Конвульсии пугают и настораживают. Лично я подобного никогда не видел.

— Что с ней?

Взгляд стеклянный, не моргает.

— У неё приступ. Набок переверните, чтобы не захлебнулась, — командует Паша.

Приступ? Какой ещё на хрен приступ???

— Это как у твоего деда?

— Да.

— Чё нам делать, Пах? — встревоженно спрашивает Денис.

— Ничего вы не сделаете. Просто придерживайте её, чтобы не поранилась. Только не давите сильно. Макс, камень отодвинь, ударится.

— Вашу ж мать…

— Капец.

— Лють.

— Астматик Мозгалин нервно курит в сторонке.

— Манал я ваши походы!

— Как ей помочь?

— Никак. Надо ждать, пока закончится.

Замолкаем.

Тупо таращимся и наблюдаем за тем, как человека корёжит от боли.

— А она коней не двинет?

— Заткнись! — вскидываю сердитый взгляд на Ромасенко.

Поймав маленькую ладошку Таты, осторожно её сжимаю. Однако её пальцы тут же безжалостно стискивают мои в ответ.

Поражаюсь тому, как напряжено её тело.

— Время засеките от начала приступа до окончания. Это важно.

— Георгич, а её бабка не предупреждала вас о том, что такое может случиться?

— Нет.

— Жесть.

— Она в сознании, Паш?

— И да, и нет.

— Это как?

— Вот так. Больше, чем уверен, когда Джугели придёт в себя, этого эпизода сама и не вспомнит.

— Язык себе не откусит? Я где-то слышал, что надо вставить в рот какой-то предмет.

— Не откусит. Это бред и враньё. Язык тоже мышца и он сейчас в тонусе.

— Скоро прекратятся эти судороги?

— Без понятия. Непредсказуемо.

Голоса ребят звучат фоном.

Смотрю на Тату и за грудиной раскидывает так, как будто сам все эти её муки ощущаю.

— Точно ли они там проедут? — беспокоится Германовна, семенящая слева от меня.

— Проедут. К маяку ведёт грунтовая дорога. На неё мы сейчас и выйдем.

— Хорошо.

— Вы позвонили её предкам?

— Ох, звоню-звоню, — спохватившись, Шац снова утыкается в телефон.

Очки забыла в лагере, а без них дальше собственного носа не видит.

— Как она? — тихо спрашивает Филатова, всё-таки увязавшаяся за нами.

— Не айс, судя по всему, — отвечаю, скосив взгляд на девчонку.

— Дышит ведь, да? — боязливо шепчет дрожащим голосом.

— Дышит, — подтверждаю, ощущая вибрации воздуха, щекочущие кожу.

— Спит?

Киваю.

После приступа Джугели так толком и не пришла в себя. Будто в каком-то коматозе пребывает.

Да я и сам ещё не отошёл от произошедшего. Несу её и уже в который раз на повторе прогоняю в голове всё, что случилось.

— Осторожно, пенёк, — предупреждает Полина, чтобы не навернулся.

— Алиса Андреевна, добрый день. Это Матильда Германовна, классный руководитель.

— Добрый день. Вы уже вернулись? — доносится из динамика.

— Нет, — вздыхает Шац.

— Что-то случилось? — настороженно интересуется женщина.

— Вы только не волнуйтесь, пожалуйста…

Самая дерьмовая фраза на свете. Человек на автомате рисует в своём воображении худший расклад.

— Что с Татой? Немедленно говорите!

— Алиса Андреевна, у вашей внучки был приступ.

— Приступ? — шокировано повторяет та.

— Да. Она упала в воду и…

— Господи!

— Почему вы не предупредили меня о том, что девочка страдает эпилепсией?

— Но мы с Эдуардом впервые слышим об этом, — растерянно отвечает женщина.

Выходим на грунтовку.

— То есть раньше такого не случалось?

— Мы не знаем, но Амиран, отец Таты, не говорил про приступы. Что нам делать? Куда ехать? — начинает паниковать.

— Вам нужно приехать в первую городскую больницу. Думаю, девочку повезут туда.

— Поняла. Как она сейчас? С ней всё в порядке?

Слышим звуки сирены, а это значит, что скорая вот-вот подъедет.

— Алиса Андреевна, я вам перезвоню, хорошо? Связь пропадает. Выезжайте в больницу.

— Тата, милая… — Филатова стоит ревёт и гладит Джугели по голове.

Виу-виу-виу.

Сирены всё ближе.

— Уйдём с дороги, ребята, — просит Матильда.

Ей бы и самой врач пригодился. В свете последних событий давление подскочило.

Тата спросонья елозит носом по моей шее.

— Вон они!

Бригада скорой, заметив нас, глушит звук.

Машина останавливается, проехав чуть дальше к развилке, чтобы удобнее было развернуться.

Оттуда выходят врач и водитель. Последний открывает скрипучие задние двери.

— Здравствуйте! — Шац несётся к человеку в белом халате. — Это мы звонили. У нас девочка после приступа эпилепсии.

— Здрасьте. На кушетку вашу девочку кладите. Осмотрим.

Несу Джугели туда.

Она, проснувшись, ничего не соображает. Вцепившись в моё плечо, испуганно на меня глазеет, явно не понимая, что происходит.

— Всё пучком. Айболит приехал, — объясняю я ей, пока мы не моргая пялимся друг на друга.

Тата хмурится. Переводит взгляд на скорую.

— Сюда, молодой человек, — медсестра, которую я сразу не приметил, хлопает ладонью по кушетке.

Шагнув в салон неотложки, аккуратно опускаю на неё девчонку.

Мышцы, затёкшие от долгого напряжения, сводит.

Тата — худенькая и весит всего-ничего, но прошли мы с ней от водопада прилично. В те кущеря кроме как пешком не добраться. Неотложка туда разве что на вертолёте прилететь могла бы. И то вряд ли.

— Женщина, вы кем ей приходитесь? — заполняя лист, спрашивает врач.

— Я классный руководитель. Мы в поход с моим одиннадцатым «А» пошли и вот…

— Фамилия, имя девочки, полных лет сколько?

— Джугели Тата. Семнадцать.

— Впишите данные о себе, — передаёт бумажки Шац. — Приступы уже случались? — приступает к визуальному осмотру, которому вторая сторона не особо рада.

— Тата у нас в классе новенькая. Родные утверждают, что нет.

— Ясно. Ну привет, красавица, — обращается к девчонке. Был бы этот седовласый дядька помоложе, я бы возмутился по поводу столь фривольного поведения. — Как ты себя чувствуешь? Что болит?

— Голова, — тихо произносит она.

— Тошнит?

— Да.

— Чувствуешь слабость в теле? — светит ей в глаза какой-то хернёй, и она морщится.

— Да. Что со мной?

Голосок тихий-тихий.

— У тебя когда-нибудь были эпилептические припадки?

— Н-нет, — отзывается заторможенно, в ужасе ещё шире распахнув свои глазища.

— Как и когда случился приступ?

— Её толкнули в воду. Она не умеет плавать. Запаниковала. Разнервничалась. В какой-то момент отпустила меня и начала тонуть. Уже когда вытащили с пацанами её на берег, начались судороги, — кратко излагаю суть, опуская детали.

— Стресс спровоцировал…

— Приступ длился почти семь минут. Мы засекали время.

— Молодцы. Это важная информация.

— Сейчас будем измерять давление, — медсестра заматывает Джугели руку.

— Девочку однозначно забираем в больницу. Приступ первый, длился долго. Рекомендуется провести полное обследование. Вы — едете с нами, — указывает на Шац.

— Не надо в больницу, — просит Тата, очевидно, не до конца осознавая всю серьёзность случившегося.

Но её никто не слушает. Врачам виднее, наверное.

— Давление пониженное.

— Законным представителям сообщили о произошедшем?

— Сообщили. В больницу подъедут.

— Мы тоже с вами, — выпаливаю, встретившись взглядом с перепуганной девчонкой.

— Нет, вы отправляйтесь назад к своей группе. У нас тут не реалити-шоу. С ними там в лагере кто?

— Учитель, мой сын.

— Вот и прекрасно. У самого-то что с ногой, герой? — Айболит палит на голень, испачканную кровищей.

— Фигня. Царапина.

Саднит сильно, но времени оценить ущерб не было.

— Глубокая, насколько я вижу. Обработать надо бы.

Отмахиваюсь.

— Поехали, Вить, — стучит водителю.

— Марсель, Александру Георгиевичу скажи, чтобы позвонил мне, когда будете в городе.

— Лады.

— Всё, молодые люди, возвращайтесь к учителю.