— Я ни на кого не похож, — обхватив ее лицо ладонями, я убираю шелковистые волосы с ее щек. — Мне не все равно, и мы сделаем что-то лучше. Вместе.

Блейк колеблется, моргая, глядя на меня. Ее полные губы приоткрываются, и она учащенно дышит, ее красивые груди быстро поднимаются и опускаются напротив моей груди.

Луч прожектора скользит по небу, освещая туман, блестящий в ее глазах, и я наклоняюсь вперед, накрывая ее губы своими, скрепляя свое обещание на языке, на котором мы говорим лучше всего.

— Хатч… — тихий стон вырывается из ее горла, когда она поворачивает лицо, и я провожу руками по задней поверхности ее бедер, задирая юбку.

Блейк обвивает ноги вокруг меня, и я прижимаю ее спиной к стене, опуская лицо, чтобы впиться в ее рот. Ее руки обхватывают мою шею, и наши поцелуи поднимаются и опускаются, наклоняются и ныряют, языки преследуют друг друга и переплетаются.

Это небрежно и чувственно. Я посасываю кончик ее подбородка, а затем провожу зубами по линии ее челюсти. Ее бедра покачиваются под моей растущей эрекцией, и она стонет, стаскивая пиджак с моих плеч.

— Ты мокрая для меня? — Она быстро кивает, и я опускаю ее на ноги. — Я хочу попробовать тебя на вкус.

Опустившись на колени, я закидываю ее ногу себе на плечо, прежде чем зарыться лицом в ее обнаженную киску, медленно проводя языком по линии клитора.

— О, Боже! — шипит Блейк, и ее колено подгибается.

Я прижимаю ее к стене ладонями, раздвигая ее, целуя изгиб ее бедра. Двигаясь выше, я провожу поцелуями по нижней части ее живота, ощущая слабый аромат розы на ее коже.

Тонкие пальцы зарываются в мои волосы, когда я снова опускаюсь ниже, стягивая ее кружевные стринги до лодыжек. Мой язык снова и снова касается ее клитора. Блейк хнычет, когда я поглощаю ее нежный океанский вкус, слегка касаясь ее зубами, прежде чем отпустить ее ногу и опробовать пальцами ее сердцевину.

Она приподнимается на цыпочки, прижимаясь бедрами к моему лицу, покрывая мою руку своими соками.

— Я кончаю… — ахает Блейк, и я отстраняюсь, поднимаясь на ноги и расстегивая джинсы.

— Я хочу, чтобы ты кончила на мой член.

Схватив ее за задницу, я снова поднимаю Блейк, прижимая к стене, прежде чем полностью войти в ее скользкие глубины.

Она громко охает, и я стону, на мгновение задерживаясь, чтобы обрести равновесие, пока ее горячее тело обхватывает меня.

Я вхожу в нее, медленно набирая скорость.

— Ты такая мокрая… Такая тугая.

Ее сладкая киска массирует меня, а ноги обхватывают мою талию. Блейк откидывает голову назад, все ее тело напрягается, и она разражается громкими стонами и оргазмическими спазмами.

— Это моя девочка, — провожу ладонью по ее лбу, прижимая ее голову к стене, и глубоко целую ее.

Она — мой любимый наркотик, и я никогда не смогу насытиться ею. Мы не такие, как все. Блейк моя, и я заявляю на нее права этой ночью своим сердцем, своей душой и своим членом.

Еще два толчка, и я кончаю, глубоко пульсируя, наполняя ее так, что сперма разливается по моим ногам. Ее мягкие губы касаются моей щеки, виска, брови. Ее пальцы запутываются в моих волосах, и я поднимаю подбородок, чтобы еще раз попробовать вкус ее губ.

Наше дыхание успокаивается. Блейк в моих объятиях, и звезды освещают ее красивые глаза.

Она так прекрасна. Я не могу насмотреться на нее. Ее тело создано для меня, и я возбуждаюсь всякий раз, когда она находится в моем присутствии. Черт, при одной мысли о ней.

Опираясь локтем на мое плечо, Блейк проводит пальцем по моим волосам и слегка улыбается.

— Почему у тебя нет девушки? Или жены? Ты определенно достаточно взрослый.

Это неожиданно, и это заставляет меня усмехнуться. Я наклоняюсь вперед, чтобы поцеловать ее губы.

— Ты меня оскорбляешь?

— Просто ты кажешься таким традиционным…

— Может быть, у меня не было времени на традиции.

— Может быть?

— Может, у меня были другие заботы.

— Я тебе не верю. — Ее глаза поднимаются к моим, темные и соблазнительные. — Ты трахаешь меня так, словно не можешь насытиться.

В моем животе разливается жар, и я отчетливо ощущаю, как ее тело прижимается к моему.

— Ты — то, чего я так долго ждал.

— Мне нравится думать о том, что ты ждешь меня. Дрочишь для меня, — Блейк наклоняется ближе, понижая голос, когда ее губы касаются моей кожи. — Ты был первым мужчиной, который сделал мою киску влажной.

Мой член оживает.

— Сейчас нам нужно спуститься в твою квартиру. Я хочу трахнуть тебя как следует в постели.

Мягкие ладони обхватывают мои щеки, и Блейк смотрит мне в глаза.

— Отвези меня домой, Хатч.

Я нахмуриваю брови и не уверен, что понимаю.

— Где находится дом?

Глядя через мое плечо, Блейк выдыхает.

— Я больше не знаю, — она снова смотрит на меня. — Ты отвезешь меня обратно в Гамильтаун?

Удовлетворение наполняет мой желудок, и я целую ее в нежную щеку.

— Да, конечно отвезу.

Блейк

Солнечный свет согревает мое лицо, и я открываю глаза навстречу рассвету, струящемуся через окно Хатча. Бросив взгляд в сторону, вижу, что я одна в его огромной кровати, но это не страшно. Я закидываю руки за голову, глубже зарываясь в одеяла, когда в голову лезут недавние воспоминания.

Прошлой ночью мы вылетели из Нью-Йорка, сели на частный самолет и приземлились в Чарльстоне менее чем через четыре часа. Короткая поездка на машине, фары прорисовывали его квадратную челюсть и идеально прямой нос, мои пальцы переплелись с его пальцами на консоли его грузовика, и мы были здесь.

Было уже два часа, и Хатч отнес меня прямо в свою кровать, где я свернулась калачиком в его объятиях. Он нежно поцеловал меня в макушку, снял с меня всю одежду, и мы занялись любовью сладко, нежно, уверенно.

Он прав, мы не похожи ни на кого. То, что происходит между нами, меняет все. Наши семьи так долго были рядом. Они построили город, враждовали, медленно шли к примирению, а в нас они объединились.

Возможно, я всегда принадлежала ему. Вероятно, обстоятельства нашей жизни вели нас к этому с самого начала, даже когда мы были далеки друг от друга, даже когда я злилась на него за то, что он вмешивался в мою жизнь. Теперь я не могу представить себя без него.

Остается одно — мне нужно, чтобы дядя вернулся. Мне нужно, чтобы он рассказал мне, откуда у него эта книга и что он знает об исчезновении Виктора Петрова. Мне нужно, чтобы он помог мне очистить имя Ханы или защитить ее.

Я морщу лоб и сажусь на кровати, пытаясь придумать, как это сделать, когда открывается большая деревянная дверь. Моя хмурость превращается в улыбку, когда я вижу Хатча, стоящего в джинсах и сером хенли с кружкой кофе в руках.

— Надеюсь, я тебя не потревожил? — Его низкий голос успокаивает мои внутренности, и я поправляю подушки, чтобы можно было откинуться на них.

— Ты принес мне кофе в постель? Я чувствую себя принцессой.

Сексуальная ухмылка обнажает ровные белые зубы, и Хатч садится рядом со мной, протягивая кружку.

— Я смотрел, как ты готовила его в «Steamy Beans».

— Ммм… — нюхаю теплое варево. — В нем есть корица?

— Никакой корицы. — Его голос нежный, и его большая рука накрывает мою босую ногу, когда я делаю глоток. — Ты любишь кататься на лыжах?

Я склоняю голову набок.

— Я каталась только на лыжах по снегу.

— Сегодня прекрасный весенний день. Мы идем на озеро. Одевайся, и я отвезу тебя к твоему дяде, чтобы взять купальник и Хану. Поехали.

Улыбка расплывается по моим щекам, и, несмотря ни на что, это кажется идеальным.

— Хорошо!

Отставляя кружку в сторону, я откидываю одеяло и выпрыгиваю из кровати.

— Солнце так приятно греет мою кожу, — Хана откидывается назад, опираясь локтями на полотенце, закрыв глаза за темными огромными очками.

Мы стоим на длинном деревянном пирсе и наблюдаем за тем, как Пеппер тащат за сверкающим катером Хатча из полированного дерева. Это великолепное судно рассекает темные воды, почти не подпрыгивая. Дирк сидит за рулем рядом со своим братом, который следит за их маленькой подопечной. Шрам стоит позади нас, наблюдая за происходящим с площадки для пикника, расположенной дальше по берегу.