— Именно так это называется, — кивнул я.

Ну или раньше называлось. Не знаю, учат ли такому сейчас. Но, судя по всему, техника вовсе не забыта.

— По сути это частичка источника дара, которую мастер вкладывает в зачаровываемый предмет. Источник способен восстанавливаться, и это ключевое свойство. То есть, даже если сам артефакт вывести из строя, со временем он может снова заработать. Маг и артефакт при этом связаны навечно.

Не каждый одаренный решится на подобное. Ходил миф, что таким образом можно истощить свой источник дара.

Я так делал несколько раз в жизни, но оно того однозначно стоило. Например, в случае с островом-артефактом Кронштадтом. Пока он не был активирован, я не ощущал этой связи на расстоянии. Но, если артефакт заработает, я узнаю об этом в любой точке земли.

И смогу подпитать своей силой, где бы я ни находился. Как и управлять.

Отпечаток души может оставить артефактор. Или маг, дающий силу. В существование темного артефактора верилось с трудом. Оставалось самое очевидное — маг смерти непосредственно участвовал в создании этой вещицы и наложил отпечаток души.

А значит, он уже в курсе, что артефакт уничтожен. Где бы он ни находился…

— А это разве не опасно? — парню от моих слов стало еще любопытнее. — Ну, кусок себя получается отдавать.

— Опасно. Магия вообще опасная штука…

Я задумался, зачем неизвестный маг это сделал. И без того работу не обнаружили бы, если бы сын ректора не решил убедиться, что месть исполнится как надо. Этот момент, кстати, маг и не продумал. Хоть в чем-то ошибся.

Чувствовалось в этом что-то личное.

Неужели я заблуждался, и маг смерти работает не как обычный исполнитель? Сильно он меня озадачил этим поступком. Да и я его теперь тоже.

Но не уничтожать артефакт было нельзя. Унести, изолировать — не поможет. Связь могла остаться и в зеркале, гарантировать полную безопасность я в этом случае не мог.

Когда мой учитель рассказывал мне про отпечатки душ, то запретил такое делать. Он боялся легенды об истощении. А учил для того, чтобы как раз не забывать уничтожать артефакты, в которых остался след души.

Вот только с каждым отпечатком я чувствовал себя наоборот сильнее. Значило ли это, что разрушение артефакта делало слабее? Чёрт знает.

— Вы в порядке, Александр Лукич? — Тимофей потряс меня за плечо.

Я понял, что слишком погрузился в мысли и застыл перед пылающей печью. Встряхнул головой, улыбнулся и ответил:

— В полном. Нужно тут прибраться и возвращаться домой. Кое-что предстоит сделать в лаборатории.

— Опять магичить будете? — он махнул на печь.

— Буду, но не так зрелищно. Стоит сделать парочку артефактов…

Если вдруг темный маг решит прийти и исправить то, что я натворил, нужно быть хорошо готовым к нашей первой встрече. И мне, и Тимофею. Может и перестраховка, но очень неприятно когда смерть внезапно оказывается за твоей спиной.

Пока мы ехали домой, я обдумывал что могу противопоставить сильному темному магу, а Тимофей ёрзал на сиденье автомобиля. У парня явно было много вопросов, но он молчал.

Я незаметно улыбнулся: его терпение мне пришлось по душе. Эмоции рыжего били ключом, но он стойко держался.

В том, что починю зеркало, я уже не сомневался. Главное, что смертельная ловушка убрана, теперь дело за малым — восстановить поврежденные плетения, для этого у меня было достаточно и своей силы, и накопителей. В хранилище академии их доставало на любой запрос.

Меня по-прежнему беспокоил призрачный фон. Возможно, пошел перекос в определенные аспекты дара и придется долго потрудиться над восстановлением баланса.

Я решил, что одного помощника будет мало. И отправил сообщение Матвею, тому студенту-алхимику, которому доверял ректор. Парень сильно сэкономит мне время, занявшись пропитывающими и восстановительными составами.

А там, кто знает, если окажется сноровистым, то получит хорошую практику и подработку уже в моей лаборатории.

Рыжий вытерпел до ворот. Как только мы пересекли границу особняка, оказавшись на дорожке к дому, парень выпалил:

— Вы же защиту будете делать от дурной магии?

У него тоже было время подумать и он сделал верные выводы.

— От темной, — уточнил я, кивая.

— Ну так дурная же, — он непонимающе пожал плечами.

Эта категоричность мне не очень понравилась. Понятно, что всё субъективно и вряд ли Тимофей посчитает меня врагом, когда увидит во мне эту часть дара.

— Слышал такую байку? — начал я издалека. — Идут ночью двое по улице, а навстречу случайный прохожий. Один другому говорит: «А давай ему морду начистим?». Второй ему: «А если он нам?». Первый удивленно: «А нам-то за что?».

Парень выслушал меня внимательно и рассмеялся, но тут же нахмурился. Понял, что я явно его не развеселить пытался, но вникнуть в цель не мог.

— Ты себя считаешь дурным человеком? — зашел я с другой стороны.

— Нет конечно, — не очень уверенно ответил Тимофей.

— Расслабься, это не экзамен, — улыбнулся я. — Просто теневую магию тоже относят к «дурной», как ты выразился. Если она не служит на благо империи, конечно же…

— Так я же ничего дурного не делаю! — возмутился рыжий. — Я же не виноват, что во мне такой дар пробудился.

— Вот о том и речь, — я обрадовался, что мы пришли к этому так быстро. — Суть не в том, какой силой ты обладаешь. А как применяешь.

Я не стал ему говорить, что темный маг наверняка тоже не считает, что делает что-то дурное. Не встречал я ещё ни одного злодея, который честно думал что он злодей. Но парню таким голову заморачивать было рано. И без того было над чем поразмыслить.

Мы уже дошли до дома по шуршащему гравию. Солнце ярко светило, щебетали пташки в саду, а из открытых окон кухни доносился какой-то умопомрачительный аромат выпечки.

— Что, неужели темные маги бывают хорошими? — скептично спросил рыжий.

Магов смерти я встречал немного. И все они оказались крайне неприятными людьми. Никто из них не смог отказаться от использования дара во вред другим.

— Всё возможно, — ответил я словами, в смысл которых мне лично хотелось верить. — Но подстраховаться не помешает.

— И я про то же, — Тимофей довольно усмехнулся. — Как говорит Потап Васильевич — сначала стреляй, а потом спрашивай кто там.

Да уж, работы предстоит много… Я покачал головой, но разубеждать парня не стал. Превращать его в дитя цветов и полей тоже так себе идея. Если он начнет раздумывать о внутреннем мире человека в ненужный момент, то останется без головы.

В конце концов, я сам первым делом врезал приставу Заужскому, когда тот выскочил из темной подворотни. Славное знакомство у нас получилось. Но ничего, подружились вполне.

— Но есть же абсолютное зло, — парень сжал кулаки и помрачнел. — Которые детей мучают, например.

— Есть, — согласился я. — И мы их всех обязательно победим. Но сначала пообедаем.

Тимофей вскинулся и вроде как собрался обидеться на моё подшучивание, но затем понимающе улыбнулся. То ли был голоден, то ли сообразил, что я не шучу.

После обеда я отправился в лабораторию. Наконец-то доставили мой новый телефон, и я мог сделать себе еще один артефакт.

И за мной увязались оба приютских. Гордей улизнул из библиотеки, где уже два призрака обучали его истории. Так как делали они это не по своим воспоминаниям, а по учебникам, пацану быстро стало скучно.

Так что мне пришлось объяснять каждое своё действие. Впрочем, мне это было даже приятно. Слушатели оказались очень внимательными и им действительно было интересно.

Первым делом я достал заготовки выделанной кожи. Обработанная специальным составом при помощи анималиста, она оставила в себе живой след. И как нельзя лучше подходила для моей задумки.

Я нарезал кожу на тонкие полоски и подготовил пропитку — смесь сушеных трав и вытяжек растений, которые удержат силу и ускорят её циркуляцию в случае активации.