С закрытыми глазами, Кальварус протянул фляжку назад. Дворфское зелье сработало, он почувствовал тепло. Дворф кивнул, взял фляжку и, завинтив, куда-то спрятал.

— Меня звать Харком. — сказал он.

— Кальварус. — устало сказал маг.

Дворф кивнул, взял свою книгу, и начал листать страницы. Краем взгляда Кальварус заметил на страницах рисунки. Дворф закончил листать, и принялся читать. Со страницы на Кальваруса смотрел очень похожий на него портрет, в полный рост, сделанный оттиском на пергаменте. Кальварус удивлённо поднял бровь.

— Я не знаю! — вдруг раздался со стороны трибуны отчаянный вопль. Кальварус и дворф уставились на сцену. Элниус, похоже, довёл гнома до истерики.

— Я не знаю! Я не знаю, не знаю, не знаю! Меня не должно тут быть, я всего лишь подмастерье! Меня попросили заменить, прочитать лекцию…

Гном шмыгнул носом. Со своего места Кальварус увидел, что Элниус смутился и снова вытер лицо платком.

— Это слёт магов… ожидаемо, что лектор готов к аргументации и дебатам. — растерянно говорил Элниус — А где лектор? Должен был выступать некто Крикеззор…

— Учитель отвлёкся. Сказал, что старый знакомый позвал на интересный проект… — грустно сказал гном. — дал гору записей, сказал разобраться.

— Тогда… если вы не готовы к дебатам, на этом закончим? Предпосылки вы перечислили… Если больше никто не хочет задать вопросы — Элниус оглянулся на зал.

Но никто не вызвался. Покачал головой кочевник зверокот, сверкнул глазами ящер, эльфы о чём-то спорили и вообще не смотрели на доску. Вопросов не было. Гном грустно кивнул, собрал свои записи, и ушёл с трибуны, шмыгая носом.

— Что за принцип Рувина Даелена? — вдруг спросил дворф.

Кальварус зажмурился, и тихо, неторопливо, перечислил.

— "Живое, да не возникнет из неживого. Разумное, из неразумного. То, что было мертво, не станет живым вновь". — процитировал Кальварус. — Рувин Даелен предположил, что это истина нашего мира.

— А големы? — повернулся к Кальварусу дворф.

— Они есть неживое и механизмы. — сказал Кальварус.

— А Улиус? — заинтересовался дворф.

Кальварус ответил негромко:

— Химеры Улиуса неразумны. Истина умерла вместе с ним. Предположение есть, что химер он создавал не умерщвляя исходных существ. Утверждение есть, что он пытался пустить в мир пустоту.

Дворф зябко поёжился, скрипнув доспехами.

На трибуну вышел стражник с алебардой, с листком пергамента в руках. Постукивая алебардой, он подошёл к трибуне и зачитал.

— Следующий, значит, выступающий. Мре… Мра… ре? — стражник замолчал. Он поднёс листок к глазам.

— Мрарелрнирмрр. — сказал зверокот кочевник. — "Мрар".

— Да. — облегчённо вздохнул стражник, и отошёл от трибуны. — прошу.

Зверокот встал со своего места, и мягкой, неторопливой походкой направился к сцене. Он был слишком большой для малого зверокота — средний или даже большой. Его покрывали пустынные одежды из серо-буро-желтоватой ткани. За спиной болталась сумка. Он беззвучно переставлял посох — корявый, выполненный из засохшего дерева, с похожим на стекляшку камнем в навершии. Зверокот посмотрел на доску и фыркнул. Оставленные гномом надписи осыпались.

— Какая у вас тема, уважаемый Мрар? — поинтересовался Элниус.

Зверокот поднял посох, наконечник вспыхнул бледным серым светом, один из мелков у доски поднялся в воздух, и начал очень быстро писать. Кальварус покачал головой — этот фокус давался далеко не всем магам. Мрар обернулся к аудитории.

— Алхимические свойства пустынных кактусов. — гордо заявил он.

Кто-то тяжело вздохнул в дальних рядах. Дворф покачал головой. А вот эльфы перестали шушукаться и повернулись к доске.

— Любопытно. — сказал Кальварус. Предмет обсуждения не интересовал его, но посмотреть на работу кошачьего мага стоило.

Мрар выступал тридцать минут. Зверокот мастерски разбирался в алхимии, и смог спокойно отразить каверзные вопросы от эльфов. Кальварус кивал и чуть улыбался. Дворф изредка делал заметки, но заинтересовался сильнее лишь, когда зверокот упомянул "алкоголь". Кальварус пару раз глянул на эльфов, задумчиво. Дворф буркнул:

— Из города выгнали, наверное.

Один из эльфов немедленно обернулся в их сторону, хмуро посмотрел на дворфа. Потом повернулся назад, к доске, где Мрар продолжал что-то рассказывать.

— У них очень хороший слух. — сказал Кальварус дворфу.

Мрар закончил выступление, спустился с трибуны. Уходя, он снова фыркнул на доску, стирая записи.

— Сколько выступлений? — устало спросил Кальварус у дворфа.

— Значит… десятка полтора будет. — подумав, выдал дворф.

Кальварус закрыл глаза.

— Каким по счёту будет Алахард? — спросил он.

Дворф открыл рот, но их прервал шум. Стражник с листком вернулся на трибуну и снова обратился к залу.

— Из-за срочных дел, его магичество, Алахард, желает выступить вне очереди. Желает знать, будут ли возражения. А то не знает, когда сможет в следующий раз прийти.

Зал заинтересованно загомонил.

— Если возражения есть, поднимите руку. Или посох. — предложил стражник.

Возражений не было. Алахард Великий, Алахард Непревзойдённый. Алахард Всемогущий. Все эти титулы не смел оспаривать никто. Величайший архимаг человечества в последний момент решил посетить собрание, и часть слушателей пришла только из-за него. Их оказалось очень мало лишь потому, что не все смогли организовать поездку в последний момент.

— Нету возражений? Тогда, его магичество, Алахард… — повернулся к двери стражник.

— Без титулов. Благодарю. — сказал голос от двери.

Зал замолчал. Дюжины глаз впились во входящего архимага. Он, как и всегда, носил свою привычную шляпу, расшитую звёздами и письменами мантию, и как всегда с ним был его неизменный посох. Стражник поспешно отошёл от трибуны.

Архимаг достал из-за пазухи листки пергамента и положил на пьедестал выступающего. Он поставил посох рядом с трибуной, и тот замер вертикально не падая. Алахард опёрся на трибуну и осмотрел зал. Маги с интересом смотрели на него, молчали и ждали. Кальварус наклонился вперёд. Он отметил, что Алахард выглядел неважно. И ему показалось, издали, что на руке архимага мелькнула знакомая чёрная линия. Следы пустотной магии? Он мотнул головой. Дворф тоже наклонился вперёд и впился в архимага глазами.

— Я благодарю, что вы пропустили меня без очереди. — сказал Алахард. — Сегодняшнее выступление моё будет необычным, ведь работа, которую я представлю вам, не завершена.

Он взмахнул рукой, и несколько мелков у доски поднялось и начали писать. Доска стала покрываться цифрами.

— Мои размышления основаны на обрывочных чужих знаниях. Существо, у которых я получил их… не хотело делиться ими, и мне долго с трудом пришлось уговаривать его.

Архимаг вздохнул. "Это ж он кого уговаривал, дракона что ли?" пробурчал рядом дворф.

— Применяя магию, мы иногда сталкиваемся с необходимостью считать и вычислять. Этому я посвящу моё выступление. Расчётам.

На доске позади мелки чертили. Сложение, вычитание, умножение, деление. Простые, известные истины. Цифры на основе десятичной системы, те, которые ввёл много давным-давно Рувин Даелен. В зале прошёл недовольный шёпот. Считать? Они маги. Но два эльфа в зале внезапно замерли и впились взглядом в доску.

— Начнём. — заговорил архимаг. — Существо, из которого я выудил эти знания, к сожалению, очень не любило считать. Поэтому лишь недавно мне удалось собрать это всё в стройную систему, после определённого неудачного стечения обстоятельств.

Алахард повернулся к доске, и внимательно проверил потоки цифр. И снова Кальварус заметил чёрную нить на его руке. Он приподнял бровь. Он вспомнил вдруг историю про смерть Рувина Даелена — самые древние книги рассказывали, что тело великого мага нашли в лесу. Мёртвый, он улыбался, а глаза его были окрашены чёрным.

— Мы начнём с простейших действий, — сказал Алахард и начал лекцию.