— Ты очень чувствительна. — Мои губы оказываются у нее за ухом, и она вздрагивает.

— Я могу кончить прямо сейчас.

Опускаю правую руку, и поднимаю подол ее ночной рубашки, проводя пальцами по внутренней стороне ее бедра до голой попки. Я зажмуриваю глаза, и мой член железным стержнем упирается в джинсы.

— На тебе нет белья, — стону я, и ее пальцы путаются в моих волосах.

Ее лицо оказывается у моей шеи, и она целует и покусывает мою кожу.

— Я ждала, когда ты прикоснешься ко мне.

Скользя пальцами по ее ногам, я чувствую влагу на внутренней стороне ее бедер. Я погружаю два пальца внутрь, и она такая чертовски влажная.

— Твою мать, — шиплю я.

Блейк прижимается спиной к моей груди, и ее губы касаются моей челюсти.

— Я мечтала о твоем члене и играла со своей киской, пока ждала.

Я быстро достаю презерватив, расстегиваю молнию и вылезаю из джинсов. Она подается вперед, берет меня за руку и ведет к кровати.

— Садись, — Блейк поворачивает меня так, чтобы я сидел на краю, и усаживается ко мне на колени. — Я хочу оседлать тебя, как жеребца.

Обычно в спальне командую я, но, блядь, Блейк сейчас просто сносит мне крышу своими дерзкими приказами и мокрой киской. Я думал, что жарче уже быть не может, но, нависая над моей эрекцией, она тянет за узкую ленточку на передней части своей ночнушки, и она распахивается.

Я перемещаю руки с ее задницы к великолепным сиськам, выставленным перед моим лицом, и я поднимаю их, сжимая и массируя, прежде чем накрыть ртом твердый сосок. Я сильно всасываю его, и Блейк с громким стоном опускается, принимая мой член на всю длину.

— Блейк… — отрываю рот от ее тела, когда наслаждение охватывает меня.

— Еще, — выдыхает она, поднимая свои груди к моему лицу.

Я снова начинаю покусывать и пощипывать ее затвердевшие соски, а ее бедра неистово извиваются на моем члене. Перед глазами у меня появляются звезды, и я теряю контроль. Я уже готов взорваться в этом гребаном презервативе, когда чувствую, как ее настигает оргазм.

— О, Боже… да… — Ее тело вздрагивает, и я отпускаю ее, откидываясь назад, чтобы еще глубже войти в нее, когда она падает вперед на мою грудь.

Подняв подбородок, я издаю громкий стон и долго и сильно кончаю в эту великолепную девушку. Она лучше, чем я мог себе представить, и мы только начинаем.

Блейк

— Вот так, — задыхаюсь я, хватаясь за спинку кресла. — Не останавливайся…

Я стою на коленях в эдвардианском кресле из шелка цвета слоновой кости, а Хатч вонзает в меня свой массивный член сзади.

Его рука лежит у меня между ног, обхватывая мой клитор, и он наклоняется ближе, задевая бородой мое плечо, а губами проводит по коже за моим ухом. От его прикосновения у меня в животе вспыхивают волны оргазма, и я выдыхаю дрожащий стон.

Проводя зубами по моей сверхчувствительной коже, Хатч произносит низким горячим голосом.

— Хорошая девочка.

Каждая морщинка щекочет мое естество, когда он толкается быстрее, кажется, становясь больше, и мои бедра дрожат, когда его пальцы набирают скорость на чувствительном бутоне между ними, доводя меня до исступления.

— Быстрее, детка. — Его губы горячо касаются моей шеи.

Я теряюсь во всех ощущениях вокруг меня. Зажмуриваю глаза, и поднимаюсь выше, по мере того как оргазм становится все сильнее, сжимая мой живот. Быстрым движением его ладонь накрывает мою грудь, сжимая и оттягивая сосок, и я падаю за край.

Мой оргазм наэлектризовывает мой мозг. Я сгибаю локти, но его рука лежит на моей груди, прижимая меня к его груди. Еще один толчок, и Хатч со стоном напрягается. Он глубоко пульсирует, и я обмякаю в его объятиях, тяжело дыша и дрожа от интенсивности нашего соединения.

Я сильнее прижимаюсь к его груди, а Хатч быстро избавляется от презерватива и, просунув вторую руку под мои колени, переносит меня на кровать. Моя голова безвольно лежит у него на плече, и я обнимаю его за шею, глубоко вдыхая запах шалфея, цитрусовых и чистого мужского пота.

Соль на моем языке от поцелуев и покусываний его кожи, и я чувствую себя такой восхитительно использованной и насытившейся. Меня никогда так не трахали. Я никогда так не жаждала большего.

Мы скользим на шелковистые мягкие простыни, и Хатч крепко прижимает мою спину к своей твердой груди. Округлый бицепс у меня под головой, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на его профиль.

— Я так понимаю, ты останешься на ночь? — поддразниваю я, и улыбка приподнимает его щеку.

От осознания того, что этот массивный мужчина, этот задумчивый лидер — мой, чтобы дразнить его, у меня внутри все сжимается. Сейчас больше двух часов ночи, и я испытала четыре оргазма, начиная с первого, умопомрачительного, когда он пришел. Я напряглась, ожидая его появления. Я не ожидала, что уже почти полночь.

— Мне будет легче, от того что ты в безопасности, если я буду здесь. — От его дразнящего тона у меня в животе снова разливается тепло.

Слабый намек на беспокойство терзает мой разум. Если я не буду осторожна, я привяжусь к нему, и это будет проблематично. Сейчас я не хочу волноваться.

Подавшись вперед, я поворачиваюсь лицом к нему на кровати.

— Я же говорила тебе, что мы в полной безопасности, когда здесь Трип и Грег.

— Мне не нравятся эти парни. Почему они здесь так неожиданно?

— Они сказали, что это для моей матери, напомнить о гала-концерте. — Его глаза сужаются, и я плотно сжимаю губы. — Ты превратишь меня в параноика, если не перестанешь быть таким подозрительным.

Я должна быть честной и сказать ему, что я тоже была удивлена их появлением, и хотя я не думаю, что Трип что-то замышляет, я не доверяю Грегу настолько, чтобы оставить его.

Я также должна рассказать Хатчу о шантаже и о том, что происходит с Ханой, но все это слишком много для сегодняшнего вечера, для того, что я хочу с ним сделать. Это может подождать.

Он нежно проводит большим пальцем по моему подбородку, снова возвращая мой взгляд к себе.

— Это была долгая пауза. О чем ты думаешь?

Его голос такой теплый, что мне хочется снова его поцеловать. Я хочу притвориться, что мы начинаем что-то простое, роман в маленьком городке, который может привести к чему-то чудесному. При свете дня я буду знать лучше, но сегодня…

Морща нос, я придвигаюсь ближе.

— О том, что ты завтра будешь подавать первую подачу на игре Пеппер.

— Пеппер, — простонал Хатч, перекатываясь на спину. — Она у нас любительница пошалить. Она уже знает, как получить все, что ей нужно.

— Ей придется потрудиться, если она будет единственной девушкой среди всех вас, мужчин.

— Все мы, мужчины? — В его голосе слышится поддразнивание, и Хатч наклоняется, переворачивая меня на спину, так что я оказываюсь в клетке под его соблазнительным весом. — Я бы сказал, что она держит нас, мужчин, там, где хочет.

Я не могу с этим поспорить, как не могу поспорить и с глубоким удовлетворением, поднимающимся в моей груди от его ласк. То, как он прижимает меня к себе, восхитительно, крепко, кожа к коже. Опустив лицо, Хатч целует меня в шею, и это так приятно.

— Тебе завтра на работу?

— Я присматриваю за делами. Я подумал, что мог бы показать тебе Гамильтаун, поскольку ты была слишком занята, чтобы познакомиться с этим местом.

Запустив палец в мягкие волосы за его ухом, я киваю.

— Звучит как идеальный день.

Зеленые глаза встречаются с моими, и Хатч колеблется, прежде чем поцеловать меня в нос.

— Нам нужно отдохнуть.

Он перемещается так, что я снова оказываюсь рядом с ним, и я задаюсь вопросом, что изменилось. Неужели он борется с тем же сложным осознанием, что и я? Мы оба знаем, с чем сталкиваемся — расстояние, работа, сложности, шантаж… Но он об этом не знает.

Отбросив мрачные мысли о сегодняшнем вечере, я сворачиваюсь калачиком в его надежных объятиях. У меня осталось несколько дней, чтобы разобраться с Папи-О, кем бы он ни был, и на худой конец, у меня есть план.