Слова Софии о том, насколько доставшаяся мне магия была уникальной, ничуть не убедили меня. Я бы все отдала, чтобы у меня была магия огня, как у Ады…

— И почему это так важно, что у меня этот дар?

— Потому что старшими народами было записано еще много веков назад:

Птицей взлетит небом благословленный,

Сталью откликнется горорожденный,

Песнью заплачет водой сотворенный,

Из пепла восстанет огнем заклейменный.

Ветвь оружием станет в руках одаренного,

Пред духом склонится зверье покоренное.

Озарятся слепые глаза светом грядущего,

А тьма покорится воле ищущего.

— И что это? — я скрестила руки на груди, скептически глядя на воодушевленную Софию.

— Предсказание, — пояснила она. — Предсказание, которое предотвратит неизбежное. Конец мира. Эпоху Тьмы.

— Эпоху… чего?

— Тьмы. Мира, лишенного магии, обреченного на медленное и мучительное разрушение. Империя в невежестве своем решила, что сможет, уничтожив большую часть источников маны, ограничить ее, распоряжаться ей по своей воле, из-за чего сейчас баланс сил в природе нарушен. Магии не может быть без мира, как и мира без магии. Но пока этот процесс можно обратить, пока Боги все еще слышат нас из-за Завесы, еще не все потеряно, особенно теперь…

Эпоха Тьмы. Завеса. Предсказания. Баланс. Управление источниками магии…

Голова затрещала, отдавалась невыносимой болью, отказывалась воспринимать хоть какую-то новую информацию. Все, что говорила Оре больше напоминало какую-то бессмыслицу.

— Это какая-то очередная загадка? — я потирала пульсирующие виски, пытаясь унять внезапную мигрень.

— Да, думаю, на сегодня стоит закончить наши откровения. Вижу, что ты изрядно устала… Остается только надеяться, что все обернется хорошо, и ваша сумасбродная «прогулка» не обернется всем нам проблемами, — она призадумалась, а затем решительно поднялась с дивана и направившись к двери, ведущей в ту часть дома, где они и Ян проживали вместе со служанками. — Я напишу письмо вашему отцу. Возможно, все же будет лучше покинуть Столицу.

— Нет! — я резко вскочила с дивана. — Прошу, сохрани это втайне от него. Я хочу закончить свое обучение, к тому же… — я лихорадочно подбирала аргументы на ходу. — Ты не думаешь, что столь скорый отъезд из столицы только привлечет лишнее внимание? Тем более, если наша семья и так под подозрениями.

— Это не обсуждается, юная госпожа! — к Софии вернулся ее тон, не терпящий пререканий. — Тут не безопасно.

— Дома тоже не безопасно, — упрямо продолжила я. — Дома даже отец подбирает слова так, словно имперские комиссары ему в спину дышат денно и нощно. Ты думаешь, что, заперев меня в четырех стенах, он сможет скрыть правду?

— Я подожду до окончания экзаменов, а затем доложу ему обо всем. Последнее решение будет за ним. Я привыкла к долгой жизни, а герцог в силах ее укоротить, если с вами что-либо случиться.

— Но он не узнает, если ты ему ничего не напишешь. Подумай сама, чем меньше ему известно, тем меньше проблем. Сейчас обо всем знают всего четыре человека. И то, о чем сегодня шла речь, тоже останется в тайне. Легче всего спрятаться, когда ты на виду.

Женщина долго испытующе смотрела на меня, а затем заключила в крепкие объятья. От неожиданности я даже не посмела шелохнуться — меня так редко обнимали, что это пугало не меньше, чем дар темной магии.

— Однажды я уже совершила ошибку, когда думала точно так же, — тихо сказала она с такой болью и тоской в голосе, что сердце невольно сжалось. — Больше я такого не повторю.

Следующие семь дней, которые я провела дома, казались настоящей пыткой. Мне безумно хотелось рассказать Ари и Аде о том, что я узнала от Софии. Все наши даже самые смелые догадки и рядом не стояли с ее рассказом. Однако мало того, что Оре строго настрого запретила покидать дом, так еще и приятная зимняя прохлада, которая стояла последний месяц, резко сменилась настоящей бурей — за окном который день бушевала нещадная пурга.

— Лучше уделите все свое время усердной подготовке, госпожа, — строго поручила сестра София. — Учтите, если думаете снова попытаться улизнуть — Максимилиан будет следить за вами. Уж простите, как бы я не хотела вам доверять, веры вам нет, — она помолчала, а потом добавила, чуть мягче. — Я постараюсь сделать все, что смогу для вас с юной Набелит. После того, как ваши экзамены закончатся, я подумаю, что можно сделать с вашим даром — если он уже пробудился после обряда, скрывать его будет все труднее и труднее.

— Ты… будешь учить нас? — я не верила ее словам. — Как маму?

— Скорее всего. Только ради вашей безопасности. Но прошу — никаких фокусов. Не подставляйте себя под удар еще сильнее, чем вы уже постарались.

Я радостно закивала. Еще бы — от одной мысли, что нас будут обучать магии уже голова шла кругом. Однако же сама София целыми днями куда-то пропадала, иногда не возвращаясь по несколько дней. Ян, пожав плечами, предположил, что, наверное, у нее какие-то дела в Ордене, может, заседания в Синоде, и, вероятно, даже связанные со мной, так что лучше бы мне не лезть не в свое дело. С того вечера, когда я обвинила Яна в предательстве, старый телохранитель явно был на меня обижен — стал отстраненным и более раздражительным. Однако же, хоть и я чувствовала вину за собой, не хотела перед ним извиняться. Потому что считала, что сказала тогда правду, какой бы мерзкой она не была.

От подготовки к экзаменам хотелось лезть на стену. Мысли сбивались, пока я перечитывала свои конспекты, главы и параграфы, по которым нас будут проверять, возвращались к нашему разговору с Софией. О магии. О том, что же правда, а что вымысел в этих книжках. Было так мерзко читать в разделе истории, как «доблестная» Среднеземская Империя стала первой страной, отказавшейся от магов.

Ложь.

О том, как Император начал священные очистительные войны, чтобы объединить мир и избавиться от завладевших опасными артефактами язычников, угрожающих всему живому на Хартвельде.

Ложь…

О том, что маги остались частью древнего прошлого наших народов и никогда более это опасная сила не будет угрозой для нашего существования, и поныне Империя будет защищать нас от нее.

ЛОЖЬ.

В один миг я со злости швырнула учебник в стену, даже не заботясь о том, что собственность Академии может пострадать. На шум в комнату постучала Каталина, удивленно выглядывая из-за двери, не решаясь зайти.

— Все в порядке?.. — поинтересовалась она осторожно.

— Да, — гневно ответила я, еле сдерживаясь чтобы не накричать на нее.

Взгляд ее скользнул от меня к потрепанной распластавшейся на полу книге. Фрейлина с пониманием покачала головой.

— Что, не получается что-то выучить? — голос ее был полон сострадания, что злило меня только сильнее. — Понимаю, у тебя же столько предметов, и всего неделя, чтобы все пройденное повторить…

— Дело не в этих проклятых уроках, — процедила я сквозь зубы.

— А в чем тогда? — девушка прошла в комнату и, подобрав с пола учебник истории, уселась на кушетку. Какое-то время она перелистывала страницы. — Интересное чтиво. Ты же как раз такое любишь. Никогда не видела, чтобы ты так с книгами обращалась.

Я уткнулась в свои конспекты, делая вид что увлеченно изучаю их, хотя перед глазами стояла лишь застилающая все пелена. Но Каталина знала меня слишком хорошо, чтобы купиться на такое.

— Так что у тебя стряслось? — спросила она спокойно. — Поругались с ребятами?

Внезапный вопрос отвлек меня от мрачных размышлений. Девушка тут же встрепенулась, в глазах заблестело любопытство.

— Неужели любовный треугольник?

— Что? — я хотела было возмутиться, впрочем, быстро вспомнив, такая догадка была в стиле подруги. — Нет, не в этом дело…

Глядя на Андо, я понимала, что просто от нее не отделаться, и вздохнула.