— Знаешь кто тебя так крепко связал? — резко спрашивает, хмурясь при виде ран на коже.

— Твоя подружка. Похоже, она считает меня угрозой, — отвечаю, высвобождая руки из его хватки.

— Она не моя подружка, — отмечает, встречаясь со мной взглядом.

— Как ты меня нашёл? — спрашиваю.

— Не твоё дело, — отводит взгляд, явно не желая обсуждать эту тему.

На моих губах появляется нервная усмешка.

— А ты видела, кто был с Вирджинией? — Демиан вновь фокусирует на мне своё пристальное внимание.

— Два парня, — киваю.

— Узнаешь их, если увидишь снова?

— Да, узнаю.

— Тогда покажешь, — говорит Демиан и подходит к окну, глубоко вздыхая.

— Спасибо, наверное, — произношу неуверенно.

Я благодарна ему за спасение, но часть меня не может не злиться — ведь из — за него я вообще оказалась в этой ситуации.

Тишина давит на нервы. Хочется то ли разрыдаться, то ли наорать на него. Вместо этого глубоко вздыхаю и спрашиваю как можно спокойнее:

— Так что дальше?

Демиан подходит и мягко берёт за руку. Не говоря ни слова, он ведёт меня по бесконечным коридорам общежития.

Свежий воздух обволакивает, заставляя вздрогнуть от неожиданной свободы, когда мы выходим наружу. Демиан открывает передо мной дверцу автомобиля, послушно занимаю пассажирское сиденье. Мы едем в молчании, минуты тянутся томительно долго.

Наконец, машина останавливается у небольшого уютного кафе. Демиан открывает мне дверь, и мы входим.

— Что это за место? — тихо спрашиваю, не надеясь на ответ.

— В детстве бабушка приводила нас сюда с сестрой, — неожиданно отвечает Демиан.

Мы садимся за столик в уютном уголке.

— Мы возьмём два капучино и тост с авокадо, — говорит Демиан, не глядя в меню, подходящей официантке.

Аромат кофе щекочет ноздри, но я едва ли могу сосредоточиться на чем — то, кроме мужчины передо мной.

— Почему мы здесь? — вопрос вырывается прежде, чем успеваю подумать.

Демиан поднимает глаза от своей чашки, его взгляд пронзает меня насквозь.

— Мне нужно было убедиться, что ты в безопасности, — его голос звучит устало, но в нем слышится забота, от которой сжимается сердце. — А я… я просто хотел вернуться в место, где можно на время забыть обо всём.

Чувствую, как во мне поднимается волна эмоций. Злость, страх, облегчение — всё смешивается в один клубок, который застревает в горле.

— Это не моя вина, что всё так обернулось, — выпаливаю, сама не зная, зачем говорю это.

Демиан смотрит на меня долгим взглядом, вижу, как меняется выражение его лица. Оно становится мягче.

— Я знаю, Лисёнок, — произносит тихо.

Повисает недолгое молчание, нарушаемое лишь шипением кофемашины за стойкой. Официантка приносит заказ, и Демиан благодарит её приглушённым голосом, протягивая мне чашку капучино.

— Пей, тебе полегчает, — говорит и делает глоток из своей чашки.

Он внимательно смотрит на меня и вдруг говорит:

— Теперь ты всегда будешь со мной.

Вздрагиваю от этих слов. Что он имеет в виду? Неужели собирается контролировать каждый мой шаг? Во мне мгновенно вскипает возмущение:

— Что ты хочешь этим сказать?

Демиан чуть откидывается на спинку стула:

— Я не о контроле. После всего случившегося я не смогу просто закрыть на это глаза.

Крепче сжимаю горячую чашку, пытаясь унять дрожь в руках.

— Демиан, но…

Он не дает мне договорить:

— Послушай, Лисёнок. Я не хочу тебя ограничивать. Я хочу защитить. Просто дай мне шанс доказать, что я могу обеспечить тебя той безопасностью, которую ты заслуживаешь.

Всматриваюсь в его лицо, пытаясь понять, можно ли доверять его словам. В горле пересохло.

— Мне нужно подумать, — наконец выдавливаю.

Вдруг его телефон издает сигнал. Демиан хмурится, читая сообщение. Чувствую, как по спине пробегает холодок.

— Проблемы? — осторожно спрашиваю.

— Не сейчас, — отрывисто бросает. — Нам нужно ехать.

Мы торопливо расплачиваемся и покидаем кафе. Обратный путь проходит в гнетущем молчании. Мой разум лихорадочно работает, пытаясь соединить все кусочки загадки. Почему Демиан выбрал именно меня? У него нет недостатка в женском внимании.

Как только мы добираемся до общежития, наши пути расходятся. Демиан коротко прощается, и я смотрю ему вслед, чувствуя, что уже готова сказать ему "да".

Сижу в прокуренном баре, уставившись в стакан с виски. Руки трясутся, когда поднимаю его ко рту. Горькая жидкость обжигает горло, но мне плевать. Сейчас мне нужно что — то покрепче, чтобы переварить новости, которые только что вывалил на меня Фрэнк. Музыка в баре гремит, но я едва ее слышу — в голове пульсирует только одна мысль.

— Ты точно уверен? — голос дрожит, выдавая волнение.

Внутри все сжимается от страха услышать подтверждение. Фрэнк кивает, его лицо серьезно:

— На все сто, братан. Я перепроверил информацию несколько раз, прежде чем позвонить тебе.

Блядь. Как такое вообще возможно? Полгода назад я начал искать нашу мать, думая, что она свалила с каким — нибудь богатеньким мудаком. Но это… Это просто не укладывается в голове. Мама, которая пекла нам блинчики по воскресеньям и пела колыбельные перед сном… Как она могла?

— Вот, смотри, — Фрэнк показывает мне фотки на телефоне.

Вглядываюсь в каждый кадр, чувствуя, как внутри закипает ярость. На снимках моя мать в вызывающих нарядах, в окружении других шлюх. Все улыбаются, будто это, мать его, рай на земле. Но я — то знаю правду об этой работе, всю грязь, что скрывается за ярким фасадом. Сколько раз я видел побитых проституток на улицах, слышал истории о насилии и наркотиках? И теперь моя мать — одна из них?

— Точно она? Ты уверен? — в голосе слышится отчаянная надежда на ошибку.

Может, это просто похожая женщина? Может, Фрэнк ошибся?

— Да, это Элизабет. Теперь она Маргарет, — отвечает Фрэнк. — Пришлось покопаться, но все сходится.

Мир вокруг будто застывает. В голове бьется одна мысль: "Мать — шлюха в борделе". Как она могла? Почему бросила нас ради такой жизни? Вопросы роятся в голове, но ответов нет.

— Знаешь, как давно она там? — рычу.

— Пока нет. Но через пару дней выясню точно.

— Сколько я тебе должен?

— Рассчитаемся, когда соберу всю инфу.

Внутри все горит от злости и обиды. Не могу поверить, что она опустилась до такого. Залпом допиваю виски и заказываю еще. Сегодня я напьюсь в хлам, чтобы хоть ненадолго забыть об этом кошмаре. Виски обжигает горло, но эта боль ничто по сравнению с тем, что творится у меня в душе.

Захожу в столовую, и глаза сразу выхватывают знакомый силуэт Лисёнка. Стоит только увидеть её, как член сразу же упирается в джинсы, словно дикий зверь, рвущийся на волю. Перед глазами проносятся кадры нашей последней ночи: её обнаженное тело, прижатое ко мне, каждая реакция на мои прикосновения. Не могу выкинуть из головы её губы, которые так сладко целовал. Черт возьми, до чего я докатился? Стою посреди столовой, а мозг занят одними пошлыми мыслями, будто мне снова пятнадцать.

Встряхиваю головой, отгоняя непрошеные фантазии, и направляюсь к столику. Плюхаюсь напротив Лисёнка, пытаясь сосредоточиться на предстоящем разговоре.

— Привет, Лисёнок, — голос звучит хрипло, замечаю, как она слегка вздрагивает.

Забавно, что в сексе она была такой смелой, а сейчас её щеки мило розовеют, словно у невинной школьницы.

— Привет, — отвечает она, этот легкий румянец делает её еще привлекательнее.

— Как дела? День нормально прошел? — спрашиваю, стараясь поддержать непринужденную атмосферу.

Лисёнок чуть наклоняет голову, и от этого простого движения в паху становится ещё теснее.

— Нормально, — задумчиво отвечает. — А у тебя?

Улыбаюсь, решив немного подразнить её.