— Это интересно. Это напоминает мне кое-что, что я видела в Дубае.

Глаза Кармен так расширяются, что я боюсь, что они выпадут.

— Ты самый крутой человек, которого я когда-либо встречала. Я даже никогда не выезжала за пределы штата.

Блейк смеется, и ее щеки вспыхивают.

— Это было не так уж и важно.

Звенит колокольчик на двери, и громко болтая, входит группа дам, которых я не узнаю.

— Туристы, — Кармен наклоняется и говорит низким голосом. — Вы будете сегодня на матче по софтболу? Мы можем посидеть вместе, если хотите.

— Звучит заманчиво, — соглашается Блейк, и Кармен бежит через весь зал к своему месту у кассы.

Помахав на прощание, мы снова выходим на тротуар.

— Она очень милая, — Блейк улыбается мне. — Она тоже уроженка Гамильтауна?

— Рут переехала сюда вместе с Кармен после развода. Думаю, они родом из Нового Орлеана.

— Стинки лучше не спускать с тебя глаз. Ты больше похож на мэра. — Ее глаза блестят, когда она дразнит меня. — Ты всех знаешь.

— Я просто давно здесь живу.

— И ты близок с моим дядей. Он всегда говорил о тебе, как о своем сыне.

Я не знаю, что на это ответить, но знаю, что чувствую.

— Я буду рад увидеть его снова.

Мы дошли до конца тротуара, и я уже собираюсь предложить вернуться в дом, когда Блейк поворачивается ко мне.

— У нас еще есть время, чтобы погулять, прежде чем ты продемонстрируешь свое мастерство подачи.

— Это софтбол для маленьких девочек. Я просто подброшу его.

— Вот же разочарование, — пожимает плечами Блейк. — В любом случае, у нас есть еще время. Какое твое любимое место в Гамильтауне? Покажи его мне — если оно у тебя есть? Я уверена, что есть.

— Вообще-то… — я снова ловлю ее за руку. — У меня их несколько, но я отведу тебя в ближайшее.

Мы спускаемся с холма примерно в полумиле от главной дороги к массивному деревянному строению, спрятавшемуся среди деревьев.

— Амбар? — прищурившись, смотрит на меня Блейк.

— Это не просто Амбар, — распахнув широкие деревянные двери, я веду ее в огромное открытое пространство. — Здесь проходят все городские мероприятия: фестиваль вареного арахиса, конкурс фрогморское рагу, весенние танцы.

Она поднимает обе руки, качает головой и быстро моргает.

— Что, черт возьми, такое фрогморское рагу? В нем есть лягушки? (прим. в оригинале название рагу «Frogmore stew», лягушка «frogs».) И весенний танец? А клоггинг здесь не танцуют? (прим: Валлийский клоггинг (Clocsio, Clog Dancing, Clogging), появившийся в XV веке (а, быть может, и ранее), — это танец ярмарок и таверн, представляющий собой соревнование танцоров в ловкости и умелом исполнении трюков, данс-баттл отдыхающего простонародья.)

— Это Южная Каролина, а не Аппалачи. Они здесь танцуют Шэг, — я опускаю взгляд, и притягиваю ее к своей груди. (прим: «Шэг Каролины» партнерский танец, исполняемый под пляжную музыку, возник на берегу Атлантического океана в Черри-Гроув-Бич, Южная Каролина, в 1940-х годах)

— Это типа трахаются? — обхватывает меня за талию Блейк. (прим. слово Шэг (shag англ.) также употребляется в значении «трахаться», поэтому героиня не поняла)

— Некоторые и так. — Мне нравится это руководство по Гамильтауну. — Во фрогморском рагу нет лягушек. Оно названо в честь города. Это больше похоже на раковый отвар, только с крабовыми клешнями и креветками.

— Звучит вкусно.

— Я очень хочу поцеловать тебя прямо сейчас. — Это настойчивое тепло возвращается, и я не могу игнорировать свои чувства к ней.

Улыбка изгибает ее губы, и она приподнимается на цыпочки, задирая подбородок.

— Чего ты ждешь?

Наши рты соприкасаются, и что-то меняется. Страсть, разгорающаяся между нами, принимает другую форму, словно раскаленное добела пламя, перерастающее в постоянно горящий костер. Меня начинают посещать мысли о том, что ее место здесь. Это ее родной город, и я сделаю все возможное, чтобы удержать Блейк здесь.

Это опасные мысли. Мы в эпицентре дерьмовой бури, и проявление чувств только усложнит ситуацию для нас обоих. Я не могу отказаться от своего обещания ее дяде, но я могу защитить себя от ожогов третьей степени.

Блейк

— Заморозьте их, «Snow Cones»! Заморозьте их! — рядом со мной хлопает в ладоши Кармен в ярко-красной майке «Stinky's Snow Cones» взрослого размера.

Признаюсь, я безумно завидую ее фанатской экипировке «Snow Cones.

Мы сидим на трибунах в компании красных болельщиков «Snow Cones» и королевско-синих фанатов «Hot Shot», и Хатч только что был объявлен специальным приглашенным питчером на первую игру сезона.

— Нам нужен питчер, а не тот у кого зудит! — кричит Кармен, закрывая ладонями рот, а Хана фыркает от смеха с другой стороны от меня.

Сестра прижимается ко мне и шепчет.

— Я не знаю, кто это, но отныне она приглашена на каждую вечеринку.

Хатч бросает на нас раздраженный взгляд, который кажется слишком сексуальным для детской игры в софтбол, и я слышу, как несколько женщин вокруг меня вздыхают от восторга… или вожделения. Он восхитителен в темных джинсах, обтягивающих его задницу, и почетной майке «Snow Cones».

Пеппер машет нам со своего места рядом с горкой питчера так яростно, что я боюсь, как бы ее маленькая ручка не отлетела.

— Вперед, Пеп! — кричит Хана так громко, что меня это удивляет.

Я никогда не слышала, чтобы моя сестра говорила, не надувая губки, как Мэрилин Монро, но в Гамильтауне, кажется, она стала другим человеком. Это заставляет меня задуматься о возвращении в город — по многим причинам, помимо простого решения проблем.

Я замечаю, как ее темный сторожевой пес в конце трибуны поглядывает на нас каждые несколько минут. С тех пор как мы приехали, Шрам стал ее самозваным опекуном, но моя сестра не находит это странным и даже не замечает.

Она подносит фотоаппарат к глазам и делает снимки Пеппер, Хатча, игроков на поле.

— Я собираюсь спуститься. Тренер Перкинс разрешил мне постоять в сторонке, если я дам им копии снимков.

— Сделай это девочка.

Я наблюдаю, как она спускается с трибун и направляется к сетчатому ограждению. Тренер «Hot Shot» жестом приглашает ее выйти на поле, и, конечно же, Шрам подходит и опирается предплечьями на ограждение, чтобы наблюдать.

— Я никогда не видела, чтобы этот мужчина проявлял интерес к кому-то в этом городе, — Кармен наклоняется к моему уху, заставляя меня подпрыгнуть. — Он очень измученная душа, но никто, никто, никогда не сближался с ним. Кроме Хатча, конечно.

Прикусив губу, я изучаю высокого мужчину с татуировками, покрывающими его шрамы.

— Он опасен?

— Думаю, да, — Кармен приподнимает брови. — Только посмотри на все эти чернила. Он как Билл, мать его, Скарсгард.

— Кто это?

— Он другой Скарсгард, младший брат Александра из «Настоящей крови» и «Большой маленькой лжи»?

Я киваю, и она продолжает.

— Можно подумать, он был бы сногсшибательно великолепен с таким горячим братом, как вампир Эрик, и иногда так оно и есть, но в основном он чертовски жуткий.

— Не думаю, что я знаю, как он выглядит.

— Жуткий клоун в новой версии романа Стивена Кинга «Оно».

— О, Боже! — я отшатываюсь, когда меня осеняет осознание. — Я видела его однажды и надеюсь, что больше никогда не увижу. Это брат Александра Скарсгарда?

— Это просто доказывает, что с братьями и сестрами никогда не знаешь что ожидать. С этим что-то пошло не так.

Я ерзаю на своем месте, внезапно почувствовав себя неуютно.

— Да.

Прочищаю горло, когда вижу, как Хатч поднимается на трибуны и направляется в нашу сторону. Как и было предсказано, мы наблюдали, как он очень медленно, исподтишка подавал маленькому «Hot Shot», который пробил по правому краю поля, повергнув маленьких игроков в хаос.

Гордость растет в моей груди, когда я наблюдаю, как Хатч пожимает руки и разговаривает почти со всеми, прежде чем сесть рядом со мной и переплести наши пальцы. Мне нравится, что он держит меня за руку, как будто мы подростки.