Меня же удивила упомянутая вскользь деталь, которой мне раньше не доводилось слышать ни от кого.

— Мама была северянкой?

Лео печально улыбнулся.

— Возможно от этого у меня такая любовь к северной кухне? — он подцепил ножом последний кусочек подмороженного мяса. — Попробуешь строганину из оленины?

Мясо было жестким, солоноватым и жирным. Но на вкус определенно лучше, чем каштаны.

— Знаешь, за то недолгое время, что я здесь, я узнала куда больше, чем пока мы жили с отцом. Не знаю, почему он так не хочет говорить о маме…

— Потому что ему до сих пор больно, — коротко ответил Лео. — Он мог бы уже жениться снова, но до сих пор хранит ей верность. Слишком сильно любил. И не отправился от потери. Они уехали в столицу вдвоем, когда был близок ее срок, а вернулся отец уже только с тобой и Софией. Честно говоря, — он предостерегающе покосился в мою сторону. — Сегодня такой чудесный вечер, и я бы не хотел его омрачать такими разговорами… Хорошо?

Я расстроенно кивнула. Дома мне всегда запрещали расспрашивать о маме что-либо, говоря «она была очень красивой, доброй и заботливой», но не более того. Прислуга, разумеется, совсем не успела узнать свою новую герцогиню, ну а отец так и вовсе пресекал любые расспросы в жесткой форме. Почти так же, как Лео сейчас. А я так рассчитывала, что вне стен дома, со мной наконец-то будут откровенны…

— Это, наверное, самое вкусное, что я ела в жизни, — призналась я, наслаждаясь принесенной ухой, которая была украшена целой рыбьей головой. — Я-то думала, только в Веасе умеют готовить рыбу… А то с имперскими деликатесами из морских гадов я уже и забыла о старой доброй наваристой ухе, как у нас готовили.

— О да, всеми этими их мелкими закусками, которые они называют «едой», я никогда не наедался. К тому же, любовь к рыбе у меня так и не появилась. Так что такие места, где есть вкусное мясо и большие порции, меня просто спасают после харчей в солдатских казармах.

Прожить полжизни у моря и не любить рыбу… Всегда находила это ироничным. Лео вдруг прыснул какой-то своей мысли и, когда смех отступил, начал рассказывать:

— Помню, как-то нас позвали на прием к какому-то майору, когда я был уже лейтенантом. Так вот, там были эти дурацкие закуски, такие красивые по тарелкам разложенные для гостей. Ну ты знаешь, как они обычно это устраивают… Так вот, был у нас один сержант, просто деревенский парень с Нортланда, так он в одно лицо уплел все тарталетки с телятиной, а потом спросил, когда будут подавать нормальную еду…

Он снова рассмеялся, я улыбнулась. Такие истории от Лео мне нравились больше, чем его увлеченные рассказы о воинской подготовке и тренировках. Казалось, с каждым глотком алкоголь делал его все веселее, распыляя щеки румянцем. Улыбка становилась шире, истории откровенней, а шутки вульгарнее.

Тем временем, пока мы неспешно продолжали ужин, на сцену вышла небольшая труппа музыкантов из шести человек и начали приготовления к выступлению. Пока настраивались инструменты, гости потихоньку стали обращать свое внимание к сцене, с интересом наблюдая за происходящим. По свисту и улюлюканью я поняла, что артисты вот-вот готовы были начать свое выступление.

На мгновение в зале воцарилась полная тишина, а после под шатровым куполом разлилась яркая бодрая мелодия. Песня была настолько задорная, что люди начали постукивать в такт кружками, а свободное пространство у сцены вскоре заполнилось битком. Танцы были веселые и напористые, так не похожие на манерные танцы, которым нас учили.

— Может, не откажешь мне в танце? — я игриво улыбнулась. Редко когда я позволяла себе такие вольности, но, видимо, вино было куда крепче, чем казалось на первый взгляд. — Если, конечно, я не распугаю всех твоих воздыхательниц.

— Я и танцы? — гоготнул он. — Может, чуть попозже, когда этот страшный зверь будет полностью повержен.

Он воткнул нож в дичь, отрезая очередной сочный кусок. Пожав плечами, я продолжила слушать выступление. Музыканты почти непрерывно играли песню за песней, а девушка-солистка показывала свое мастерство, исполняя такие разные мотивы.

Сытость, алкоголь и легкая усталость навевали сонливость, и я, прикрыв глаза, вслушивалась в прекрасный голос солистки. Тут мотив в очередной раз сменился, и заиграла знакомая мелодия. Глаза распахнулись в изумлении.

— Это же «Полуденные тени», твоя любимая песня!

Леонард и без моего замечания уже застыл, внимательно вслушиваясь. Мы оба вдруг начали понимать, что голос солистки был нам хорошо знаком…

Я резко обернулась и ахнула, так и замерев с открытым ртом.

Каталину было не узнать. Одетая в синее, вместо привычного красного, платье на манер северян, девушка стояла в окружении артистов, перебирая струны странного вида лютни. Она разбрасывалась озорными улыбками и игривыми взглядами, подогревая толпу. Казалось, весь мир сейчас был только вокруг этой освещенной жаровнями сцены и девушки с огненными волосами.

Как только песня закончилась, под всеобщие овации Каталина спрыгнула со сцены и в два шага оказалась у нашего столика.

— С днем рождения! — с лучезарной улыбкой обратилась она к брату и, обняв его за шею, чмокнула в щеку. Сама же девушка была взмокшей до нитки, она тяжело дышала, но такой радостной я не видела ее очень давно. — Ну, как тебе мой подарок?

— С-спасибо, — промямлил тот, покраснев от ее прикосновений.

— Что… как ты… что ты тут делаешь? — меня захлестнул целый шквал эмоций. То я хотела кинуться и крепко обнять подругу, то влепить ей пощечину.

— Ну, я выступала впервые, — она схватила кружку Лео и нагло опустошила ее. — Теперь я официально член Коллегии бардов!

— Что?..

— Если быть точной, то это выступление будет чем-то вроде моего вступительного экзамена, — затараторила она, совсем не обращая внимания на наши обескураженные взгляды. — Я почти два месяца к этому готовилась, ходила на частные уроки по рекомендации маэстро Савиуса, мне надо было голос поставить для сценического исполнения….

— Так-так-так, стоп! — резко одернула ее я. Беззаботность Каталины подняла во мне гнев, который теперь вздымался обжигающей волной. — Ты забыла что ли, что из дома сбежала? Мы за тебя переживали, Максимилиан всю неделю искал тебя по всему городу!

— Что? Ты ушла из дома?! — Леонард опешил, переводя взгляд с меня на фрейлину.

— София меня довела. Ну я разозлилась, и пошла к ребятам из Коллегии, они меня приютили на время… — большим пальцем она показала за спину, где остальные музыканты тоже сделали паузу, попивая предложенное им вино. Каталина недоуменно посмотрела на меня. — Но я бы вернулась. Как будто я впервые с этой ведьмой ссорилась. Мне просто надо было сосредоточиться на моей подготовке к сегодняшнему дню.

Каталина продолжила весело рассказывать о предстоящем теперь обучении в консерватории при Коллегии, а меня трясло от злости и обиды. А еще от того, что Андо даже на миг не пришло в голову, что ее легкомысленные поступки заставляют беспокоиться за нее. Не могла же она думать, будто бы она чужой человек и ее судьба мне безразлична. Глаза защипало, но я удержала предательские жгучие слезы, всеми силами стараясь подавить в себе гнев.

Конечно, я испытывала огромное облегчение от того, что подруга жива и здорова, и что поганый арраканский змей никак не причастен ко всему этому. Я была рада, что она нашла свое призвание и теперь просто сияет от счастья. Но обида ржавым гвоздем засела глубоко в душе, оставив неприятно тянущую рану, которую нельзя было исцелить ни извинениями, ни сочувствием.

Однако потрясения на этот вечер еще не закончились.

— Леонард? Какая встреча…

Позади из толпы вышел Александер Вибер с кружкой эля в руках. Леонард расплылся в радостной улыбке, заметив знакомого. Чего нельзя было сказать обо мне.

— Не думал, что ты ценитель северной кухни, дружище, — засмеялся Лео. — Знал бы, вытаскивал тебя почаще.

— Не сказал бы. Вот, решил заглянуть в эту расхваленную лодку, и такая приятная неожиданность! — Вибер хохотнул, и как будто бы даже искренне.