Один из раненых, человек на вид чуть старше средних лет, пришёл в себя первым. Судя по всему, это был господин из приличного круга, крепкого телосложения, с ухоженной бородой и волосами. Его лицо было открытым и доброжелательным, а глаза излучали мудрость и говорили о житейском опыте.

Одежда путника, местами порванная в ходе неизвестного нам инцидента, выглядела качественной и дорогой, что намекало на высокий статус и положение в обществе. Под длинной чёрной мантией с золотыми пуговицами и вышитыми гербами виднелась белая рубашка из тонкого льна, заправленная в брюки. На ногах у него были кожаные сапоги с золотыми пряжками, дополнявшие солидный образ.

- Да пребудет с вами Господь, добрые путники! – принялся благодарить он нас слабым после ранения голосом, поняв, что мы пришли им на помощь. - Позвольте представиться, господа. Я Чарльз Хаксли, королевский нотариус, милостью государя нашего и велением архиепископа Кентерберийского. Это мой секретарь Гилберт, а сия достойная женщина – супруга моя Кэрол. Живем мы в городе, а в путь отправились, чтобы помолиться мощам святого Дунстана. Да по дороге нынче утром напали на нас разбойники из леса, покарай их Господь! Налетели нежданно, разграбили повозку, да и забрали всё, что у нас было. Мы с Гилбертом пытались дать им отпор, оружие у нас при себе было, вот только как противостоять доброму десятку нам двоим! Покромсали они нас знатно, благодарение небесам, что в живых остались. Жеребца нашего из повозки выпрягли да угнали, уж не знаю, как теперь назад приведёт Бог добраться.

- Слыхали мы намедни в соседнем селе о разбойниках, сударь. Констебль со стражей их разыскивают, - почтительно отозвался внимательно слушавший отец. – Да вот не думали, не гадали, что судьба нас приведёт их греховные дела узреть. И впрямь чудом вы живы остались!

- Это благодаря вам, добрые путники. Не окажи вы нам помощи, глядишь, и кровью бы истекли… Позвольте же мне узнать имена своих спасителей.

Мы стали представляться спасённым путникам. Музыканты вкратце рассказали о себе и о своём путешествии по стране. Отец тоже назвал себя и поведал о том, что он, сельский житель, ныне двигается в город, чтобы обосноваться там и заняться ремеслом оружейника под эгидой гильдии.

- Что же, достопочтенный Лидс, видно, Господь привёл нас встретиться с вами неспроста, - подумав, заговорил нотариус. – Люди вы к городским будням непривычные, так в благодарность за услугу вашу помогу я вам на первых порах обосноваться. Будьте же почётными гостями под моей крышей, на то время, сколько Господь приведёт, а там, глядишь, и крепче у нас корни пустите. Вот только как же нам добраться до города?

Отец низко поклонился Чарльзу Хаксли, с достоинством поблагодарил за оказанную честь и вызвался сходить до ближайшей деревни, чтоб раздобыться лошадью. Поскольку все деньги путешественников забрали разбойники, кузнец пообещал купить коня на свои средства. Сопровождать его вызвался Фрэнк.

На том и порешили.

Вылазка отца и Фрэнка увенчалась успехом. Часа через два они вернулись из близлежащей деревни, ведя за узду неказистого на вид, но крепкого крестьянского конягу. Отец с радостью сообщил, что им удалось сторговаться, и животину тамошние жители отдали за божескую цену.

Покуда они ходили за лошадью, я успела накормить своих новых знакомых нашими немудрёными припасами из дорожных сумок и дала каждому по глотку бодрящей травяной настойки, которую, оказывается, не зря взяла с собой в путь.

Нотариус Хаксли, его подручный Гилберт и супруга Кэрол не знали, как нас и благодарить. Я успела заметить, что она была на сносях: под её добротным шерстяным платьем явно вырисовывался уже довольно крупный живот женщины на последних месяцах. Эта дама располагала к себе: добродушная на вид, улыбчивая, крепкая толстушка с простым милым лицом. Несмотря на то, что недавно пришлось пережить страшное приключение, она не падала духом, а, напротив, подбадривала всех добрыми шутками да прибаутками, и выражение умиления не сходило с её круглого румяного лица.

Мужчины немного похлопотали, подымая с земли перевёрнутую повозку и запрягая в неё купленного конька. Наконец, всё было готово для дальнейшего пути. Отец сам вызвался править на козлах, а вся остальная наша компания, как говорится, в тесноте, да не в обиде, расположилась в экипаже. Одного места не хватило, и наш благородный Арнольд предложил ехать на запятках, словно господский форейтор.

- Нам бы только до города добраться, достопочтенный мэтр, - объяснял скрипач нотариусу. – Там мы вам обузой не будем, дадим пару представлений, да и пойдём далее странствовать.

Наконец, все устроились. Кузнец уселся на козлы, наскоро помолился перед дальним путём своему покровителю, святому Иоанну, стегнул лошадь, и мы тронулись в путь.

Дорога была пыльной, а путешествие - скучным и утомительным. Повозка с трусящим рысцой коньком двигалась по сельской местности в сторону города, нашей главной цели.

Лето было в разгаре, природа радовала яркими красками. Зелёные поля и луга простирались до самого горизонта, в воздухе витал аромат цветов и свежескошенной травы.

Погода стояла тёплая и солнечная, но не жаркая. Лёгкий ветерок приносил прохладу, позволяя насладиться путешествием без изнурительной духоты. Небо было ясным, и солнце ярко освещало дорогу, согревая мою беспокойную душу и вселяя надежду.

Повозка медленно приближалась к городу, и пейзаж вокруг становился всё более оживлённым. На полях тут и там работали крестьяне, возделывая урожай. Пастухи призывали стада коров и овец своими звонкими рожками. По пути встречались крупные поселения, окружённые деревянными стенами и каменными башнями.

Наконец, ближе к вечеру, повозка подъехала к городским воротам. Они были открыты, и стражники в доспехах проверяли всех въезжающих.

К мэтру Хаксли и его домашним вопросов не возникло, видимо, стражи порядка хорошо знали столь известную в городе персону. А вот мы с музыкантами и отцом вызвали немалое внимание со стороны охраны.

- Кто такие, куда путь держите, есть ли у вас какие-либо бумаги? – строго вопросил нашу компанию начальник стражи, тучный человек с красным опухшим лицом, которое без слов говорило о его пристрастии засиживаться за горячительным в тавернах.

- Я, достопочтенные стражи, новый мастер гильдии оружейников, а со мной дочь моя единородная, незамужняя девица, - почтительно кланяясь, стал объяснять кузнец. – Был я верноподданным барона Готфрида, да его милость мне бумагу для вступления в гильдию справил. Вот, извольте взглянуть.

Отец протянул стражу порядка свой документ, вынув из поясной сумки, и тот принялся внимательно его изучать. Вернув бумагу отцу, стражник заявил:

- А слыхивал ли, путник, как испокон веку в народе говорится? «Добра ты, может, грамота, да не при нас ты писана!». Кто его знает, а вдруг бумага твоя фальшивая? Сейчас любой писарь за серебряк такую состряпать может. А отвечать потом мне придётся, что бродягу какого-то в городские ворота впустил.

- Никак нет, ваша честь, - оправдывался отец. – Господь видит, что бумага эта настоящая. Клянусь…

- Бог-то, может, и видит, - тут же прервал его начальник городской стражи, - да нам, грешным, не разглядеть. Ты бы приложил чего к бумаге, авось и зрение получше станет.

Как человек бывалый, кузнец понял намёк начальствующего лица. Вздыхая, он полез в свою поясную сумку, порылся в ней и, незаметно для окружающих вложил в руку главы охраны крупную монету. Тот сразу повеселел.

- Ну что ж, коли так, добро пожаловать в наш город. Только пошлину ещё за въезд внести надобно за тебя да за дочь твою. Мы люди маленькие, всё с путников в доход казны собираем, как королевский закон велит.

Отец вздохнул в очередной раз и, делать нечего, отдал стражам требуемую сумму. После чего внимание начальника переключилось на троих музыкантов:

- Ну, а вы, странствующие господа, кто такие будете? Уж точно не крестьяне и не ремесленники. Больно уж подозрительна мне ваша шайка, уже не за худым ли каким промыслом в город явились?