Джина поворачивается ко мне.

— С какой целью интересуешься? — осведомляется, прищурившись.

— Просто любопытно, — отвечаю, как можно более безразличным тоном.

Бровь Джины удивлённо приподнимается.

— Тебе? Любопытно? — она смотрит на меня так, словно я внезапно свихнулся.

— А что такого? — стараюсь сохранить невозмутимый вид. — Иногда мне бывает любопытно.

Сестра фыркает, закатывая глаза.

— Ага, например, как твой член выглядит в штанах? Этим ты тоже периодически интересуешься?

Не могу сдержать усмешку, представив, как ошарашенно вытянулось бы лицо Лисёнка, случись ей услышать нашу беседу.

— А что, хочешь обсудить? — дразню.

— Нет уж, спасибо, — отмахивается с притворным ужасом. — Я пока не готова к подобным разговорам.

Она демонстративно отворачивается, чтобы сосредоточиться на лекции, успевая бросить напоследок:

— Кстати, я её не видела с самого утра.

Киваю и утыкаюсь в конспект, но мысли крутятся вокруг Лисёнка. Куда она могла деться? Вроде никогда раньше не прогуливала. Вдруг что — то случилось? Чёрт, даже номера её нет.

Лекция тянется бесконечно, не могу сосредоточиться. Как только мисс Девис объявляет конец, вскакиваю и несусь к выходу. Надо её найти. Хотя какого хрена я вообще парюсь?

Навстречу мне плывёт Вирджиния в окружении своей тупой свиты. Хрен знает, как зовут этих кукол, но одну из них я точно трахал. Меняю траекторию и ухожу в противоположную сторону.

— Малыш! У меня охренительные новости! — резко вопит Вирджиния, её пронзительный визг разносится по всему коридору.

Делаю вид, что не слышу, ускоряя шаг в попытке оторваться от этой приставучей идиотки. Но она не отстаёт и начинает преследовать меня.

— Стой, сладкий! Я проучила ту шлюху, которая к тебе клеилась!

Ярость вспыхивает во мне подобно адскому пламени. Какого хрена она лезет в мою жизнь? Вирджиния продолжает:

— Утром в коридоре общежития мы подстерегли эту шлюху вместе с ребятами. Связали и спрятали в шкафу. Теперь она там, безвольная и скрученная. Я уверена, ты был бы рад увидеть её в том жалком виде.

Руки сжимаются в кулаки. Чёрт! Если она говорит о Лисёнке, я не ручаюсь за свои действия.

— О ком ты? — цежу сквозь зубы.

— О той, что на тебе недавно висла, — ухмыляется эта тварь.

Сука. Хватаю её за руку и тащу за угол кампуса. Припечатываю к стене. На удивление, она довольно спокойна.

— Где она? Говори! — рычу ей в лицо.

— Скажу, если поцелуешь, — лыбится. — Ты такой горячий, когда злишься.

— Какая же ты мерзкая сука, — рычу.

Меня просто выворачивает от отвращения. Сжимаю её горло:

— Слушай сюда, шлюха. Или говоришь, где Лисёнок, или завтра весь универ увидит, как ты отсасываешь трём парням.

— Ты… ты тоже там есть, — хрипит она.

— Думаешь, мне есть что терять? — усмехаюсь.

— Она… она… — задыхаясь, лепечет.

Ослабляю хватку, позволяя ей говорить внятнее.

— В моей комнате… — выдавливает, кашляя.

— Ключи, — требую, протягивая руку.

Дрожащими пальцами она достаёт из сумочки связку ключей. Вырываю её и стремительными шагами направляюсь к общежитию. Надо найти Лисёнка, пока эти уроды ещё чего не натворили.

Сижу в этом чертовом шкафу уже несколько часов, хотя точно сказать не могу — время здесь словно остановилось. Конечности затекли настолько, что я их почти не чувствую. Стяжки безжалостно впиваются в запястья и лодыжки, вызывая острую пульсирующую боль.

Сначала я кричала, звала на помощь, но быстро поняла, что это бесполезно. Теперь на щеках остались только засохшие дорожки от слез, а в горле першит от криков. Чувствую себя абсолютно опустошенной и беспомощной. Каждая секунда в этой удушающей темноте кажется вечностью.

Мысли путаются, не могу сосредоточиться ни на чем конкретном. Как я вообще оказалась в такой ситуации? Черт, да я даже не знала, что у меня клаустрофобия, пока не оказалась здесь!

Тишина давит на уши, и каждый шорох заставляет вздрагивать. Сердце колотится как бешеное, отдаваясь в висках. Пытаюсь глубоко дышать, чтобы успокоиться, но паника накатывает волнами.

— Хватит жалеть себя, Мелисса, сделай уже что — нибудь! — громко произношу вслух, пытаясь придать себе смелости.

Снова пытаюсь пошевелить руками, но стяжка лишь сильнее впивается в запястья. Рычу от разочарования и бессилия.

— Чёрт, за что мне это? — упираюсь лбом в колени, чувствуя, как по щекам снова катятся слезы.

Вдруг слышу поворот ключа в замке. Кто это может быть? В голове проносится миллион мыслей. Господи, только бы не… Затаив дыхание, вжимаюсь в стенку шкафа. Тяжелые шаги приближаются, и дверца резко распахивается, заставляя вздрогнуть. Медленно поднимаю глаза и вижу Демиана. Сердце пропускает удар, а потом начинает биться еще быстрее. Его темные глаза буквально прожигают меня насквозь. По телу пробегает предательская дрожь.

— Пришел поиздеваться? — выпаливаю, пытаясь скрыть страх за дерзостью.

Господи, почему мой голос звучит так жалко? Его бровь чуть приподнимается, вижу, как в глазах мелькает что — то похожее на… удивление?

— Разве я похож на монстра?

Боже, как же бесит эта его манера отвечать вопросом на вопрос.

— Слушай, просто скажи, чего тебе надо, — огрызаюсь, пытаясь вложить в голос всю злость и отвращение, которые испытываю.

Или мне кажется, что испытываю… Его глаза темнеют, становясь почти черными.

— Ты. Я просто не могу выбросить тебя из головы.

Черт. От его хриплого голоса по телу пробегают мурашки, чувствую, как предательски напрягаются соски.

— Так ты пришёл, как принц на белом коне? Или как чудовище, готовое меня, сожрать? — пытаюсь язвить.

Господи, почему не могу взять себя в руки? Демиан усмехается.

— Скорее чудовище. Но сегодня, похоже, придется побыть принцем.

Он резко дергает меня за руку, и я практически падаю ему на грудь. Как от него пахнет… Терпкий аромат одеколона смешивается с запахом кожи и чего — то неуловимо мужского. Нет, стоп! О чем я вообще думаю?

— Как ты меня нашел? — выдавливаю, пытаясь отстраниться.

Но мое тело предательски льнет к нему, словно у него своя воля. Его дыхание щекочет ухо, посылая волну мурашек по шее:

— Ты принадлежишь мне, Лисёнок. Я всегда тебя найду.

От его слов внизу живота разливается тепло.

— Тогда, может, развяжешь меня? — шепчу, ненавидя себя за слабость в голосе.

И за то, что на самом деле не хочу, чтобы он меня отпускал…

— М — м, но ты так сексуально выглядишь связанной, — мурлычет, проводя языком по моей шее.

Твою мать… Его рука скользит по моему бедру, оставляя за собой огненный след, и я невольно подаюсь навстречу.

— Демиан, прекрати, — выдыхаю, пытаясь вырваться.

Но мой голос звучит так неубедительно…

— Мне больно…

Он словно выходит из транса и отстраняется. Демиан усаживает меня на кровать. Наблюдаю, как он начинает рыться в ящиках. Когда он достает ножницы, у меня екает сердце.

— Не дрожи так, — усмехается он.

— В прошлый раз, когда ты так говорил, я лишилась девственности, — вырывается у меня.

Воспоминания накрывают с головой.

— А на что ты рассчитывала? — фыркает он, присаживаясь передо мной. — Я же предупреждал.

— Всё повторяется, как тогда… — сглатывая, шепчу.

— Заткнись на минуту, — рычит Демиан, разрезая стяжки на моих ногах.

Облегчённо выпрямляю ноги и шевелю онемевшими ступнями, возвращая кровоток.

— Встань и повернись, — приказывает.

Осторожно, стараясь удержать равновесие, поднимаюсь на подгибающихся ногах и медленно разворачиваюсь к нему спиной.

Он разрезает стяжку на руках. Когда вновь оборачиваюсь к нему лицом, Демиан бережно касается моих истерзанных запястий и принимается внимательно их осматривать. Стяжка была затянута настолько сильно, что в некоторых местах ободрала кожу до крови.