— Мой папа хочет, чтобы я вышла замуж. — Вот оно, открыто. От того, что я произношу эти слова вслух, у меня сводит живот. — Сегодня утром он попросил меня прийти к нему в кабинет и посмотреть фотографии парня, которого он выбрал.

Выражение лица Клары напоминает мне о том, каким странным кажется мир мафии тому, кто не является его частью.

— Серьезно, Белла? Он просто усадил тебя, указал на фотографию и сказал "этот парень"? После того, как последний, которого он выбрал, явно облажался. — Она хмурится и качает головой. — Прости, Белла, но это действительно странно.

Ты и половины не знаешь.

Я тяжело сглатываю и на мгновение сосредотачиваюсь на съемке еще одного снимка пенистой зелени. Свет падает на нее так, что некоторые листья выглядят полупрозрачными, и я хочу это запечатлеть.

— Я знаю. Но он так не считает. Думаю, он давно пытается найти для меня новую пару, но желающих все нет.

Клара фыркнула.

— Да ладно. Может, тебе просто нужно ненадолго выйти в реальный мир. Ты чертовски красива, Бел. И умная, и талантливая. Парни выстраивались бы за тобой в очередь десятками в любом баре Нью-Йорка. Ты могла бы идти по улице, а они умоляли бы тебя о свидании.

Вот только мне не нужно свидание. Я хочу, чтобы меня оставили в покое, по крайней мере, мужчины. А умные и талантливые, вероятно, не так уж далеко уйдут, если к ним добавятся травмы и неврозы. Я тонко улыбаюсь Кларе.

— Мой отец не живет в реальном мире. Он мафиози. Вот как это делается. Один брак по расчету проваливается, заключается другой. Для него это нормально. И он не понимает, почему я не хочу этого делать.

Клара, конечно, тоже не может до конца понять, потому что я не сказала ей всей правды. Но она не принадлежит к миру мафии, поэтому ей не обязательно знать все это, чтобы прийти в ужас от идеи брака по расчету.

— Тебя не могут заставить выйти замуж за незнакомца, если ты этого не хочешь, — пробормотала она, и я снова взяла в руки фотоаппарат, чтобы сделать быстрый снимок в обрамлении разноцветных роз. — Боже мой, Белла, ты просто угроза с этой штукой.

И сказано это с любовью.

Я слышу это, и могу сказать, что она не возражает, пока это делает меня счастливой. И это так. У меня все еще сводит живот при мысли о браке с тем, кого выберет для меня отец, а в черепе бьются воспоминания, грозящие снова вызвать панику, но камера успокаивает. Она дает мне возможность сосредоточиться на чем-то другом. На цели. И на секунду все затихает.

Это никогда не длится долго, но любое облегчение — это уже что-то.

— Такое случается постоянно. Это нормально для мафиозных семей. Это я бунтую, не соглашаясь с этим.

— Тогда будь бунтаркой. — Клара разворачивается и идет назад, пока говорит, а я делаю еще один быстрый снимок. — Просто уйди. Если он хочет контролировать твою жизнь, покажи ему, что он не может. Уходи.

— Я думала об этом, — признаюсь я. Я много думала об этом в последние пару месяцев, как только снова смогла думать о чем-либо. Но каждый раз я приходила к одному и тому же выводу. Где я буду жить? У меня нет доступа ни к одному из счетов моей семьи. Даже мой трастовый фонд контролируется отцом, пока я не выйду замуж. Он ежемесячно перечисляет на мою карточку очень маленькое пособие. Этого недостаточно, чтобы внести залог за жилье или продержаться до тех пор, пока я не найду работу и не получу зарплату.

Я увеличиваю изображение орхидеи, запечатлевая нежные, тонкие как бумага лепестки, на краю которых застыла роса от системы полива, которую они используют для полива цветов.

— Ты могла бы жить со мной, — предлагает Клара, скрещивая руки под маленькой грудью. От этого ее обрезанная рубашка задирается вверх, обнажая плоский живот и блеск пирсинга в пупке, и я вижу, как мужчина примерно нашего возраста украдкой бросает на нее взгляд, проходя мимо. У меня мурашки бегут по коже, когда я вижу, как его взгляд скользит по ее телу.

Я отворачиваюсь, делая очередной снимок орхидей.

— Я бы не хотела быть обузой. — Я опускаю камеру, вытягивая шею в одну сторону, затем в другую. — Твоя квартира крошечная. — Она размером с чулан. — Я не могу так навязываться тебе.

— Ты не будешь обузой. Мы разберемся. — Клара бросает на меня обеспокоенный взгляд, и я отвечаю ей небольшой улыбкой.

— Я что-нибудь придумаю, — успокаиваю я ее. — Все будет хорошо. — Последние слова прозвучали с трудом, и по выражению лица Клары я вижу, что она это понимает. — Давай что-нибудь поедим, хорошо? Я голодна.

Я не очень голодная, но в саду есть хорошее кафе, и я знаю, что Клара его любит. Я также не ела с тех пор, как позавтракала половиной смузи и двумя ложками овсянки, и я знаю, что мне нужно есть больше. Сомневаюсь, что излишняя худоба отпугнет моего отца в плане будущего брака.

Мы идем в кафе, которое представляет собой причудливо симпатичную композицию из белых железных и стеклянных столиков с белыми плетеными стульями. Как только мы усаживаемся за столик, сервер в черно-белой униформе приносит нам два меню на плотной кремовой бумаге с черными надписями, соответствующими милой обстановке, примыкающей к французскому кафе.

— Хотите что-нибудь выпить? — Спрашивает он, скользя взглядом между нами двумя. Я опускаю взгляд на свое меню, мгновенно ощущая, что помещение, в котором мы находимся, слишком открыто, слишком полно людей, слишком шумно. Я кутаюсь в одежду, сцепляю пальцы на коленях, пытаясь вернуть себе то чувство спокойствия, которое было у меня совсем недавно, когда я фотографировала.

— Просто воды, — удается мне, и я чувствую на себе взгляд Клары.

— Я возьму клубничный лимонад, — говорит она. — И принесите нам хлебную корзину на закуску.

— Сейчас принесу. — Сервер уходит, а я поднимаю глаза и вижу, что Клара смотрит на меня.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке, Бел? Я понимаю, что все это, наверное, стресс, но…

Она осекается, потому что, если она не знает правды, нет логического объяснения тому, как я себя веду. Стресс не подходит. Но я не могу говорить об этом. Просто не могу. Поэтому Клара смотрит на меня, недоумевая, почему ее яркая, энергичная, кипучая и общительная подруга трехмесячной давности сейчас обхватила себя руками и смотрит на свое бумажное меню так, будто оно может укусить.

— Я в порядке. Я просто устала. И утренний спор с отцом сильно выбил меня из колеи. — Мне удается разжать руки на талии и снова сцепить пальцы на коленях, ковыряясь в кутикулах. — Сейчас все кажется неопределенным. Я не знаю, что будет дальше. И в последнее время это часто случается.

— Мне знакомо это чувство. — Клара сочувственно смотрит на меня. — На моей работе только что прошел очередной виток увольнений. Я знаю, что у меня есть определенная гарантия занятости, но это нервирует, понимаешь? Работа в области компьютеров и кодирования, это довольно пуленепробиваемая сфера, там всегда есть вакансии, но эта неопределенность действительно действует на тебя.

— Твои работодатели были бы глупцами, если бы уволили тебя. — Я поднимаю на нее глаза и улыбаюсь. — Ты блестяще разбираешься в компьютерах. Ты знаешь вещи, которые для меня не имеют абсолютно никакого смысла, а для тебя это как дыхание. Все будет хорошо.

— И любой парень будет сумасшедшим, если не захочет на тебе жениться. — Клара отвечает улыбкой на улыбку, в то время как сервер возвращается к нашему столику и ставит перед нами корзинку с хлебом, взбитое масло и два напитка. — А теперь давай поедим. Я знаю, что ты захочешь сделать еще как минимум два круга по саду, прежде чем закончишь фотографировать, а тебе нужны калории.

В ее голосе звучит забота и беспокойство. Это немного успокаивает меня и напоминает о том, что всегда есть кто-то на моей стороне. Несмотря ни на что, даже если я не могу рассказать ей все, у меня есть Клара.

Это очень важно для меня — знать, что я не совсем одинока.

***

В итоге я возвращаюсь домой как раз вовремя, чтобы подняться наверх и переодеться перед ужином. Отец расстроится, если я надену джинсы к обеденному столу, поэтому я спешу в спальню, бросаю фотоаппарат на кровать и переодеваюсь в трикотажное платье с длинными рукавами, вырезом до ключиц и подолом до икр. Оно нежно-голубого цвета в голубовато-серую полоску, одно из моих любимых платьев. Я закутываюсь в него, меняю серьги с опалами на пару маленьких простых обручей из розового золота, которые подходят к кольцу и браслету, которые на мне.