— Да, — он вздохнул, пока не увидел в этом круге тебя, милая. Ты виртуозно подставила дочь маджоя, но ты перестаралась.

— И в чем же? — она утерла слезы и всхлипнула совсем как обычная девушка.

И сердце дознавателя снова отяжелело горем. Он сглотнул:

— Стены в доме вдовы Хорит. Ты сожгла на них свои рисунки, которые не спутать с другими. Ты слишком хорошая художница, Неферет. И ты испугалась, что я увижу связь между тобой и Хорит. Ты ведь расписывала стены всем, с кем старалась заключить союз, да? Писец Менну, чиновник Мерире, вдова Хорит. Наверняка и во дворце жреца Бекет-Атона есть комнатка, которую ты украсила умелой рукой. Как случилось, что ты решилась организовать заговор против царя. Ведь у тебя было все.

— Все… — она вздохнула, — Кроме уверенности в завтрашнем дне! В том, что ты живешь не напрасно? Что жизнь без богов, скажи мне? Все равно, что щелчок пальцами. Один миг. Бессмысленный и никому не нужный. Кто мы без наших богов⁈ Разве можно лишать людей смысла их жизни⁈ Как сделал это царь Эхнатон? В угоду своим желаниям и амбициям он разрушил договор народа с богами! И разве можно спокойно с этим жить⁈ Зная, что теперь твое существование на земле потеряло смысл? Что, перешагнув за горизонт, ты превратишься в тень никому не нужную и никем не любимую! Тебе даже до суда Осара не добраться, потому что все живущие при новом царе прокляты богами!

Суд Осара (или по-гречески Осириса) — один из центральных древнеегипетских мифов. Согласно ему душа умершего обретает жизнь вечную или же погибает в чреве демоницы Амат по результатам слушания на загробном суде под предводительством бога Осара.

— И ты решила, что сможешь изменить положение вещей, став оружием против царя?

Она сглотнула, а потом неожиданно нежно ему улыбнулась.

— Нет, сначала я просто хотела попробовать призвать демона.

— Зачем⁈

— Ну… — она пожала плечиками, — Это интересно.

Во всяком случае Ахнотон может быть спокоен за молодежь! — с раздражением подумал Гормери, припомнив сетования карлика.

— А потом… я встретила тебя. Я почувствовала… я поняла… что ты и есть тот самый. Кто изменит наш мир.

Речь ее становилась бессвязной. Словно в ней боролись два существа и каждый пытался донести до него свою версию.

— Неферет, слушай меня! Слушай и отвечай! — он хотел приблизиться к ней, но она не позволила, отползла в сторону, — Почему ты решила, что именно я тот особенный?

— Ты другой… — глаза ее подернулись чужими эмоциями, а губы оскалились в неприятной, нечеловеческой ухмылке, — Ты пахнешь золотом!

— Чего⁈ А ну отпусти мою невесту, тварь!

— Теперь я твоя невеста, — она посмотрела на него и позвоночник его зачесался. Люди так не смотрят. Особенно влюбленные девушки. Взгляд был чужим, требовательным, наглым и развратным. Он сдирал одежду, лез под кожу, забирался в сердце и сжимал его в когтистой лапе.

Гормери инстинктивно схватился за грудь.

— Не бойся, — с ее губ сорвался чужой хрип, — Нам будет хорошо вместе! Мы захватим мир людей. Ты и я. Две сущности Дуата. Разве не так должно быть? Разве людям можно доверить власть? Посмотри, что они творят без нашего присмотра!

— Я нормальный человек!

— Нет, Гормери. Ты пахнешь золотом…

— Убирайся из нее, тварь! — вне себя от ярости крикнул Гормери, — Возвращайся в Дуат, где тебе и место!

Неферет вдруг раскинула руки, цепи ее кандалов брякнули о каменный пол, бубнеж Бекет-Атона взвился к потолку, а зал наполнился искрящейся тьмой.

— Ты вкусный, — прошелестело у его уха, — Ты пахнешь золотом.

Золото не пахнет! Хотел возразить Гормери, но горло его свело судорогой. Он обхватил плечи руками, стараясь закрыться от мерзкого чудовища, вырвавшегося из тела его возлюбленной.

— Мы будем править вместе! — шипело вокруг, — Соглашайся! Тебе нравится Неферет, я оставлю ее для тебя! Не всю, но столько, сколько тебе нужно. Если хочешь, я даже оставлю Тамит. Она сложная, непокорная, но со временем мы вместе сможем ее обуздать.

— Что⁈ Нет! — возмутился дознаватель.

Он представил, как дочь маджоя падает перед ним на колени, а на лице ее тупая покорность. И его затошнило. Да ни за что в жизни!

В руках его откуда-то появилась сила. И он ухватил это черное нечто, сжал его в кулаках.

Мир вокруг раскололся на миллионы кусков от жуткого визга. Но Гормери не ослабил хватку. Он давил и давил эту тварь, желая выжать из нее жизнь. В глазах у него потемнело, сердце заходилось в истерике, кровь била в виски словно к ним прислонили огромные барабаны. Чернота постепенно уступала золотому свечению.

— Я хочу крови! — грубый, чужой голос разорвал посветлевшее было пространство, снова погрузив его в хаос разноцветных вспышек.

— Уходи из нашего мира! — прохрипел Гормери, изо всех сил удерживая тьму в кулаках. Ему представлялось, что он сжимает твари горло.

— Ты пожалеешь…

— Я так не думаю!

Он призвал все свои силы и зажмурился, давя пальцами чужое, злобное существо.

И тьма сначала зашлась высоким дерганным визгом, а потом рассыпалась, осев черной пылью на стенах.

Долго он слушал тишину, которая, собственно не была настоящей тишиной. Она полнилась вздохами и шепотом и далеким заливистым смехом, который он к своему удивлению узнал. Это был смех его дурной служанки — молоденькой Ипет. И он прервался окриком кухарки «А ну ка, заткнись, дочка!»

Потом он слушал как шелестят лепестками луговые цветы. Как плещутся волны Реки и трутся упругими боками серые тучи. Странно, что он не слышал своего мира раньше. Дышал, ел, пил, наслаждался жизнью, не замечая таких простых и прекрасных вещей.

Потом он опустил глаза. Он сидел на полу, на коленях его покоилась головка совершенно чужой ему девушки. Да, это было тело Неферет, несомненно красивое, но лицо ее утратило привычные черты. Они стали смазанными, как у незнакомки, по которой скользнул мимолетный взгляд. Кого он любил? Неужели демона?

Он вдруг понял, что больше не слышит голоса жреца и повернув голову к подставке, увидел, что несчастный распластан по полу, и под ним стремительно растекается темно-красная лужа. Демон забрал жертву.

— А ну пусти меня! Пусти! — Гормери счастливо улыбнулся.

Где-то в коридоре отстаивала свои права Тамит. Судя по возмущенному голосу живая и здоровая.

— Демонов не существует, да⁈ — она влетела в проход, замерла у круга и наставила на него палец, — Не существует? А это, по-твоему, тогда что⁈

Потом она увидела Неферет в объятиях дознавателя, упала перед ними на колени, с озабоченным лицом нащупала пульсирующую жилку на шее девушки. Только после этого, облегченно выдохнула:

— Слава тебе Хатхор заступница! Жива! Я уж думала, что эта тварь утащит ее Ба в Дуат.

Она перевела взгляд на неподвижное тело жреца и сглотнула:

— Ну, этого-то старого дурака даже не жалко. Надо же сколько народу они убили! Там в соседнем зале десять цепей с кандалами к стенам прикручены. И все со старой, запекшейся кровью. Они тут жертв для демона держали.

— Как ты сюда забралась? Мы с Анхатоном только с помощью Менну смогли найти лаз.

— Я маджой, — она вскинула подбородок, — Хотя ты этого и не признаешь! Я искала тебя в подземелье, но нигде не находила прохода. А потом я увидела кирку и подумала, что вряд ли она валяется тут просто так. Ну, а найти лаз, когда знаешь, что он тут точно есть, было уже не сложно.

— Она и правда маджой, — заключил Анхатон, — Получше многих.

Он потоптался на пороге, а потом, будто смутившись (это карлик-то) пробубнил:

— Ладно, детки, кому-то надо сходить за настоящими маджоями. Почему бы не мне.

Когда шаги его стихли, они посмотрели друга на друга.

— Прости… — сорвалось с их губ одновременно.

Глаза Тамит округлились:

— За что?

— Сначала ты, — он усмехнулся.

Потупившись, она пробурчала:

— За то, что полезла без спросу туда, куда ты меня не посылал. Я знаю, что заслуживаю самого жестокого наказания. На каменоломни отправишь?