— А я ему парочку тоже дала.

— Хитрожопая.

— А эти с чем? — интересуется Дэн.

— Свободный, ей Богу! Ты уже столько филатовских пирожков сожрал, а всё никак не можешь запомнить. Эти с яйцом, вот эти с картошкой, дальние с капустой.

— Всё правильно, Максим, — кивает Полина. — Марсель, угощайся.

Аппетита нет, но один я всё же беру. Чисто для того, чтобы занять чем-то свою напряжённую челюсть.

Неделя.

«Мне нужно навестить отца».

Окей, это я понимаю, но тревожит меня другое. Тигран-который-леопардовый-пиджак тоже ведь в Москве находится.

А вдруг к нему едет?

— Осторожно.

Ошпариваю пальцы кипятком.

Матерюсь.

Губами указательный зажимаю.

— Мальчики-девочки, идём пить чай! Небольшой перерыв и приступаем к украшению зала.

— Слышь, Филь, а ты реально сама их печёшь или всё-таки покупные?

— Петров, ты покупные от домашних отличить не можешь? — усмехается Горький.

— Ну мало ли, — пожимает тот плечом.

— Сама всегда готовлю, сто раз уже говорила, — обиженно возмущается староста.

— Не, ну вот интересно, а когда ты успеваешь? У тебя ж день распланирован по часам. Подготовка к олимпиадам, кружки, продлёнка, волонтёрское движение, воскресная школа, — загибает пальцы Денис.

— Когда минутка свободная выдаётся. Эти — утречком сварганила.

— Вот брешет! Ты на уроках с восьми утра вместе с нами! — фыркает Петросян.

— Так это с восьми. А встаю-то я в пять.

— Чё?

— В пять?

— Ты щас пошутила?

— Нет.

— На фига так рано?

— Кто рано встаёт, тому Бог подаёт. Слышал такое?

— Только про Бога не надо заливать, лады?

— Ромасенко!

Беседа прерывается. Все взгляды устремляются в сторону двери. Там стоит наш школьный психолог и она, судя по выражению лица, чем-то крайне недовольна.

— Здрасьте.

— Максим, можно тебя на пару слов?

— При всех говори чё хотела, у меня секретов от товарищей нет.

— Ну, во-первых, соблюдай, пожалуйста, субординацию. Меня зовут Маргарита Алексеевна, — чеканит девушка сухо. — А во-вторых, ты почему опять не на занятии? Оно, к твоему сведению, идёт уже целых двадцать минут, — стучит пальцем по наручным часам.

— Вот и пусть идёт дальше. У нас тут движ поприятнее, — отвечает ей Макс.

— У тебя шестьдесят секунд. Жду в своём кабинете.

Собирается уйти.

— Я не приду, — бросает друг ей в спину.

— Ромасенко, — Марго медленно разворачивается. — Напоминаю, что занятия обязательны для посещения. Аргументов для непосещения быть не может.

— Мне похрен. Такой аргумент подойдёт? — откусывает пирожок и невозмутимо отражает её взгляд.

— Максим! — шипит на него Филатова.

— Комиссии так и передадим? — Алексеевна выгибает бровь.

— Передавай, — отмахивается.

— Отлично, — улыбнувшись, кивает она и выходит за дверь.

Секунда. Две. Три.

Все слегка в шоке.

— Ты сдурел? Так с учителем разговаривать! — испуганно отчитывает его Полина.

— Она не учитель. Забей.

— Какая разница! Педперсонал.

— Педперсонал! — кривится Ромас. — Смешно, мать вашу! Она старше меня на два года. Чему учить будет? Психологиня, блин! — фыркает.

— У неё, как минимум, есть профильное образование.

— Многие ребята её хвалят, — вклинивается в их диалог Вепренцева.

— Я тоже хожу к Марго, — подаёт голос Илона. — Она нормальная, зря ты так. Мне нравится с ней беседовать.

— А мне, Вебер, — Максим поворачивается к ней, — нравится исключительно её задница. Беседовать с ней о проблемах в семье я точно не собираюсь. Это всем, нахрен, ясно?

Берёт очередной пирожок и вгрызается в него с таким остервенением, что зубы клацают друг о друга.

Тридцатого вечером в школе проходит игра КВН, в ходе которой между собой соревнуются коллективы десятых и одиннадцатых классов.

Наша команда, естественно, одерживает победу в этом предновогоднем баттле. Потому что у нас реально вышло всё круто. Смешные заготовки. Классные сюжетные вставки. Самый офигенский музыкальный номер с участием Шац, прочитавшей рэп.

После такого шансов на то, чтобы сократить разрыв, у конкурентов просто-напросто не осталось. Матильда взорвала зал и навела шуму.

Клёвая, всё-таки, у нас классуха…

— Видели их рожи?

— Они приняли поражение раньше, чем объявили баллы.

— Лузеры!

— Так им и надо!

Мы в нашем кабинете. Столы, по традиции, выставлены буквой П. Сидим, общаемся и празднуем победу.

— Филатова, а ты терь, по ходу, будешь пользоваться популярностью, — Ромасенко толкает её локтем.

— Отстань, — ворчит она, краснея.

— На фига переоделась? Отличный был лук.

— Для номера, возможно, да, но КВН закончился.

— КВН закончился и ты снова натянула свои бесформенные тряпки. Прощай, секси-Филя, снова здравствуй, Филя-монахиня?

Пацаны переглядываются и ржут.

Всё дело в том, что Полине пришлось играть роль Ковалёвой, накануне вечером отказавшейся участвовать в «этом стрёме».

Надо сказать, Филатовой удалось удивить народ, ведь многие её даже тупо не узнали.

— Если б не этот костюмчик, мы б и не ведали, что под ним скрывается, — Петросян, поигрывая кустистыми бровями, переводит взгляд на её грудь. Уже не обтянутую топом, а спрятанную под блузкой с воланами.

— Хватит! — хмурится девчонка, по цвету напоминающая помидор.

— Ребята, допивайте сок, доедайте пиццу и возвращайтесь в зал, — объявляет Шац. — Дискотека в самом разгаре. Попляшите, что ли. Чего ж вы девчонок наших бросили?

— А вы с нами? Танцевать?

— Это, Паша, сможете лицезреть разве что на вашем выпускном, — отвечает она Горькому.

— Ловим на слове.

— Да пожалуйста! — пожимает она плечом.

— Матильда Германовна, вы — мой кумир, на хрен, — Ромасенко посылает ей воздушный поцелуй. — Как зачитали шикардосно! Я в ауте.

— Разрыв просто! — кивает Денис, наконец-то отвлёкшись от Филатовой.

— Да ваще отпад! Уделали всех! — подключаюсь я.

— Спасибо, мальчики, я старалась и очень нервничала перед выступлением.

— А так по виду не сказала бы, — хмыкает Зайцева.

— Потому что Германовна у нас профессионал!

— Прикиньте её отправить куда-нить на Версус зарубиться с Эм Си.

— Точняк!

— Как вынесет…

— Не удивлюсь.

— Так всё, идите в зал, дайте убрать, — староста-таки выгоняет нас из-за стола.

— Чё, на улицу сгоняем? Типа подышать воздухом, — хитро сощурившись, предлагает Ромас уже за дверью кабинета.

— Так не выпускают же никого по распоряжению твоей матушки.

— Вот дерьмо! Тогда в сортир погнали на третий.

— Там дежурит Марго с информатиком.

Меняется в лице.

На него теперь это имя действует как-то по-особенному.

— Ну и отлично, — хмыкает.

— Спалят, дружище. Тебе нельзя попадаться.

— Забей, Марс. Идём, — беззаботно отмахивается и решительно направляется к лестнице.

Мы, естественно, прёмся за ним.

— Нарочно на конфликт нарывается, — цокает языком Паша. — Чую, плохо дело кончится.

— Довыдолбывается. Николавне надоест терпеть его выходки. Реально попадёт под весенний призыв, — соглашаясь с ним, кивает головой Дэн.

— А это не хотите? — Макс, который прекрасно нас слышит, поднимает вверх руку и демонстрирует средний палец.

Поднимаемся по ступенькам. Сворачиваем направо и пересекаем холл, в центре которого стоит Марго и додик-информатик. Последний, активно жестикулируя, что-то увлечённо рассказывает девушке, и она в ответ смеётся.

Бах.

Это Ромасенко общую дверь в сортир ногой закрывает за нами.

Едва успеваем туда забуриться толпой, как в неё стучат.

— Парни, вы зачем туда в таком количестве отправились?

Информатик. Культурно интересуется целью массового посещения туалета.

— Догадайся, зачем люди сюда ходят, — бросает ему Петров.

— У нас инструкция. Впускать в уборную по два человека. Будьте добры, выйдете.