Хатч

— Что придает ему такой вкус? — Блейк подносит кружку с кофе к носу и нюхает. — Он такой согревает и вызывает привыкание.

Она сидит напротив меня в «Steamy Beans», кофейне на Мэйн-стрит, недалеко от нашего офиса. У каждого из нас по чашке их фирменной смеси, а между нами стоит тарелка с булочками и джемом.

— Ты узнаешь, как только я тебе скажу.

— Подожди! У меня почти получилось, — она поднимает руку, закрывает глаза и делает еще один глоток. — Кажется, я знаю…

Мне нравится наблюдать за ней. Блейк так очаровательна, каждое ее движение. Я не узнаю того человека, которым становлюсь, и это одновременно радует и тревожит.

Сегодня утром, когда я открыл глаза, она лежала в моих объятиях, тихо сопела во сне. Я притянул ее к себе и медленно поцеловал за ухом, проводя губами выше, вдыхая ее стойкий аромат розы.

Она проснулась с тихим стоном, прижавшись ко мне, как сексуальный котенок. Я скользнул руками к ее полным грудям, сжимая и удерживая их, пока погружался глубоко в ее лоно, и она потянулась в ответ, покачивая телом, когда мы двигались вместе, как волны на море. Блейк потрясающая, ее тело словно создано для меня, и мне нужно взять себя в руки, пока я не привязался к ней.

Как будто у меня есть выбор.

Когда два года назад ее дядя прислал мне журнал с ее участием в фотосессии, я запомнил каждую линию ее тела. Я ничего не мог с собой поделать. Присутствие Блейк в моей жизни казалось мне невозможным. Мы живем на одной планете, но в совершенно разных мирах.

Тем не менее, каждый раз, когда мы вместе, наша химия неоспорима. Если бы только химия решала проблемы. По моему опыту, она только создает новые.

Ее серые глаза встречаются с моими, и она сдается.

— Расскажи мне.

— Корица.

— Черт возьми, корица! — она поднимает руку, и я смеюсь. — Я даже знаю людей, которые добавляют корицу в кофе, когда хотят немного чего-то особенного.

— Это безусловно особенное, — скользя рукой по столу, я хочу прикоснуться к ней. — Это заставляет клиентов возвращаться за добавкой.

Блейк не отстраняется, и наши пальцы переплетаются. Между нами наступает тишина, пока мы привыкаем друг к другу.

Мягкие серые глаза встречаются с моими.

— Что у тебя на повестке дня, для того чтобы познакомить меня с городом моей семьи?

— Я до сих пор не могу поверить, что ты была здесь всего три раза в жизни.

— Мама ненавидела его, а папа приезжал только навестить Хью.

Опустив взгляд, я провожу большим пальцем по ее мягким костяшкам.

— Хью обожал эти визиты. После первого он всегда рассказывал мне, когда ты приедешь в город.

— Тот, когда мне было тринадцать? — она поворачивает лицо к окну, и на ее щеках появляется розовый румянец. — Это был единственный раз, когда я видела тебя здесь. Наверное, ты уезжал из города каждый раз, когда мы приезжали.

Я не хотел быть таким точным, и я ерзаю на своем месте.

— Я поступил в колледж, а потом сразу пошел на службу.

Я не собираюсь говорить Блейк, что намеренно держался в стороне, когда она приезжала сюда.

— Так или иначе, — пожимает плечами Блейк. — Мы пробыли здесь всего день или два, и все это время находились в поместье. Я была с Ханой или каталась верхом по территории. Мы летели самолетом, так что машины у меня не было.

Встав, я поднимаю ее на ноги.

— Хватит оправдываться. Пришло время узнать свое наследие.

— Мое наследие, — качает головой Блейк. — Ты вообще можешь это так назвать?

— А разве можно назвать это как-то иначе? Твои прабабушка и прадедушка основали это место и назвали его в твою честь.

— А разве твои прабабушки и прадедушки тоже не были основателями?

— Мои присутствовали, но название полностью ваше.

Мы выходим из кофейни и идем по главной улице, которая занимает четыре квартала.

— Это городская площадь.

— «Пятицентовик Говарда», (прим. магазин, торгующий дешёвыми товарами за 5 и 10 центов) — она читает расписанные вручную старинные вывески. — «Аптека Стинки»? Погоди, это тот самый Вонючка (прим. Stinky на сленге Вонючка), у которого есть снежные конусы? Команда Пеппер по софтболу?

— Очевидно, он начинающий магнат.

— Да еще какой. Аптека, снежные конусы и спонсорство спортивной команды? Лучше приглядывать за этим парнем. Не успеете оглянуться, как он будет баллотироваться на пост мэра.

— И даст себе большие налоговые льготы.

Она разражается искренним смехом, и я обнимаю ее за талию и наклоняюсь, чтобы поцеловать в щеку.

— Мне было интересно, как это звучит, когда ты по-настоящему смеешься.

Быстро моргая, она изучает мое лицо.

— Не помню, чтобы я чувствовала себя так раньше — расслабленно и хорошо. Я не должна так себя чувствовать.

— Почему нет? Ты заслуживаешь счастья, и я рад быть тем, кто его подарит, — произнося эти слова, я понимаю, как много в них смысла.

— Я не знаю. После того, что случилось с Дебби, и после того, как дядя Хью ушел, мне кажется, что я должна быть более грустной.

Мы снова начинаем идти, держась за руки.

— Это нормально — отдохнуть от печали, и мы уверены, что твой дядя вернется к концу недели.

Она кивает, но темное облако все еще омрачает ее черты.

Подняв ее руку, я целую костяшки пальцев.

— Что-нибудь еще на уме?

Хмуро глядя на витрину магазина, Блейк выдыхает.

— Я чувствую себя неудачницей.

У меня сжимается грудь, и я притягиваю ее к себе, обнимаю за плечи, пока мы продолжаем идти.

— Тебе двадцать три. У тебя едва ли было время потерпеть неудачу.

Ее подбородок опускается, и мы делаем еще несколько шагов, прежде чем она снова поднимает на меня взгляд. Один вздох, и я думаю, что она собирается впустить меня, рассказать, что у нее на уме.

Но вместо этого Блейк одаривает меня ослепительной, фальшивой улыбкой и тянет за руку в сторону небольшого бутика.

— Что за «Раритеты Рут»?

— Тебе понравится это.

Звенит колокольчик над стеклянной дверью, когда мы входим в маленький магазинчик, забитый товарами, и из-за прилавка в центре помещения появляется молодая девушка.

— Хатч? Это ты? — Ее карие глаза расширяются, когда она видит Блейк. — Ты, должно быть, одна из тех нью-йоркских девушек. Племянниц мистера Хью.

— Кармен Монтгомери, это Блейк ван Гамильтон. Блейк, Кармен — дочь Рут.

— Приятно познакомиться. — Блейк дружелюбна, но сдержана.

— Ты такая красивая. — В голосе Кармен звучит удивление. — Ты надолго здесь? Ты, должно быть, сходишь с ума в этом маленьком городке после Нью-Йорка.

— На самом деле, это приятная смена обстановки, — улыбается Блейк, оглядывая магазин. — Мне нравится это место. Эти свечи ручная работа?

— Да, и свечи, и украшения, и предметы искусства сделаны здесь. Такие причудливые вещи, как книга о пенисе и магниты с голым президентом, мы покупаем на рынке.

— Книга о пенисе? — Блейк фыркает и прикрывает нос.

— Иди посмотри. Это уморительно, — Кармен хватает ее за руку, и они вдвоем бегут через весь магазин, где я слышу, как Блейк читает вслух «Пенис Поки».

— О, нет! — восклицает она. — Это пенис.

Подняв взгляд, я вижу, что они держат в руках что-то похожее на настольную книгу с большой дырой посередине. Она скашивает на меня глаза, и я качаю головой. Приятно видеть, что она ладит с Кармен.

— А тот горячий парень, который был вчера в городе, тоже с тобой? — Кармен и Блейк идут через весь магазин к витрине с украшениями. — Господи, он выглядел как из каталога. Здесь никто никогда не носит костюмы.

— Наверное, — Блейк кажется равнодушной, но мне любопытно.

Кто из этих двух придурков рыскал по Гамильтауну и зачем? Я не могу сказать наверняка, но не думаю, что они здесь только для того, чтобы проверить мою девочку.

Я также делаю мысленную пометку, пока Блейк любуется ожерельем с изображением пальмового дерева и полумесяца.