— Я пришел спросить, не хочешь ли ты выпить со мной внизу. — Голос Габриэля слегка хрипловатый, напряженный от желания, и я чувствую, как во мне разгорается жар.

— Звучит неплохо. — Слова застревают у меня в горле. — Я собиралась переодеться.

Габриэль окидывает меня взглядом.

— Мне нравится платье.

Я поворачиваюсь к нему лицом, а он ничего не говорит, засунув руки в карманы. Но я слышу все, что он не говорит. Я хочу смотреть на тебя, вот так, сейчас, когда я могу. Я хочу снять его с тебя. Я хочу тебя.

— Может быть, я оставлю его на себе, — тихо говорю я, и он толкает дверь, позволяя мне выйти первой, пока мы спускаемся вниз.

Он наливает нам обоим, приносит в гостиную бокал вина для меня и бокал коньяка для себя. Я чувствую, как по мне прокатывается новая волна жара, когда я вспоминаю тот первый вечер, когда мы выпивали, вино, которое я пролила, и то, как он опустился на колени так близко ко мне, достаточно близко, чтобы поцеловать. Теперь я знаю, как ощущается его рот на моем.

Но есть вещи, которые я до сих пор не знаю, и я хочу это выяснить.

— Тебе понравился день? — Габриэль садится, но не в кресло, как он обычно делает, а рядом со мной. — Мне всегда нравится ходить в музеи.

Я киваю.

— Мне тоже. Мы с Кларой можем проводить целые дни, просто бродя по ним. — Я пытаюсь придумать, что еще сказать, но в голове все путается, мысли невозможно разобрать. Я и хочу, чтобы это было сегодня, и не хочу, одновременно.

Сегодняшний день казался мне фантазией об идеальном дне, обо всем, что у нас могло бы быть в другой жизни, обо всем, что у меня еще может быть, если я найду кого-то, кого смогу полюбить, и кто сможет любить меня так, как мне нужно. И хотя мое сердце словно трещит от одной мысли о том, что отношения с Габриэлем закончатся, я думаю, что именно так я и хочу, чтобы они закончились. В такой день, как сегодня, в такую ночь, мы, вместе, так, как могло бы быть, если бы все было по-другому.

Я делаю еще один глоток вина и отставляю бокал, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него. Габриэль встречает мой взгляд, и мне кажется, он знает, что я собираюсь сказать. Но он терпелив, как всегда, позволяя мне прийти к нему. Позволяя мне задавать темп.

— Я хочу тебя, — шепчу я.

Габриэль улыбается, одна сторона его рта приоткрывается.

— Я всегда хочу тебя, Белла. Ты знаешь это. — Его глаза потемнели, и они снова окидывают меня взглядом, подтверждая все его слова. Я вижу его желание по отношению ко мне на его лице, ясное как день.

— Я имею в виду… — Я снова тянусь за вином, допиваю то, что осталось в бокале, и ставлю его на достаточное расстояние, чтобы случайно не опрокинуть. — Я хочу все это. Сегодня вечером.

Габриэль становится очень спокойным.

— Мне нужно, чтобы ты все прояснила, Белла, — хрипло говорит он, и я вспоминаю, как он сказал это в первый раз, когда я предложила все это. — Ты хочешь заняться сексом? Сегодня вечером?

Я киваю, прикусив губу.

— Мне нужно, чтобы ты сказала это вслух, — мягко произносит он, и в каждом его слове слышится хриплое хрипение, которое говорит мне о том, как сильно он этого хочет. Это посылает пульсацию желания через меня, и я делаю медленный вдох.

— Да, — шепчу я. — Это то, чего я хочу.

Габриэль мгновенно придвигается ко мне ближе, его рука скользит по моим волосам, обхватывает мой затылок, а его рот прижимается к моему. Это мягкий, медленный поцелуй, и я чувствую, как сильно он сдерживается. Как осторожен он со мной. Я знаю, что он будет таким же осторожным на протяжении всего этого времени, и хотя это, несомненно, то, что мне нужно сегодня, я не могу не задаться вопросом, каково это, если бы он отпустил этот контроль. Если бы я чувствовала себя в достаточной безопасности, чтобы позволить ему делать со мной все, что он захочет, любым способом, каким он захочет.

Я не представляю, сколько времени должно пройти, чтобы я смогла с этим справиться. Мне хочется предложить другое соглашение, такое, чтобы мы продолжали спать вместе, чтобы он показывал мне все, что выходит за рамки сегодняшней ночи. Но я знаю, что лучше не предлагать этого — ради нас обоих.

Язык Габриэля скользит по моей нижней губе, и я открываю ему рот, позволяя его языку переплетаться с моим, пока я тянусь к пуговицам его рубашки. Он стонет мне в губы, и я тихонько вздыхаю, ощущая его грудь под своими пальцами. Я расстегиваю каждую пуговицу, пока он целует меня, пока его рубашка не распахивается, и я могу наклониться, прижимая ладони к его груди и царапая ногтями его живот.

Звук, который он издает, проникает в меня, заставляя все во мне сжиматься от потребности, и я разрываю поцелуй, сползая на пол. Глаза Габриэля расширяются, и он хватается рукой за край дивана.

— Белла…

— Я хочу попробовать. — Это самое сложное для меня, сложнее, чем идея секса, но, если это наша последняя ночь вместе, я хочу узнать, каково Габриэлю в моем рту. Я хочу заставить его почувствовать то же удовольствие, которое он доставляет мне, каждый раз, когда опускается на меня. Я хочу, чтобы он стонал, умолял, путался руками в моих волосах, и я хочу узнать, каков он на вкус.

Я двигаюсь между его ног, скользя руками по внутренней стороне бедер, и чувствую, как вздрагивают его мышцы.

— Если ты кончишь вот так, — бормочу я, глядя на него из-под ресниц, когда тянусь к его ремню, — ты сможешь снова стать твердым? Чтобы мы могли заняться сексом сегодня?

Габриэль застонал, его голова откинулась на спинку дивана.

— Белла, — пробормотал он, потянувшись вниз, чтобы провести пальцами по моим волосам, — наверное, нет конца тому количеству раз за ночь, когда ты можешь меня возбудить.

По мне пробегает дрожь удовлетворения, и я сдвигаю его молнию вниз, а мои пальцы проскальзывают внутрь его трусов-боксеров. Габриэль вдыхает, когда кончики моих пальцев касаются твердого, горячего члена, и тихо стонет, когда я освобождаю его, обхватывая рукой ствол.

Он уже твердый как камень, на кончике выступила сперма, он жаждет и готов принять меня. Он убирает руку с моих волос, обеими руками упирается в край дивана, стараясь не толкнуть меня. Чтобы позволить мне двигаться в своем собственном темпе.

Я скольжу рукой вверх по его длине, проводя большим пальцем по кончику, так, как, как я узнала, ему нравится. В ответ я вздрагиваю, и он напрягается, его член пульсирует в моем кулаке, когда я снова глажу его. Я чувствую, как напрягается его бедро под другой моей рукой, как учащается его дыхание.

— Боже, ты такая красивая, — пробормотал он. — Стоя на коленях, вот так, для меня.

Я хочу, чтобы он был у меня во рту. Пульс сильно бьется в моем горле, и я наклоняюсь, готовая обхватить его губами. Но тут на меня обрушивается внезапная волна воспоминаний: меня толкают на колени, незнакомый член трется о мою щеку, и я отшатываюсь назад, отпуская его, словно он меня обжег.

— Я… — Мое горло словно сжимается. — Прости. — Я отталкиваюсь назад, сажусь на диване и дрожу. Чувство вины захлестывает меня, когда я вижу возбужденного и тяжело дышащего Габриэля, который смотрит на меня, когда я говорю ему, что не могу смириться с тем, чтобы опуститься на него, после всего, что он сделал, чтобы доставить мне удовольствие.

Он качает головой, словно возвращаясь в настоящее, и тут же тянется вниз, чтобы убрать свой член, с некоторым усилием, так как он очень твердый.

— Белла. — Он наклоняется вперед, останавливаясь, чтобы не коснуться меня, и я снова думаю, что влюбляюсь в него еще больше. Неважно, что я не должна чувствовать этого, что у нас ничего не будет после сегодняшнего вечера, я всегда буду любить этого мужчину, я думаю. По крайней мере, в этом Клара была права. Невозможно делать то, что мы делали вместе, и ничего не чувствовать.

— Нам не нужно ничего делать сегодня вечером, — мягко говорит Габриэль. — Ты не должна ехать быстрее, чем хочешь.

Я тяжело сглатываю и думаю о том, чтобы вернуться в свою комнату. Прекратить это здесь, на данный момент. Я чувствую, как меня захлестывает волна разочарования, и качаю головой.