еще сексуальнее.

Я открываю узкое стойло, захожу внутрь и провожу руками по золотистой шерсти Дансера.

— Почему бы тебе не поехать со мной? Уверена, дядя Хью не будет против, если ты поедешь на Тренировочном Дэе.

— Твой дядя свернет мне шею, если я трону его жеребца. Ты знаешь, что он получает за него пятьдесят тысяч?

— Ух ты, — делаю я удрученное лицо. — Это почти столько же, сколько получал Шэдоу.

Шэдоу Мун был скаковой лошадью моего отца, и после победы в Белмонт Стейкс он мог приносить до ста тысяч долларов за племенную дозу, а иногда и больше — пока не провалил тест на наркотики и не был лишен титулов.

— Честь Ридженси не должен доставить тебе неприятностей. Оседлай его и дай мне закончить с Дансером.

Хатч приподнимает мой подбородок и, прищурившись, смотрит мне в глаза, словно проверяя, нет ли у меня сотрясения мозга.

— Если ты думаешь, что справишься с этим.

— Я в порядке, — закатив глаза, я вздрагиваю, когда его губы накрывают мои в теплом поцелуе.

— Я не хочу, чтобы ты усердствовала. — Его нос касается моего, и у меня подкашиваются колени, прежде чем Хатч поворачивается и оставляет меня в обморочном состоянии в стойле.

Десять минут спустя мы скачем бок о бок, направляясь в глушь к владениям моего дяди. Дансер — капля меда на зеленой траве, а теплый весенний ветерок развевает мои волосы по плечам.

Ридженси — часть фризской породы. Он черный как ночь, с великолепной длинной гривой и хвостом, блестящей шерстью и большими копытами, как у ломовой лошади.

Мы останавливаем лошадей, когда добираемся до узкого ручья, отделяющего пастбище от начала более густых деревьев. Я соскальзываю с Дансера, давая ему возможность попить воды, и смотрю на своего спутника.

Хатч сидит прямо на спине лошади, осматривая наш путь. Он держит поводья в своих больших руках, его рубашка обтягивает бицепсы, а мускулы на квадратной челюсти напряжены. Его темные волосы развеваются на ветру, и я не могу отделаться от мысли, что на этой лошади он похож на принца или рыцаря.

Мой желудок сжимается от глупого предчувствия, и я опускаю подбородок, чтобы волосы прикрыли горящие щеки.

— Сегодня жарко? — Его зеленые глаза встречаются с моими, и его темные брови привлекательно нахмуриваются. — У тебя болит голова?

— Нет, все хорошо. Мне просто интересно, — отвожу Дансера подальше от воды и снова забираюсь ему на спину.

Мы идем медленнее, ведя лошадей через воду к деревьям.

— Что сказал мой дядя, когда ты рассказал ему о деле?

— Он сказал, что все улажено и нам следует покончить с этим.

— Похоже, ты не в восторге от этого решения.

Хатч не улыбается, но по-прежнему так красив, управляя великолепной лошадью.

— Возможно, он прав. Нам удалось вывести вашу семью из этого преступного сообщества, и некоторые из самых опасных игроков теперь мертвы.

— Но? — морщу нос, глядя на него.

— Другие все еще на свободе. Я не люблю нерешенных проблем.

Я думаю обо всем, что случилось с нами в Нью-Йорке.

— Это действительно приняло неожиданный оборот. Что ты теперь будешь делать?

Мы проезжаем еще немного в тишине, и единственным звуком является глухой стук лошадиных копыт.

— Твой дядя говорит, что я должен взять перерыв и насладиться своим успехом.

— Ты точно заслужил перерыв, — слегка подмигиваю ему. — У тебя есть что-нибудь на примете?

— Ну, для начала, мне нужно быть сегодня на игре Пеппер. Не хочешь пойти со мной?

Это вызывает у меня улыбку.

— Типа свидание?

— Конечно, если ты хочешь это так назвать.

Видя, что моя улыбка угасает, Хатч быстро добавляет:

— Я бы предпочел оставить термин «свидание» на завтра, когда приглашу тебя на ужин, что я бы тоже хотел сделать. Если тебе интересно.

Моя улыбка возвращается и становится еще шире.

— С удовольствием. О! — вскрикиваю, когда Ридженси переходит на неожиданную рысь, и брызги грязи взлетают и попадают мне на руку.

Дансер вздрагивает от моего крика, и через несколько шагов мои ноги оказываются покрыты липкой коричневой грязью, как и джинсы Хатча.

— Тпру, парень, — натягивает поводья Хатч, останавливая лошадь. — Так можно напугать лошадей.

— Я не виновата! — Теперь, когда я вся в грязи, я не могу удержаться от смеха.

Поворачивая своего гигантского коня, чтобы подъехать поближе, Хатч протягивает руку и с ухмылкой смахивает комок грязи с моей щеки.

— Приятно видеть, как ты хоть раз испачкалась.

Потянувшись вниз, я зачерпываю ком грязи со своего бедра и вытираю о его щеку.

— В ответ ты получишь то же самое.

Зеленые глаза вспыхивают, и он делает выпад, словно хочет схватить меня, но я слишком быстра. Я быстро поворачиваю Дансера, сжимая лошадь бедрами, и мы несемся галопом в направлении амбара.

— Тебе лучше бежать! — кричит Хатч, не слишком отставая от меня, и из моей груди вырывается возбужденный смех.

— Давай, Дансер! — легонько пихаю лошадь.

Ридженси, возможно, и похож на ломовую лошадь, но он проворный и быстрый. Мы лишь немного опережаем их, когда, смеясь и тяжело дыша, врываемся на широкую аллею перед амбаром.

Дансер переходит на рысь, а затем направляется прямо к двери своего стойла, словно ему уже все надоело. Мои ноги подкашиваются от напряжения, и я соскальзываю с лошади, открывая дверь, чтобы Дансер смог войти внутрь. Придется разыскать конюха дяди Хью и попросить его смыть грязь с лошадей.

Хатч оказывается прямо за мной, обхватывает меня за талию и отрывает от земли.

— Тебе повезло, что он быстрый. Я был готов побороться.

Мысль о том, чтобы сразиться с ним в грязи, пронзает меня насквозь, и я вырываюсь из его объятий, поворачиваясь и обнимаю за шею.

— Если бы знала, что у тебя на уме, я бы, возможно, не бежала так быстро.

Хатч прижимает меня спиной к столбу и наклоняется, чтобы накрыть мои губы своими.

Губы раскрываются, и наши языки сливаются в поцелуе, от которого все мое тело загорается огнем. Медленно и нежно, он притягивает мои губы к своим и окутывает меня своим сексуальным мужским запахом. Подняв подбородок, он смотрит на меня сверху вниз, и мне хочется вскарабкаться на него, как на дерево.

— Как бы мне ни хотелось продолжать, мне нужно позаботиться о лошадях, и принять душ, если я пойду с тобой на игру.

— Мы могли бы принять душ вместе. — От его страстного голоса у меня внутри все замирает.

— Нет, — качаю головой. — У меня для тебя сюрприз.

Хатч хмурится, и я приподнимаюсь, чтобы снова поцеловать его губы.

— Может, после игры ты отвезешь меня в Макоут-Пойнт?