Они сделали огромный крюк. Вернулись в человеческое королевство. Купили тёплые одежды у удивлённого торговца, который рад был избавиться от завалявшихся у него меховых шуб и продал их недорого. Наверное. Они купили новые запасы галет, вернулись к землям драконов и попытались пройти внутрь.

История повторилась. Их атаковали орды маленьких дракончиков, а эльфийке снова стала плохо. Нильс хмурился. Так не должно было быть, но пока что не болела его голова, а значит, он не отклонился с пути.

Они пытались пройти сквозь незримую границу семь раз. Перед седьмым разом Тирлаэль остановилась, набрала трав, сварила какой-то странный отвар, выпила его, и уверила его, что теперь всё будет хорошо и они отправились вглубь. В земли к драконам, к следующей цели, к которой его тянул незримый зов.

Нильс мотнул головой. С охапкой веток и засохших фруктов в руках он пошёл назад, к пещере. Откинул завесу у входа, вошёл внутрь. Бросил ветки у двери, и подошёл к костру.

Тирлаэль лежала на подстилке у костра, накрытая одеялом, и тяжело дышала. Эльфы не спят. Она была без сознания. Нильс наклонился к ней, снял с руки перчатку и потрогал её лоб. Он был ледяным, а в её дыхании мерцали льдинки.

Она ошиблась. Её зелье перестало действовать через несколько дней пути. Тогда она повалилась на землю, и быстро потеряла сознание. Тогда Нильс и нашёл эту пещеру, уложил её около костра, и вот уже несколько дней пытался придумать, что делать.

Так не должно было быть. Он закрыл глаза и задумался. Он увидел, как в этой пещере мрачно ругается дворф, как эльфийка назидательно что-то рассказывает ему, но он никак не мог разобрать слова. Видение рассыпалось на тысячи осколков — то, что должно было произойти, но не произошло. Нильс задумался. Он встал, подбросил веток в костёр, и снова попробовал лоб эльфийки рукой. Её лоб постепенно становился холоднее.

Нильс задумался.

Эльфийка, похоже, умирает. По непонятной причине, и не от простуды. Бросить её и идти дальше?

Нильс задумался и посмотрел на Тирлаэль снова. Синеглазый, светловолосый, но теперь покрытый шрамами, с налившимся кровью недавно восстановленным левым глазом, он почти не походил уже на того паренька, которому служители Белой Богини вручили меч. Которого отправили в путешествие.

— Придёт герой… — задумчиво повторил Нильс.

Она пошла за ним, потому что так приказано. Она не требуется, чтобы достичь цели. Он становится сильнее, и, быть может, доберётся для цели сам. Он не интересен ей. Она явно считает его и всех людей чем-то вроде забавных животных, что изображают из себя разумных существ. Она явно попробовала на нём пару новых зелий, пока "лечила" его.

Нильс уставился в костёр. Пламя отражалось в его кровавом левом глазу.

— Придёт герой… — повторил он.

Придёт герой, отправится в сердце тьмы. Сразится с ней, и мир вновь станет прежним.

Его беспокоила одна вещь — что будет потом. Потом, после последнего боя. Потому что ни в одном из своих снов-путешествий он не видел это "потом". Никогда и ни разу.

Значит, то, что его ждёт, может не отпустить его. Значит, он может погибнуть.

— … и герой вернётся домой… — задумчиво сказал он, переврав пророчество героя, что так упорно вело его к цели.

Значит, ему нужна помощь, и эльфийская магичка, даже ослабевшая из-за того, что она вышла из леса, ему поможет. Нильс улыбнулся. Он закрыл глаза, и сконцентрировался на осколках воспоминаний того, что должно было произойти, но не случилось.

Возмущённо ругается и спорит Каррум. В пещере, где вместо костра стоит созданная Тирлаэль ледяная глыба. Это не произошло. Каррум говорит про пиво и грибной суп. Это не имеет значения.

Тирлаэль что-то читает, спокойным и ровным голосом, он пропускает её слова мимо ушей. Это не важно. Следующее ложное воспоминание. Они входят в земли драконов, на них нападают красные дракончики стаей. Тирлаэль кашляет, но не падает на землю. Они отбиваются от крошечных огненных драконов.

Это не то, что ему нужно… или нет?

Они идут сквозь пепельные земли, закрыв тканью лицо. Ему жарко, и дворф обливается потом, но Тирлаэль чувствует себя отлично. Она кашляет реже.

Что-то интересное.

Она кашляет реже, и пару раз выпускает клуб дыма. Дворф таращит на неё глаза, и…

Нильс ухмыляется. Улыбается, но его улыбка похожа на оскал чудовища. Он вспоминает снова ту лекцию, которую он должен был слышать в пол уха. Лекцию, что не произошла.

"В каждой земле есть свой магический фон. У людей есть свой, у драконов свой. Он пропитывает всё — землю, растения, животных. Каждый привыкает к своей силе. Фон людских земель растекается по всему материку, но слаб." — говорит Тирлаэль из его ложных воспоминаний о том, что не случилось.

Нильс скалится, глядя на костёр. Начинает болеть голова.

"Здесь много стихии огня. Я не сразу привыкла к ней. Огонь проще усвоить, чем лёд или кислоту. Поняв одну стихию, проще усвоить другую"

Вот оно. Стихийный элемент. Не тот, который должен быть. Лёд, вместо огня.

Значит, нужно найти огонь. Не пламя, что перед ним, но огонь, элемент. Значит, нужно его дать эльфийке. И тогда, быть может, получится. Тогда, может быть, она выживет.

Он пробует её лоб снова, и тот уже совсем ледяной. Тирлаэль еле-еле дышит, а на щеках её проступают странные прожилки, похожие на морозные узоры.

— Я вернусь. — говорит Нильс. Он поправляет меч и выходит наружу.

Он снова копается в снегу. Под слоем снега, он с трудом находит засохшие оранжевые плоды. Он выкапывает мёртвого оранжевого жука, которого эльфийка отказывалась есть. Он относит их в пещеру, а потом отправляется искать вездесущих агрессивных дракончиков, обезумевших от холода. Он находит их. Крошечной стайкой они пытаются уничтожить его, самый большой из них чуть достиг метра в длину. Нильс привычно отбивается от них, и дракончики падают на землю. Остатки их стайки бегут, улетают прочь, а он поднимает с земли несколько тушек и тащит в пещеру.

В пещере он достаёт котелок, заполняет его снегом, ставит на огонь, бросает в него куски высохших плодов, жука, разделывает дракончика, и использует его мясо. Отвратительного запаха отвар кипит в походном котелке, и когда он начинает выглядеть готовым, Нильс, аккуратно, деревянной кружкой вливает его в рот эльфийки, тело которой деревенеет. Жидкость проливается на землю. Он смотрит на неё какое-то время, идёт к сумкам, достаёт из них бутыль с вином. Он нашёл её когда-то у одного из бандитов. Он выливает содержимое на пол, и аккуратно переливает тёплое варево в бутыль, а затем, уже из бутыли, вливает жидкость эльфийке в глотку.

Она кашляет, и щёки её становятся чуть теплее. Он ухмыляется и продолжает процесс.

Тирлаэль проснулась на третий день. Открыла глаза, и вместо привычных глаз Нильс увидел, на мгновение, светящиеся оранжевые глаза с вертикальными зрачками. Глаза ящера. Он моргнул, и наваждение пропало.

— Что… ты сделал… — спросила эльфийка. На щёках её мерцали те странные линии, и быстро гасли. Они меняли цвет между синим и оранжевым.

Нильс гордо показал ложкой на очередную порцию варева в котелке. Тирлаэль закашлялась, привстала, наклонилась к котелку. И тут же отшатнулась, зажав нос.

— Мерзость. — сказала она.

— Помогло. Иначе смерть. — сказал Нильс.

Глаза эльфийки вспыхнули на мгновение оранжевым светом, она уставилась на котелок, "Взглядом артефактора". Она увидела, как из котелка поднимаются оранжевые точки.

Человек, случайно, поступил правильно. Вонючее, омерзительное варево оказалось насыщенным энергией огня, которую человеческий герой неизвестно где взял. Плавающая в супе нога насекомого намекала на происхождение. Тирлаэль задумалась. Прислушалась к себе, и поняла, где совершила ошибку. Магический фон льда опасен, и адаптация к нему происходит медленнее… случайно, Нильс сумел прервать процесс, который убил бы её.

— Я не забуду, что ты мне помог и случайно меня спас. — сказала она. — и какой мерзостью ты меня накормил.