Ребенком Снейп мечтал найти Тайную комнату Слизерина, а в ней — личную библиотеку Основателя. Салазар слыл величайшим зельеваром своего времени, принесшим знания в Британию откуда-то с Востока. Многие и по сию пору считали, что где-то спрятаны ценнейшие рукописи Слизерина, полные самых удивительных рецептов, каждый из которых стал бы или опасным, или гениальным открытием столько веков спустя. Говорили даже, что Парацельс не сделал ни одного реального открытия, а лишь присвоил себе кое-какие наработки Слизерина.

Даже сейчас, растеряв детские и юношеские заблуждения, веру в сказку и тайну, в темноте Хогвартса Северус всякий раз ощущал прилив азарта, тягу обследовать какой-нибудь малоизученный закуток в тщетной надежде. И зельевара неимоверно злило, если кто-нибудь из студентов нарушал его покой и тишину коридоров.

Декан Слизерина поднимался на площадку второго этажа, когда заметил на площадке третьего, как раз той, что вела в запретный коридор, маленькую сжавшуюся в комок детскую фигурку. В полумраке он различил лишь то, что у ребенка темные волосы, и с раздражением прошипел, вынув палочку:

— Люмос.

Раздражение мужчины было столь велико, что магического света с лихвой хватило, чтобы перебудить часть портретов и рассмотреть сидящего на рюкзаке мальчика. Тот тихо спал, сложив руки на коленях и уложив на них голову. Лишь по отвороту мантии и было ясно, что перед Северусом рейвенкловец.

— Поттер! — сделал вполне очевидную догадку зельевар, мысленно перебрав нынешний курс воронят.

Мальчишка секундой позже вскинулся и уставился на Снейпа, а потом на его губах задрожала радостная, но совершенно печальная улыбка.

— Профессор! — едва не всхлипнул он.

— Что вы забыли в коридорах школы после отбоя, Поттер? — хмуро потребовал ответа мужчина, не спеша ругаться. — Сейчас почти полночь! Отбой был два часа назад!

Обычно студенты не смотрели на него с такой надеждой, если он ловил их ночью. Им полагалось вздрагивать, убегать, а потом долго и безуспешно врать.

— Я бы очень хотел попасть в гостиную Рейвенкло вовремя, — едва не плача прошептал мальчик. — Тут холодно и темно. А там камин, кровать… Я спешил в башню, когда перепутал лестницы, а эта повернула сюда… И тут же отодвинулась, не позволяя вернуться и пойти правильным путем. И никого не было. А там этот жуткий коридор, куда запрещено ходить…

Снейп вздернул бровь, слушая сбивчивый рассказ мальчишки, и шагнул вперед, к лестнице. Та тут же повернулась, позволяя профессору подняться к Поттеру.

— Вы утверждаете, что не могли пойти в башню Рейвенкло потому, что вам не позволила это сделать лестница? — с легкой издевкой уточнил зельевар, прежде чем ступить на нужную площадку.

Мальчишка быстро закивал и вскочил, но не попытался убежать, когда представилась такая возможность, а замер, ожидая вердикта Снейпа. Внезапный скрип за спиной вынудил мужчину обернуться, а студент нервно выдавил:

— Она снова отвернулась! Опять!

Теперь с Северус мог насладиться видом лестницы, которая вела себя очень необычно, будто сознательно отрезала путь тем, кто случайно попал на площадку третьего этажа.

— И как же быть? — прошептал Поттер себе под нос и с надеждой покосился на учителя.

Тот несколько секунд хмурился, прежде чем бросить перед собой диагностические чары. Те ничего не выявили, но Снейп и не удивился, зная, что директорское воздействие они не покажут, как и любой иной приказ чарам Хогвартса. Но оставался вопрос, что же за условие выставил лестнице Альбус.

Северус перевел взгляд на мальчишку и хмуро спросил:

— Вы просидели тут два часа?

— А где еще? — опешил Поттер. — Не полезу же я в запретный коридор? Я еще слишком молод и слишком многое хочу узнать, чтобы рисковать собственной жизнью. А нам ведь обещали мучительную смерть! Кто в здравом уме решится хоть шаг туда сделать?

Мужчина хмыкнул и едва не начал перечислять фамилии, но сдержался. Список вышел бы уж слишком длинным.

— Да и вообще, зачем было сообщать об этом коридоре на пиру? — опустив взгляд, шепотом добавил вороненок. — Это предупреждение только привлекает внимание. Надо было не говорить, а просто хорошенько спрятать вход сюда. В школе ведь полно скрытых проходов, о которых разве что старшекурсники знают.

Снейп хотел бы задать тот же вопрос Альбусу, но знал, что директор найдет с виду вразумительную причину.

Еще раз взглянув на мальчишку, декан Слизерина шагнул в коридор и направился к спрятанной в глубине двери. Словам Поттера он не особо верил, но проверка показала, что никто не пытался открыть проход как минимум с обеда.

Обернувшись, мужчина увидел, что Гарри Поттер за ним не отправился, лишь немного высунулся в коридор, не сделав и шагу внутрь.

— Профессор, а теперь лестница повернулась и замерла! — сообщил мальчишка.

Северус недовольно поднял глаза к потолку, надеясь, что его проклинающий взгляд достигнет комнат Альбуса и не позволит ему этой ночью спать спокойно, а потом отправился обратно к лестницам.

— Идемьте, Поттер, — велел он, выйдя на площадку.

Не задавая вопросов, мальчишка доплелся за Снейпом до подземелий. И там, уже в гостиной декана Слизерина, безропотно сел в указанное кресло, опустив на пол у ног свой рюкзак. Даже в приглушенном свете выглядел Поттер бледным и измученным.

Хмуро глянув на мальчишку, зельевар быстро приложил ладонь к его лбу, оценивая состояние, и направился к шкафу, не замечая, как Поттер вздрогнул от прикосновения.

Пусть Северус был суровым учителем и не менее суровым деканом, но за здоровье детей он радел не меньше, чем Поппи. А потому в его покоях всегда хранился экстренный запас самых необходимых лекарств.

Вызвав хогвартского эльфа, Снейп велел принести чашку какао и несколько бутербродов. А потом под вялым взглядом Поттера накапал в какао укрепляющего и вылил флакон с витаминным зельем.

— Ешьте, — велел мужчина строго.

Этого ребенка вообще хотелось постоянно кормить, хотя за последние дни Поттер и перестал напоминать тощего доходягу. Сказывались прописанные Помфри зелья и то, что Поттер неукоснительно соблюдал их прием. Кроме этого вечера, разве что.

Поттер не стал спорить и о чем-либо расспрашивать. Молча вцепился в чашку и придвинул к себе тарелку с бутербродами. Такое поведение весьма способствовало анализу ситуации, чем Северус и занялся, устроившись в кресле напротив.

И чем больше волшебник думал, тем меньше ему нравилось происходящее. Он-то прекрасно знал, что таил в себе коридор на третьем этаже, и ни капли не сомневался, что спрятанная там тварь слишком опасна не только для школьников, но даже для взрослого мага. Дамблдор заверял, что никакой опасности нет, ведь псина сидит на цепи и слушается только Хагрида, который ее вырастил. Но Снейп не обманывался на счет полувеликана, тот был слишком глуп и болтлив, чтобы удержать в себе хоть какие-то сведения. А рассчитывать на то, что дети успеют убежать до того, как трехголовая тварь вцепится в кого-нибудь из них? На это мог надеяться только директор, который, похоже, растерял остатки здравого смысла или позабыл, что дети не всегда ведут себя так, как думают взрослые.

«Но больше всего похоже на то, что Альбус сознательно провоцирует интерес к запретному коридору», — признал очевидное Северус. Он даже знал тех, кого директор пытался завлечь этой тайной. И если с Квирреллом все стало ясно в тот момент, когда заика попытался выяснить перечень ловушек, то участие в директорской задумке Поттера профессор зельеварения выяснил теперь.

— Что вы слышали о коридоре на третьем этаже, мистер Поттер? — спросил Снейп, когда мальчишка доел бутерброды.

— Туда нельзя ходить, — отозвался юный волшебник и с сожалением заглянул в пустую чашку. — Если жизнь дорога.

Пусть мысли Поттера и оказались тщательно закрыты, но Северус, настроившись, неплохо ощущал эмоциональный фон. И сейчас прекрасно чувствовал, что коридор вызывает у мальчика злость и страх, а вовсе не любопытство.