Мысли у меня в голове словно выветрились. Звенящая пустота — вот все, что там осталось.

— Ты… маг созидания? Маг природы? — произнесла я, поняв, насколько тупо звучал этот вопрос с очевидным ответом.

— Ну, как видишь, — София попыталась улыбнуться. — Об этом знали только твои родители, так что теперь это и наш с тобой маленький секрет. Я использую в качестве катализатора бусы из родной деревни. Не самый мощный, конечно, но, чтобы залечивать ваши коленки, этого более чем хватало. Хотя сегодня мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы срастить перелом бедного мальчика до состояния обычного растяжения.

Я виновато потупила глаза.

— Сложно поверить, что в Сервитуариуме, который, по твоим словам, рьяно выискивает остатки людей с магическими силами, состояли сразу две колдуньи. Вас же могли раскрыть.

— Маги… хм-м, как бы объяснить… У каждого предмета с хотя бы небольшим содержанием маны, есть магический отголосок, тот самый, который определяют сейчас с помощью лазуритовых сфер. Глаза магов устроены так, что мы можем видеть эти отголоски. Как некую дымку, ауру. Это, конечно, требует некоторого мастерства и долгих тренировок. Например, неопытному магу будет невозможно понять, что излучает магический отголосок — сам человек или надетый на нем, скажем, магический артефакт. Например, даже какого-нибудь украшения или оружия с маналитом будет достаточно, чтобы сбить с толку.

Я резко сжала кулон на шее.

— Или кулона?

— Или кулона, — подтвердила София.

Теперь мне стало ясно, отчего наставница так настойчиво просила не снимать замершее пламя. А как же Ада? Как же могла она все это время скрывать дар от своего сервитуария?

— Конечно, в Ордене так же усиленно скрывается правда о существовании магии. Там изготавливают специальные настойки, которыми они проверяют детей на реакцию к мане. Обычно это выдают за поиск каких-то заболеваний. Однако снадобья — это крайне неточный метод, и, если в ребенке нет сразу сильного дара, обычно зелье не даст никакого результата. Но как только человек узнает о своих силах, магия начинает в нем проявлять себя.

— Получается, дар может со временем крепнуть?

— Ну, ты же не остаешься ребенком на всю свою жизнь, дорогая. Как развивается твое тело, так и магия в нем растет и усиливается. Кто-то может всю жизнь прожить, так и не узнав, что обладал даром. А у кого-то он начинает непроизвольно проявляться еще в раннем детстве, особенно если запас маны очень большой. Ну а если учить управляться с ним, то можно и вовсе скрыть его присутствие от остальных. Этому я и обучала Ренату, пока мы были в столице. Чтобы ее дар не обнаружили.

— Так, хорошо… — голова уже начинала болеть от всего этого. — Получается, маме нужна была твоя помощь, чтобы ты определила, есть ли у меня отголосок?

— Да. А еще она хотела просить именно меня в твои сервитуарии, поскольку могла мне доверять. И тогда я попросила ее приехать в Столицу, незадолго до родов, — тут София запнулась, сделав судорожный вздох. — Я до сих пор чувствую свою вину за это. Мне казалось, что я все предусмотрела, но имперцы оказались на два шага впереди. После твоего рождения нужно было переждать в Столице какое-то время, чтобы ты окрепла для обратного путешествия, а Орден дал разрешение на мою службу Дому Кустодес, но… Рената пропала. Просто наутро ее не оказалось в комнате. Ни записки, ни следов борьбы. Эстебан места себе не находил. Он потратил все ресурсы на ее поиски, пока не получил прямую угрозу. Он рассудил, что ваша безопасность важнее, и отступился.

— Получается, и мама может быть до сих пор жива?.. — едва шевеля губами прошептала я слова, как заветную молитву.

— Милая, прошло уже почти семнадцать лет, — с жалостью произнесла Оре.

Однако я не прислушалась к ней. Сегодня все самое невероятное, что я даже не осмелилась бы предположить, оказывалось правдой. А, значит, был шанс, что мама жива. Что ее где-то удерживают, но кто и зачем…

— Подожди, раз ты сказала, что были почти ровесниками с ней и отцом, то… как такое может быть? Ты выглядишь сильно моложе отца, тебе никак не может быть под пятьдесят.

— Я ведь уже говорила, что несколько старше, чем кажусь? — она виновато посмотрела прямо на меня. — Так вот, я намного старше, чем ты думаешь. В деревне, откуда я родом, это называлось «благословение долгой жизни». Маги созидания, коснувшиеся природного источника маны, могли омолаживать себя, жертвуя своей магической силой.

— Это вроде… источника бессмертия?

— Ну, что-то вроде, да, — неуверенно сказала София, а затем добавила. — Я живу уже свой пятый цикл, мне скоро минет второе столетие. Маги и так по своей природе куда более живучи, но силы природы помогают поднять и эту планку еще выше.

— Двести лет, — ахнула я. — Чем же ты занималась все это время?!

— Пыталась спасти, кого получалось, — печально улыбнулась она. — Раз за разом я под новым именем приходила в Орден, чтобы встать на службу Империи, а спустя зим тридцать, когда мои незначительные старческие изменения уже никак нельзя было оправдать, я «умирала». Возвращалась домой, ждала несколько лет, омолаживалась до подросткового возраста, и снова поступала на службу в сервитуарии.

Раз за разом. Одно и то же. И все ради спасения тех немногочисленных магов, что по каким-то неведомым причинам, вопреки всему, продолжают рождаться…

— Но… что же такого происходит с теми, чей дар все-таки обнаруживают? Ради чего ты проходила одно и то же столько десятков зим?

Мрачный взгляд, которым наградила меня София, говорил сам за себя.

— Я не думаю, что сейчас стоит об этом говорить, но… Смерть, как по мне, куда милосерднее, чем уготованная имперцами участь. В прочем, сейчас не это важно. Ты сказала, что вы провели ритуал. Ритуал инициации, если я правильно поняла. Какая реакция была?

— Ада отреагировала на огонь, — растерянно ответила я, пытаясь собраться с мыслями, чтобы объяснить увиденное. — А вот у меня… хм-м..

— Реакции не было? — она была серьезна и настойчива.

— Реакция была. Но это все очень странно, такого не должно было быть, мы….

— Камилла, солнышко, это очень серьезно! — по ее голосу было слышно, как сильно она переживает, но все еще старается сдерживать свою тревогу.

— Кровь, — сдалась я, голос дрожал. — Была реакция на кровь.

У наставницы округлились глаза.

— Так ты… темный волшебник, — на лице женщины отразилась целая плеяда эмоций — сомнение и растерянность, нетерпение и ликование, боязнь и благоговейный трепет. — Об этом знают только Ада и Ари? Кто-нибудь еще мог видеть?

Я съежилась — Оре смотрела на меня так, словно бы перед ней теперь стоял совсем другой человек, и от этого мне становилось еще паршивее.

— Подожди, разве такое возможно? Темная магия нигде не описывалась, только стихийная, созидательная и преломление.

— Потому что это великое таинство рода людского. Магия, созданная нашими предками в противовес всей остальной. Темное искусство — это путь исследователей, ученых, великих лидеров… Но это и опасный дар, который может пошатнуть устои мироздания. При том, что магический дар нынче и так редкость, дар темной магии редкость еще большая.

— А вот в былинах и легендах все темные маги обычно злодеи, — голос дрогнул, я была готова расплакаться от коварства судьбы. — Разве я злая, София? Почему мне достался именно такой дар? И зачем он мне вообще, если все равно все будут воспринимать таковой. Я ведь… не хочу такого…

— То лишь сказки, — отмахнулась она. — Злым может стать абсолютно любой волшебник. Разве ты не помнишь историю про древнего арраканского Героя Света, что повел очистительный поход против всего континента? И, между прочим, ему это почти удалось. Темная магия отличается тем, что ей нельзя научиться, в отличие от любой прочей. С ней можно только родиться. И последний рожденный с даром темной магии нам встречался очень-очень давно. Каждый сам решает, как использовать силу, которая ему дана — во благо или во зло.