Резко разворачиваюсь и со всей дури бью ногой ему в спину. Глухой удар — и громила растягивается на ринге, впечатываясь рожей в линолеум. Толпа орёт как резаная. Уши закладывает. Противник пытается встать, но я уже наваливаюсь сверху, вдавливая коленом в спину. Он бешено извивается, но я держу крепко. Шепчу ему на ухо:

— Сдавайся, чувак, это конец.

Он ещё пару секунд дёргается, но потом обмякает. Сдался. Встаю. Меня накрывает волной триумфа. Вскидываю руки — и толпа взрывается рёвом. Астор подлетает ко мне, хватает за онемевшую от ударов руку и поднимает вверх, объявляя победителем.

Адреналин всё ещё бурлит в крови. Ловлю ошалевший взгляд Ричарда. Его рожа перекошена от злости. Нет ничего слаще, чем победа над соперником и над самим собой. Толпа скандирует моё имя. Пот заливает глаза, но я улыбаюсь во весь рот. Пускай завтра всё тело будет ныть, но сейчас я на вершине мира.

Дни с Демианом — как американские горки эмоций. Я кайфую, когда мы вместе, особенно по ночам. Стоит ему дотронуться — и меня пробивает током с головы до пят. Когда мы вдвоем, весь мир будто испаряется. Есть только мы и наша страсть. Демиан смотрит на меня так, что я таю.

От его взгляда внутри всё горит. Я залипаю на его мужественное лицо и накачанное тело. Хочется раствориться в нем без остатка. После дикого секса я отключаюсь, уткнувшись в его крепкую грудь. Утром он будит меня поцелуями, и я улетаю.

Сижу на своей кровати, пытаясь сосредоточиться на книге, когда слышу, как Джина резко выдыхает. Ее внезапная реакция заставляет меня оторваться от чтения. Джина выглядит потрясенной, уставившись в экран телефона.

— Это просто жесть какая — то, — выпаливает она.

Откладываю книгу, чувствуя, как внутри нарастает беспокойство.

— Что случилось? — спрашиваю, пытаясь сохранять спокойствие.

Джина молчит несколько секунд, словно не в силах произнести слова вслух. Наконец, она выдавливает:

— Наш дядя… он покончил с собой сегодня утром.

Эти слова словно ударяют меня под дых. Воздух в комнате мгновенно становится густым и тяжелым. Застываю, не в силах осмыслить услышанное. В голове пусто, как будто все мысли разом испарились.

— Как это произошло? — осторожно нарушаю тишину, пытаясь подобрать правильные слова.

— Суицид, — коротко отвечает Джина.

Ее голос звучит странно отстраненно.

— Не верится, что дядя Эрик так поступил. Я его особо не любила, но… черт! Это так внезапно.

Пытаюсь осмыслить ситуацию.

— У него были проблемы?

— Да хрен его знает, — Джина пожимает плечами, но я замечаю, как она напряжена. — Давно его не видела. Знаю только… — она осекается, словно собиралась сказать что — то, но передумала. — Неважно. Теперь придется ехать на похороны. Кто их вообще будет организовывать? У него же никого нет. А тратиться на этого мудака я не хочу.

Джина говорит быстро, словно пытаясь заполнить тишину:

— Демиан, наверное, тоже в шоке. Хотя какая там близость? Эрик всегда был циничным козлом. Никогда нами не интересовался. Так что новость… она просто бесит, если честно.

Она качает головой, вижу, как за показной злостью скрывается растерянность и боль.

— Похороны… Блин, как же не хочется во всем этом участвовать.

В этот момент в дверях появляется Демиан. Его лицо словно высечено из камня, он даже не смотрит в мою сторону, что заставляет меня напрячься еще больше.

— Собирайся, Джина. Через час едем в особняк, — говорит устало. — Только что говорил с адвокатом. Нужно разобраться с формальностями.

Джина фыркает:

— Какие формальности? И так все тебе достанется. Эрик, небось, решил красиво уйти, чтобы не видеть, как ты все заберешь.

— Не здесь, — резко обрывает ее Демиан.

— Да ладно, скоро все узнают. Может, хватит уже скрывать? — Джина не унимается.

Демиан вздыхает:

— Твой язык тебя до добра не доведет. Ты многого не знаешь, так что помолчи.

Джина недовольно морщится, но замолкает. Демиан снова вздыхает, по — прежнему избегая моего взгляда. Это напрягает меня еще больше, хоть я и понимаю, что Джина не в курсе наших отношений.

— Жду на парковке через час, — бросает он и уходит.

Веду машину по пустынной дороге, а в голове крутятся мысли об Эрике. Шестнадцать лет прошло с тех пор, как я в последний раз был в особняке. Шестнадцать чертовых лет. Эрик просто вычеркнул нас из своей жизни, ни разу не пригласил. И вот теперь он мертв. Самоубийство? Не верится. Эрик всегда был слабаком, вряд ли у него хватило бы духу на такое. Может, кто — то "помог" ему? Или… черт его знает.

Джина сидит рядом на пассажирском сиденье. Бросаю на нее косой взгляд и цежу сквозь зубы:

— Лучше бы ты держала рот на замке при соседке, а не сейчас.

— А что такого я сказала? — Джина вскидывает бровь.

Ее милое личико сейчас напоминает обиженного эльфа.

— Ничего хорошего, малышка Джи, — вздыхаю, давя на газ.

— Все равно рано или поздно все узнают, что ты станешь владельцем бабушкиного бизнеса, — бубнит Джина.

— Меньше болтай, лучше смотри, что там впереди, — обрываю ее.

Джина замолкает, надувшись. Снова вздыхаю. Сестра ни хрена не понимает. Может, этот бизнес мне и не светит, если Хэдвиг вцепится мертвой хваткой.

Через пару часов мы подъезжаем к воротам особняка. Ветер гоняет ветки деревьев, отбрасывая жуткие тени. Дом, который когда — то казался мне офигенным, теперь выглядит зловеще.

— Демиан, нахрена мы сюда приперлись? Тут одни проблемы можно найти, — тихо говорит Джина, когда я торможу у старой калитки.

— Алекс нас ждет, — бросаю, открывая дверь. — Хочу обсудить с ним, можно ли ускорить вступление в наследство, не дожидаясь дня рождения.

— Алекс уже здесь? И как он поможет? — Джина вылезает следом.

В ее голосе сквозит недоверие.

— Он готов помочь разобраться с документами и формальностями. Если бабуля была к нам добра, может, получится все ускорить, — поясняю, доставая ключи.

Калитка противно скрипит, когда мы заходим на территорию.

— А если Алекс не сможет помочь? — не унимается Джина, оглядывая мрачную аллею.

— Тогда придется ждать и действовать по правилам. Но я хочу попробовать найти лазейку.

Мы подходим к дому, осторожно вставляю ключ. Дверь со скрипом открывается, Джина вздрагивает.

— Похоже, он тут вообще не жил? — едва слышно произносит она.

— Похоже на то.

— А я думала, он тут кутил во всю. А такое чувство, будто с тех пор, как он нас выгнал, сюда никто не заходил, — шепчет Джина.

В ее словах есть смысл. Эта жуть вокруг заставляет задуматься — какого хрена Эрик нас выпер, если сам тут не собирался жить? Освещая путь телефоном, веду нас по знакомым коридорам. У библиотеки останавливаюсь.

— Чтоб рот не открывала лишний раз, ясно? — серьезно говорю Джине.

— Ясно, — решительно отвечает она.

Толкаю скрипучую дверь старой библиотеки, запах пыльных книг ударяет в нос. Воспоминания накатывают волной — сколько часов мы с Джиной провели здесь в детстве.

Алекс уже тут, восседает за массивным дубовым столом посередине зала, будто чёртов король на троне.

— Какого хрена происходит? — рычу, плюхаясь на стул напротив него.

Старое дерево протестующе скрипит под моим весом.

— Почему ты молчал, что Эрик тут не жил?

— Демиан, остынь, — его голос спокоен, как штиль на море, и это бесит ещё больше.

— Нет уж, ты объясни, какого чёрта ты нам ничего не сказал? — едва сдерживаюсь, чтобы не вскочить и не схватить его за грудки.

Алекс лишь вскидывает бровь, словно удивляясь моей реакции:

— И что бы изменилось? У вас всё равно не было денег на этот дом.

— Ты мог рассказать, когда нам стукнуло восемнадцать! — повышаю голос, эхо разносится по пустому залу. — У меня тогда и деньги были, и силы!

— И что бы вы тут делали? — он усмехается, и мне хочется стереть эту ухмылку с его лица. — Просто просадили бы всё на ремонт? Той суммы от Эллы не хватило бы.