Он смотрит вперёд. Перед ним на полу лежит ботинок. Прочный кожаный ботинок. Толстая подошва наполовину оторвана и ботинок "просит каши". На толстом материале следы зубов, и шнурки разорваны. Из коридора позади приближается шелест шагов. Кто-то подбегает, резко тормозит, и останавливается рядом с человеком.

Существо стоит перед ним, на пути к далёкому освещённому коридору. Оно смотрит на него, уставившись глазами с вертикальными зрачками. Зрачки широко расширены, и в них мерцает на мгновение зелёный свет. Навострив уши, оно размахивает хвостом. На его поджарой фигуре — помятые штаны и рубашка с короткими рукавами, на которой краской грубо нарисован номер "11". Существо улыбается, показывая небольшие клыки, тянется к человеку. Человек замирает.

— Здрасьте. — говорит существо, хищно улыбаясь. У него два ряда зубов. Кошачьи уши смотрятся странно на почти полностью человеческом лице. Оно наклоняется, и медленно, осторожно, тянется к ботинку. Кончики пальцев чуть заострены и напоминают когти. Оно берёт осторожно, двумя пальцами ботинок и тянет к себе. Человек молчит. Он бросает взгляд на ноги существа, и видит, что одна нога босая. Оно смотрит на него, и вдруг прикладывает руку к голове, изображая военный салют.

— До свиданья. — говорит существо. И бежит назад, в коридор, где только что погас свет. Человек оглядывается ему вслед. Оно размахивает ботинком, шлёпает босой ногой по полу, набирает скорость и быстро исчезает вдали. Из коридора доносится далёкое "мячик!". За ним следует далёкий грохот.

Человек медленно встаёт. Он снимает свою куртку, отряхивает её. На крою куртки смазанный отпечаток подошвы. Наступили. Не на спину, вскользь, по боку. Костюм его теперь измят и покрыт пылью. Он надевает куртку, рукой отряхивает погоны и говорит, устало:

— Дурдом.

А потом идёт, теперь уже неторопливо, в освещённый конец коридора. На его погонах две полосы и одна звезда. Леонид Степанович Котов. Майор.

Тёмный коридор закончился, и расширился. Потолок поднялся ещё выше. Засияли лампы дневного света — установленные в выемках, и закрытые толстым, укреплённым пуленепробиваемым стеклом. На одном из таких стёкол красовалась новая трещина. Не было ни одного окна, высоко над головой висел такой же серый, бетонный потолок.

На полу появились полустёртые цветастые линии. Майор пошёл по одной из них. На пути он оглянулся на огромный перевёрнутый ящик. Вокруг не было никого, и стояла тишина.

Он зашёл в небольшую металлическую дверь из толстого куска металла. С трудом открыл и закрыл её за собой, заметил свежую вмятину на ней. Серый коридор стал белым. Покрытый кафельный пол напоминал о медицинских учреждениях. Но по чистому полу бежали грязные следы ботинок. Они доходили до поворота, исчезали. Он присмотрелся и заметил ещё один отпечаток на стене. И один на потолке.

— Дурдом. — повторил он снова, и зашёл в ещё одну дверь, с табличкой "Лаборатория № 1". Там он прошёл небольшой тамбур, где ему пришлось приложить руку к двери, и посмотреть в сканер сетчатки. Замок щёлкнул и он зашёл, наконец, внутрь.

Тёмно-серый пол. Белые стены. Высокий потолок без покрытия, по которому бежали трубы. Часть стены занимало большое окно, с усиленным железной проволокой стеклом, закрытое жалюзи снаружи. Вдоль стен рядами тянулись столы, заваленный невероятным количеством деталей, кусков оборудования, рабочих и не очень рабочих приборов и инструментов. В горах вероятно полезных предметов можно было заметить коробку из-под продуктов, сока, пустую бутылку для воды. На столах жужжали компьютеры.

— Пришли? Ну, здравствуйте, Леонид Степанович. — жизнерадостно сказал хозяин лаборатории, и развернулся к майору, в удобном офисном кресле.

Пожилой, худой, в круглых очках, с поредевшими волосами и небольшой аккуратной бородкой, он был одет в белый лабораторный халат, на котором красовалось несколько неаккуратных пятен. Он сидел в массивном офисном кресле на колёсиках, с подголовником и подлокотниками. Своими размерами оно напоминало трон. В руках он держал чашку с чаем. Виноградов Василий Фёдорович, консультант, исследователь, особый сотрудник. Учёный.

— Проходите, садитесь. — Виноградов приветственно поднял чашку чая. — Вот там стоит стул. Его немного погрызли и погнули, но ваш вес он выдержит. Второе кресло куда-то утащили, уж извините. Сказали, "потом вернут". А папку дайте мне.

Виноградов пребывал в невероятно благодушном настроении, и улыбался с невероятным спокойствием и жизнерадостностью. Он поставил чашку на стол, отодвинул в сторону микроскоп со следами зубов на нём, и указал на стул.

Майор недовольно посмотрел по сторонам. Он протянул папку Виноградову, нашёл упомянутый стул и вытянул его из-под стола. Лёгкий офисный стул кто-то погнул, загнул ножку внутрь. Садиться на него было бы рискованно.

— Бардак. — сказал майор, поднял стул в воздух. Виноградов внимательно листал содержимое папки. Не поднимая глаз, он невероятно спокойно сообщил:

— Там кнопка на сиденье лежит. Подложили. — и продолжил чтение.

Майор перевернул стул вверх ногами, и на пол действительно упала канцелярская кнопка, весело поскакала по полу. Майор вздохнул. Взялся за ножку, и с усилием выпрямил её. Виноградов перелистнул страницу.

— Я могу вам чая или кофе предложить. — сказал он, полным жизнерадостного спокойствия голосом. — На столе чашка стоит, вы её не берите, там что-то лежит. Вот в том шкафу стаканчики, до них ещё не добрались. Вы скажите, если что будете, заварить надо.

Он перелистнул страницу и продолжил.

— В кофейник лимон выжали, в чай перца добавили. Вкус интересный.

Майор оглянулся на чайник и на шкафчик.

— Не надо. — сказал он и уселся на стул. Оглядел стол и снова повторил — Бардак.

С невероятным спокойствием Виноградов поднял взгляд от папки к майору и заговорил:

— Отсутствие видимого порядка не всегда значит хаос. Хаос может быть системой, с неочевидными правилами. Наша цель — понять эти правила…

Он вдруг замолчал, и прислушался. Резко вытянул руку в сторону к своей чашке. Что-то небольшое упало с потолка, и летело точно в чашку. Виноградов поймал объект на лету. Невероятно спокойно он посмотрел вверх, на потолок и сказал.

— Нельзя.

— Вкусно же. — обиженно сказал голос с потолка.

Виноградов раскрыл руку. В руке он держал мышь. Дохлую.

— Люди не едят сырых мышей. — сказал он потолку.

Майор посмотрел вверх и вскочил. Он встретился глазами с ещё одним ушастым и хвостатым существом. Оно было такое же, как в коридоре, только намного более чумазое. С ног до головы оно извозилось в пыли и грязи, но теперь оно сливалось с металлическими конструкциями на потолке.

— А не сырых едят? — предложило существо на потолке. — Сварю. В чайнике. Вкусно ведь?

— Люди не любят есть мышей. — терпеливо и невероятно спокойно объяснил Виноградов потолочному жителю. Майор молчал, чуть приоткрыв рот. — Ни сырых, ни варёных, ни жареных, ни живых.

Оно огорчилось, махнуло хвостом и чуть прижало уши.

— Лови, — сказал Виноградов и подкинул мышь вверх, к потолку.

Оно молниеносно схватило мышь на лету. Задумчиво посмотрело на людей внизу.

— Точно не едят? Вкусно. — сказало существо.

— Точно, точно. Абсолютно. — спокойно сказал Виноградов.

Оно сунуло мышь в рот, и с хрустом слопало её. Шмыгнуло носом.

— А коров едят? Зайцев? — поинтересовалось существо.

— Едят. Но за корову надо платить. А зайцев иногда держат питомцем. Питомцев есть нельзя. — с улыбкой продолжал Виноградов.

— В вентиляцию не пролезет. Корова. — задумчиво сказало существо и со скоростью таракана куда-то поползло по потолку.

Виноградов резко повернулся к майору, и с невероятно широкой улыбкой сказал.

— Не ругайтесь.

— Как… — майор замер.

Глаза Виноградова как-то нездорово блеснули.

— Оно ругательства запомнит. Будет бегать по всему комплексу. И их применять. — с широкой улыбкой сказал Виноградов. В голосе его проскользнула истеричная нотка. — Их очень сложно отучить ругаться. Изолировать приходиться. И уговаривать. Задабривать едой.