— Одевайся, — отрывисто бросает он.

Несколько мгновений он удерживает меня на месте, убедившись, что устойчиво стою на ногах, отступает на шаг. Мне боязно повернуться и взглянуть на него. Позади слышится шорох одежды. В ушах звенит, а на глаза наворачиваются слёзы досады. Глубоко вдыхаю и с раздражением вытираю щёки.

— Передай Хэдвигу, что было глупо подсылать ко мне девственницу, — с усмешкой бросает он. — Как ты только согласилась на это, Лисёнок?

Совершенно сбита с толку его словами. Кто такой этот Хэдвиг? Со злостью поворачиваюсь к нему лицом, встречаясь с его ледяным, пронзительным взглядом.

— Что за чушь ты несёшь? — огрызаюсь.

— Лисёнок, хватит играть в эти игры, — предупреждает холодно.

— Я понятия не имею, кто такой Хэдвиг. И всё, что ты тут говоришь, кажется мне полной бессмыслицей.

Он несколько долгих мгновений вглядывается в меня изучающе.

— Как убедительно ты лжёшь, — его тон пропитан сарказмом. — Лучше тебе больше не попадаться мне на глаза.

Он разворачивается и выходит, дверь со скрипом закрывается за ним. Остаюсь стоять на холодном полу, обнажённая, пока мурашки покрывают кожу — не только от похолодевшего воздуха, но и от того, насколько стремительно и неожиданно, всё произошло.

В воскресенье вечером Рой и Карен уезжают, и я, честно говоря, рада, что так здорово провела с ними время. Если бы не Демиан, все могло бы быть еще лучше. Кто этот человек, о котором он так неожиданно упомянул? И почему это имя — Хэдвиг — застряло у меня в голове, как надоедливая песня?

Следующие четыре дня я не вижу Демиана. Его отсутствие в университете настолько заметно, что я невольно задаюсь вопросом: неужели один человек может так сильно влиять на атмосферу вокруг? Все это время мучительно размышляю: стоит ли пытаться что-то узнать об этом Хэдвиге или лучше забыть об этом и не зацикливаться на неприятностях.

— Что с тобой? Ты какая-то рассеянная, — вдруг спрашивает Джи, сидящая рядом со мной в столовой.

— Прости, я просто думала о Хэдвиге, — вырывается у меня против воли.

Чёрт, зачем я это сказала? Джи удивленно поднимает бровь.

— Хэдвиге? А кто это? — она впивается в меня взглядом.

— Это просто имя, которое пришло мне в голову, — неуклюже оправдываюсь.

Боже, какая глупая отговорка! Неужели я не могла придумать что-нибудь более убедительное? Джи еще несколько секунд внимательно изучает меня, затем пожимает плечами и возвращается к еде.

— В нашем городе есть человек по имени Хэдвиг, — говорит она с набитым ртом. — Я подумала, что ты о нем. Хотя вряд ли ты стала бы говорить об этом ужасном типе, — добавляет она, морщась.

Похоже, Джи говорит именно о том Хэдвиге, которого упоминал Демиан.

— Что за ужасный тип? — спрашиваю, стараясь скрыть свое любопытство.

За эти дни я заметила, что Джина обожает посплетничать обо всем на свете. Из нее легко вытянуть информацию.

— Местный наркобарон, — сообщает она.

— Наркобарон? — удивленно переспрашиваю. — Ты шутишь?

Джи кивает, продолжая жевать.

— Этот тип — одна из главных фигур наркобизнеса в нашем городе. Говорят, он крупнейший поставщик в округе.

Услышав это, чувствую, как по спине пробегает холодок. История с Хэдвигом приобретает зловещий оборот, и мое любопытство сменяется тревогой. Почему Демиан связал меня с этим опасным человеком?

— Ты его знаешь? — осторожно интересуюсь, пытаясь казаться спокойной.

Джи отрицательно машет рукой:

— Нет, что ты! Я никогда его не видела. Но о нем ходят жуткие слухи.

Ее голос становится тише, когда она наклоняется ко мне через стол:

— Говорят, Хэдвиг — безжалостный главарь преступной группировки, контролирующей большую часть наркотрафика. Его методы крайне жестоки: насилие, запугивание, шантаж. Люди в ужасе от этого человека.

Сердце замирает, словно натолкнувшись на невидимую преграду. Никогда не сталкивалась с опасностью такого масштаба. Почему Демиан решил, что я как-то связана с этим монстром? Пытаясь отвлечься, перевожу разговор на другие темы. Однако тревожное чувство никак не покидает меня.

Злость клокочет, словно раскалённый металл. Испепеляющая, всепоглощающая, подобно лаве. Она бурлит под кожей, требует немедленного выхода, безжалостно стучит в висках и яростно бьёт набатом в груди.

Каждый вдох пропитан горечью, каждый выдох — ядовитым дымом. Уже пятый день эта неукротимая ярость не отпускает, заполняя каждую клеточку тела, каждый уголок сознания. Даже ожесточённые бои Астора, где изливаю всю накопившуюся злость в сокрушительные удары, безжалостно сражаясь с противниками, не приносят долгожданного облегчения. Кулаки, покрытые синяками и ссадинами, жаждут новой схватки, нового выплеска адреналина.

В бешенстве от того, что Лисёнок, оказалась впутана во всю эту мерзкую, отвратительную историю с Хэдвигом. Хотя где — то в самых потаённых глубинах души ещё тлеет крохотная, едва заметная искорка надежды, что она непричастна ко всему этому. Когда она смотрела мне прямо в глаза своим чистым, открытым взглядом и говорила, что ничего не знает, мне хотелось поверить. Но все имеющиеся улики, все факты неопровержимо указывают на противоположное. Близнецы Диас — её братья, Хэдвиг — дядя. Буду наивным идиотом, если поддамся этой мнимой невинности и позволю обвести себя вокруг пальца.

Телефон снова вибрирует, уже в пятый раз за последние полчаса. Каждый новый звонок, каждое настойчивое жужжание всё больше выводит из себя, подобно назойливому комару, кружащему над ухом. Хочется схватить этот чёртов аппарат и со всей силы разнести его вдребезги об стену, лишь бы прекратить этот невыносимо раздражающий звук. Но вместо этого я с тяжёлым, утробным вздохом медленно поднимаюсь с кресла и нехотя беру трубку. Слышу голос Вина.

— Где тебя, нахрен, носит? — рявкает он, как только беру трубку.

— Там же, где и вчера, — бурчу в ответ.

— Дем, ты совсем охренел? Пятый день пропускаешь тренировки! Скотт уже готов выкинуть тебя из состава на соревнования. Что за херня с тобой творится?

— Да и пусть выкидывает, — равнодушно отвечаю.

Мне реально насрать сейчас. Внутри всё кипит от злости. Хочется просто забиться в угол и чтобы никто не трогал.

— Ты, блять, безвылазно торчишь в своей конуре уже почти неделю! Только на подпольные бои и вылезаешь! Тебя там ещё не замочили?

— Отвали, Вин. Просто оставь меня в покое.

— Если через пятнадцать минут не притащишь свою задницу на тренировку, я сам приду и силком тебя приволоку!

Вин слов на ветер не бросает. Этот псих реально припрётся и потащит меня, хоть на себе. Черт!

— Ладно, скоро буду, — цежу сквозь зубы.

Матерюсь и швыряю телефон. Какого хрена им всем от меня надо?

По пути к бассейну замечаю вдалеке силуэт Лисёнка. Словно охотник, узревший добычу, гнев находит выход, направляя меня прямиком к ней.

— Что тебе нужно? — её голос рассекает воздух подобно лезвию, когда подхожу ближе. — Если пришёл безосновательно обвинять меня в связях с Хэдвигом, то можешь не утруждаться — разговаривать не намерена, — продолжает она с убеждённостью в голосе.

Сильная. Бесстрашная. Так и тянет наброситься прямо здесь. Разодрать тонкую майку, едва прикрывающую соблазнительные изгибы, коснуться нежной кожи, ощутить её дрожь и вкус.

— Всё ещё утверждаешь, что ничего не знаешь о нём? — удивительно, но мой голос звучит спокойно.

Лисёнок стоит стойко, в её глазах пылает вызов. Она думает, что сумеет обвести меня вокруг пальца, но я не из тех, кто сдаётся так просто.

— Да, именно так, — уверенно отвечает.

Делаю шаг навстречу Лисёнку. Слова вырываются прежде, чем успеваю их обдумать:

— А знаешь, кто такая Джоан?

Её глаза мечутся в сторону, зрачки расширяются, как у испуганного животного. Вижу в них проблеск узнавания — инстинктивный, неосознанный. Румянец заливает её щёки, а пальцы нервно теребят край куртки. Этого достаточно. Теперь я уверен в её связи с Хэдвигом, словно последний кусочек головоломки встал на место.