А ещё такое было не под силу этому студенту. Талантливый, но подобные знания не получишь в академии. Не думаю что тот же Левандовский знал о таком способе разрушить материал артефакта.

— Кто? — я усилил хватку. — Кто тебя послал?

Разозлился и перестарался с даром разума. Мощным ударом вышиб из него любое сопротивление и чуть не спалил мозги.

Дурак! Пролей он хоть каплю на кого-нибудь из нас, никакой целитель не смог бы избавить от магического ожога. Это если бы повезло и задело совсем чуть-чуть.

— Отец… — прохрипел Матвей, краснея.

Пальцы я разжал, пока не раздавил его гортань.

Аверин не был воображаемым врагом заведующего кафедрой. Граф и правда решил выжить того с должности, да ещё и при помощи сына. Вот только метил старший гораздо выше. Ведь случись что с артефактом, в первую очередь полетит голова ректора.

— Чем помочь? — Тимофей с места не сдвинулся, но был крайне встревожен.

— Позови стражу.

Рыжий мигом выскочил за дверь, а я взялся за телефон. Подумал секунду и сначала вызвал Ряпушкина. Привычно холодный голос учтиво поинтересовался, чем может быть полезен.

— Ваш исполнительный юноша Матвей, Драговит Ижеславович, только что чуть не уничтожил зеркало силы. И я вот не знаю, что мне делать — прибить его прямо сейчас или отдать для той же цели вам, — спокойно сообщил я, не сводя глаз с Аверина.

— Он… что? — знаменитая хладнокровность с ректора слетела моментально.

Я понял, что вопрос риторический и молчал. Ряпушкин в себя пришел быстро и резко бросил:

— Выезжаю! — и добавил спустя долю секунды: — Можете его прибить, если желаете, ваше сиятельство.

Только моя злость уже прошла. Угрозу я устранил, а пока сносил все ментальные преграды в башке парня, то понял что его просто использовали. Да, он знал что состав опасен, но не насколько. Молодой дурак, доверяющий отцу. Можно было понять, кому же ещё доверять?

Вот Аверина-старшего я бы прибил с огромным удовольствием. Он же подставил сына. Даже сумей тот сослаться на ошибку и каким-то образом скрыть следы, вина всё равно лежала бы на студенте. Пусть граф стал бы ректором и, возможно, восстановил сына на учебе. Но репутация!

Ну что за люди…

Я вздохнул и раздраженно потер висок. Магический удар прошелся и по мне, отдача от такого была ощутимой. Менталисты вообще были склонны к головным болям. Нередко и мигренями страдали. Особой разновидностью, не поддающейся исцелению.

Раздался топот ног и в помещение вбежали запыхавшиеся стражники. Я указал им на скулящего от боли парня:

— Уберите его отсюда. И вызовите ему лекаря.

Матвея забрали, а я смотрел на зеркало и раздумывал. Заняться им мне сейчас спокойно не дадут. Но хотя бы можно проверить, насколько хорошо я восстановил плетения.

Не полноценный запуск артефакта, а небольшая прогонка системы. После уже можно приготовить правильный состав и закрепить работу.

Я оглянулся на маячащего в дверном проеме Тимофея:

— Ладно, придется повозиться чуть дольше, — успокоил я его и подмигнул.

Положил руки на раму и провел пальцами по грубому и шершавому рельефу резьбы. И зашипел от неожиданности — острый край глубоко порезал кожу, дерево окрасилось каплей моей крови.

Поверхность зеркала помутнела.

На меня дохнуло ледяным ветром, вымораживая до костей. Из артефакта выскочил призрак и я на инстинкте попытался его остановить, уперевшись руками. Чёрт, к нему же нельзя прикасаться…

Дух злорадно расхохотался и утащил меня в свой мир.

Пронизывающий ветер, бескрайняя пустошь и стремительно исчезающая жизнь — так неприветливо встретил меня мир духов.

Не то место, по которому можно соскучится.

Призрак среди бесконечного холода чувствовал себя наоборот, гораздо лучше и сильнее, чем в мире реальном. Меня от его первого удара спас мой браслет. Пусть делал я его в расчете на темного мага, но сила жизни помогла не окоченеть в первую же секунду.

Мне этого хватило, чтобы ответить взбешенному созданию.

Я бы даже сказал сумасшедшему, столько необузданной ярости витало вокруг меня, эмоции духа переполняли все пространство, искажая восприятие.

Ох, зря он затащил к себе универсала с полными карманами накопителей…

Первым делом я выкачал эфирный сосуд и врезал напрямую, выдав наподобие хука справа. Призрак отлетел от магического удара и ослаб на какое-то время.

Я воспользовался передышкой, чтобы выпустить огненную стихию — замерзнуть насмерть мне не прельщало. Пограничный мир от такой наглости застонал, лед начал таять и под ногами быстро образовалась лужа.

Поддав жару, я с удовольствием потер согретые руки.

— Остановись! — завопил дух. — Ты меня убьешь!

Не такой уж и невменяемый. Возможно, вразумляюще подействовал мой удар.

— Не хочу разочаровывать, но ты давно уже мертв, — улыбнулся я, чуть присмирив стихию.

Дух, конечно же, сделал ещё одну попытку меня выморозить и обессилить. Но, после профилактического удара поддых и эфирных веревок, накрепко его связавших, совсем приуныл.

— За что… — жалобно произнес он.

Я присмотрелся — с виду молодой совсем, едва совершеннолетние справил при жизни. Призраки конечно умели принимать любой вид, но не здесь. В своем мире они всегда представали именно такими, какими оказались в последний миг перед смертью.

Тощий, патлатый и в большом кожаном фартуке вроде тех, в которых работали и алхимики. Плечи его поникли и вид стал совсем жалкий. Вот только жалеть того, кто желал меня убить, я не собирался.

— За что? А на кой черт ты меня сюда притащил? — я обвел широким жестом таявшую белую пустыню. — Уж явно не чаем горячим угостить. Какой прием, такой и ответ.

— Ты же артефактор! — вдруг оживился дух и в глазах его снова появился злобный блеск. — Сам пришел меня убить! Мне что, безропотно сдаться прикажешь. Во! — парень сложил призрачную фигу и решительно продемонстрировал ее мне.

Меня это, мягко говоря, удивило. Ладно Видящие, но при чем тут артефактор? Никогда не слышал, чтобы артефакторы умели избавляться от призраков. Ерунда какая-то получалась.

Но минуты утекали, как и моя жизненная сила вместе с огнем, которые удерживали меня тут в здоровом состоянии.

— Так, ты чувствуешь правду, поэтому говорю — убивать я тебя не собираюсь. Мало того, я не подозревал о твоем существовании. Предлагаю все спокойно обсудить, но не здесь.

Дух обреченно кивнул и мы оказались в мире реальном. И первое, что я увидел — бледное лицо Тимофея, горящее от проступивших веснушек. Парень стоял на изготовку возле зеркала, выставив перед собой кинжал.

Я мягко отвел лезвие, оказавшееся возле моей груди.

— Ваше сиятельство! — рыжий отпрянул. — Вы бах! И исчезли! Как же это…

— Обычный рабочий момент, — туманно ответил я и указал на дверь. — Оставь меня, пожалуйста, на несколько минут. И не пускай сюда никого. Скажи… идет сложный магический процесс. Может рвануть.

Тимофей не сразу отреагировал, всё же у парня были не такие крепкие нервы. Ну ничего, со мной рядом скоро станут железными. Он постоял несколько секунд, ошарашенно глядя на меня, а затем молча выполнил мою просьбу.

Когда дверь закрылась, я обернулся к духу, притихшему в углу. Эфирные путы я не снимал, так что тот покорно ожидал своей участи.

— Ну и кто ты? — спросил я.

— Дима я, — дух смотрел на зеркало с ненавистью. — Дима Соколов.

Вот и нашелся пропащий… Что-то такое я и предполагал. Точнее, я был уверен что парень погиб. Но уж точно не то, что он стал призраком, привязанным к артефакту.

— Ну, рассказывай.

История была очень печальной и неожиданной для меня. Причиной гибели и последующей незавидной судьбы Соколова была его недюжинная вера в доброе, справедливое и светлое.

Артефакт получился с интересным побочным эффектом.

Судя по всему, благодаря как раз Дмитрию. Ведь он делился напрямую своей силой и, мало того, тоже умудрился оставить отпечаток души. Видимо, поэтому так и вышло — зеркало показывало дар и и ранг лишь тогда, когда этого желал испытуемый.