На самом деле я и сам чуть не исчерпал источник эфира. Для задуманного я выкачал всё, что было. Иначе артефакт не проработает достаточно долго.

Но первым свою работу показал Левандовский.

Горделиво протянул мне портсигар, судя по выгравированному гербу, использовал свой. Я взял его в руки, тяжелый и холодный предмет тут же вспыхнул сплетением сил.

И я громко икнул.

Серьёзно?

Наверняка у меня был очень удивленный вид. По-детски удивленный. Потому что князь устроил какой-то детский сад. Артефакт, вынуждающий икать? Стоило тратить столько накопителей ради подобного? Само плетение неплохое, но вот ради чего…

Ладно, произойди конфуз где-нибудь на светском приеме, императорском балу например, то последствия могли стать печальными. Опозорившегося перестали бы принимать в приличных местах. Да и то вряд ли надолго. Мелкое пакостничество, не более того.

Икоту я остановил быстро, просто отрезал от себя магию силой смерти. Быстро и эффективно. И вернул портсигар владельцу. Князь осмотрел своё творение с недоумением. Он не понял, почему тот перестал работать.

Но настала моя очередь.

В руке Левандовского оказалась моя зачарованная монета. И тут же намертво прилипла к ладони. Князь с силой потряс рукой и нахмурился:

— И это всё, граф? Вы трудились столько времени над особо прочным клеем?

— Прошу прекратить называть меня исключительно по титулу, — улыбнулся я, смотря на его тщетные старания избавиться от артефакта. — Это неприлично.

— А как мне вас ещё назвать? — взвился Левандовский. — Чтобы на место поставить, а? Я выше по сословию, нужно же мне это показать.

Мужчина осекся и лицо его вытянулось. Он открыл и закрыл рот, затем часто заморгал. Не мог поверить, что сказал подобное.

Я старался не улыбаться, но удавалось с огромным трудом. Получилось!

Теперь князь просто не сможет говорить не то, что думает. А это пугает получше любой физической угрозы.

Припугнуть можно разными способами. Вот я и выбрал среди них не просто эффективный, но и полезный. Выудить из Левандовского всю правду — стоило таких усилий.

Вымотался я по полной. Жаль, что артефакт долго не проработает. Слишком запутаны плетения, такие прочными стать в принципе не могут. Сейчас их удерживал эфир. И увы, подобное невозможно воплотить на постоянной основе. Затратно.

Да и матерого лгуна таким не проведешь. Стоило лишь не отвечать на вопросы. Ну или убеждать себя в том, что говоришь правду. В общем, возможность обойти артефакт был.

Вот только князь был слишком уж самонадеян и самовлюблен, чтобы суметь справиться с действием моего плетения. На то и был расчёт.

— Вы что натворили? — Левандовский слегка охрип от нахлынувших эмоций.

— Удивил вас, как и обещал, — ответил я. — Теперь мы можем поговорить нормально.

— Не хочу я с вами разговаривать. Вообще не хочу тут торчать, чтоб эту лабораторию, академию и…

Мужчина принялся ловить ртом воздух, удерживая себя от роковых слов.

— Ну так зачем вы тогда здесь? — ласково спросил я.

— А что мне ещё делать? — князь тяжело вздохнул и зажмурился, но остановиться не мог. — Меня подсиживает барон Аверин. Барон! — возмутился он. — Вы только подумайте, какой позор. Барон вздумал сместить князя. Только и ждет, чтобы я ошибся. А с такими студентами это в любой момент произойти может. Бездари, лентяи и все как один нос воротят от артефакторики. А я… А я…

Левандовский чуть не задохнулся и я огляделся в поисках воды. Доведу его до приступа, потом отчитываться.

Возле рядов раковин нашлась обычная посуда — чашки, стаканы и тарелки. Видимо, в процессе работы студенты задерживались и перекусывали прямо в лаборатории. Рядом стояла большая бутыль с водой и краником. Я налил полный стакан и отнес князю.

Он опирался на стол и натужно дышал, покраснев от усилий. Залпом опустошил тару и чуть выдохнул.

— А вы, видимо, переживаете только за науку, — не смог я не подначить князя, уж больно довел своими манерами.

— Вы не насмехайтесь надо мной, граф, — обиженно ответил князь. — Я, между прочим, всю жизнь посвятил своему делу. И заслуживаю должного уважения. Хотя бы за выслугу лет… Я что зря тут штаны протираю⁈ Да чёрт! Когда это прекратится?

— Как только мы с вами договоримся.

— Да забирайте! Забирайте моё место, мою кафедру, мою лабораторию, мою жену… — отчаянно выпалил он.

— Давайте без крайностей, — я вскинул брови. — Вот уж жена ваша мне точно не нужна. Только лаборатория. И то на время.

— Вас Аверин же подослал? — Левандовского понесло в паранойю. — Чтобы опозорить меня? Это он вам артефакт дал, вы же только вид делали, что создаёте его.

— Так, Аркадий Власович, успокойтесь, — я налил ещё воды и передал ему. — Никакого заговора нет. Ну, по крайней мере я в нём точно не участвую.

Последняя фраза его ничуть не успокоила, а наоборот. Левандовский прищурился и шепотом сообщил:

— Вы думаете, что я брежу? Ошибаетесь, граф. В здании академии точно происходит что-то странное. Всякие личности появляются в тех местах, куда посторонним ходу нет. Возле кафедры ошиваются.

Я взглянул на него с сочувствием. Похоже, что артефакт поднял из глубин его сознания все подозрения и превратил их в манию. Хорошо, что это пройдёт. Но схему нужно доработать…

— А я говорил Ряпушнику, — князь неожиданно вернул себе самообладание и поморщился, потерев висок. — Вот сегодня как раз и говорил. Что видел его.

— Кого? — я не знал, как вывести Левандовского из этого пограничного состояния, кроме как отрубить артефакт.

Но также я хотел узнать как можно больше. Осторожно прощупал мужчину магией жизни — опасности здоровью не было, сердцебиение замедлилось. Он перешел к стадии смирения.

— Теневика, — ответил князь. — И не в первый раз. Как только сюда переместили зеркало, он и появился.

Я невольно взялся за браслет на руке. Тот не подавал признаков использования поблизости магии теней. Что-то в голосе Левандовского меня убедило — это не навязчивая идея.

— Рассказывайте, Аркадий Власович.

Рассказ князя был наполнен множеством сетований на нелегкую судьбу заведующего кафедрой. Без этого никак не получалось Левандовскому донести суть.

Сводилось всё к тому, что мужчина начал замечать смутные фигуры и движение возле кафедры.

Сначала подумал на призраков, но в здании академии было полно отпугивающих духов амулетов. Кроме отдельного строения для практики Видящих. Но там обитал какой-то местный безобидный призрак, который с радостью помогал студентам. И дальше своих владений не выбирался.

Левандовский же имел при себе артефакт, позволяющий видеть скрытое. Служил он для борьбы с нерадивыми учениками, вздумавшими отводить глаза от шпаргалок.

Вещица сработала неожиданно и на ходящих в тенях. Не до конца — ни лица, ни каких-либо примет князь рассмотреть не сумел.

Просто начал видеть теневые силуэты.

Аркадий Власович, как человек непьющий, на какой-либо эффект возлияний рассчитывать не мог. Поэтому сразу заподозрил неладное и сообщил ректору.

Уж не знаю, что они не поделили, но Ряпушкин не поверил князю. Видимо решил, что тот саботирует починку зеркала. В общем, это окончательно убедило Левандовского, что против него ополчились совершенно все.

Ну а добивающим событием стала наша «дуэль».

Бедолага изливал мне душу, припоминая все обиды. И как сломали замок в хранилище ингредиентов, чтобы сорвать экзамен. И как уборщики всё переставили, хотя он сто раз говорил не трогать оборудование лаборатории. И так далее, и тому подобное.

— Я так больше не могу! — в итоге взмолился князь. — Это невыносимо, гра… Александр Лукич. Уберите эту вещь, умоляю.

Я с ним был согласен, слушать поток причитаний становилось невыносимо. Мне даже стало немного жаль этого несчастного человека. Но не настолько, чтобы служить ему маготерапевтом.

Так что монету я забрал, тем более что она уже почти не работала. Левандовский уже по своей воле говорил правду, причем с энтузиазмом.