- Благослови вас Бог, брат Уильям! – низко поклонился кузнец. – Признаться, ждали мы этой беды, грозился дочке давеча сам отец Стефан, ан, его слова-то не пустыми оказались. Что ж, вовек вам этого не забуду. Приведётся когда – добром за добро отплачу. Ежели должен я вам чего за весть вашу, говорите прямо, уж я вас не обижу.

Юноша наотрез отказался брать вознаграждение за свою услугу, и спешно распрощался, сославшись на то, что его длительное отсутствие может вызвать подозрение у настоятеля.

- Ну, дочка, видно, судьба наша такая, - проводив гостя, обратился ко мне отец. Права ты давеча была. Хочешь – не хочешь, а придётся нам бежать из родных мест. Кто знает, как скоро письмо-то до кардинала дойдёт? Эх, нам бы еще проводника толкового найти! В город-то путь не близок, да и опасно одним в дорогу-то пускаться…К старосте сейчас пойду на поклон. Оброк ему отдам весь, что должен, да бумагу справлю с разрешением на выезд. Хорошенько умаслить его придётся. Расходы немалые предстоят. Староста-то наш, чай, сама ведаешь, человек такой, что своей выгоды не упустит. А ты, Лира, покуда я все эти дела проворачивать буду, сходи к старой Мэгги. Упреди её о нашем отъезде, низкий поклон передай от меня за всю её помощь. Да снеси напоследок старушке большую корзину снеди разной, пусть нас добром поминает.

Кузнец стал собираться к старосте. Отпер свой заветный сундук, куда складывал все сбережения, вытащил увесистый мешок с монетами, повздыхал, помолился перед дорогой и вскоре покинул дом.

Я, как и велел отец, собрала корзину с гостинцами для Мэгги, и наказав работавшему в кузне Уильяму приглядывать за домом, отправилась в путь на окраину села, к лачуге знахарки.

Навестив старушку, я постаралась долго у неё не задерживаться. Наспех рассказала о той беде, что нависла над нами. Передала поклон отца, выслушала напутствия моей старой наставницы и поспешила домой – как знать, что может ещё случиться в наше отсутствие.

Когда я немного отошла от ветхой лачужки, за ближайшим деревом мелькнула какая-то фигура. В первый момент я испугалась, подумав, что меня выслеживает отец Стефан или кто-то из его подручных. Но опасения были напрасными. Из-за дерева вышел молодой человек не из наших односельчан, и мне подумалось, что я где-то уже его видела. Ясный взгляд его небесно-голубых глаз заставил вспомнить: это же один из тех менестрелей, которые выступали на деревенской площади в день моей первой прогулки! Помнится, он тогда играл на скрипке.

Юноша приблизился ко мне и церемонно поклонился. Как и в день выступления, музыкант был одет в бархатный камзол, на голове красовался щегольской по нашим меркам берет с пером. Я вновь отметила его аристократический вид и манеры, несвойственные сельским жителям.

- Прекрасной барышне моё нижайшее почтение, - произнёс менестрель чистым и звонким голосом. – Да простит меня, недостойного, юная леди, за то, что осмелюсь просить знакомства с вами! Я видел вас однажды в толпе слушателей и не смог позабыть взор этих прекрасных синих глаз! Смею ли я надеяться узнать ваше имя?

- Меня зовут Лира, молодой господин, - я не смогла удержаться от улыбки, услышав неожиданный комплимент незнакомца.

- Прекрасное имя, сударыня, оно напоминает мне о музах Аполлона! – отвечал мне трубадур, сняв с себя берет и раскланиваясь. – Позвольте…

Он на мгновение задумался и вдруг неожиданно пропел экспромтом:

«Цветок весны, прекраснейшая Лира,

Отныне ты навеки мой кумир!

Ты краше всех земных сокровищ мира,

А взор твой – драгоценнейший сапфир!».

Я невольно покраснела, но тут же улыбнулась своему новому знакомому.

- Благодарю за лестную серенаду, мой господин! Простой деревенской девушке ещё не доводилось слышать столь прекрасных стихов! - Ах, оставьте, какой я господин? Обычный странствующий менестрель, хотя и вправду дворянского происхождения, но всё моё родовое достояние – смычок да скрипка. Меня зовут Арнольд, но ежели мы с вами будем друзьями, сердцу моему было бы отрадно, если бы вы по-дружески называли меня Арни. А то, что вы простая девушка – так, не в обиду вам скажу, это лукавить изволите. Я вижу в вас что-то, чего нет в других здешних девицах. Вот только что за загадка в вас таится, понять пока не могу. Но, помяните моё слово: вас ждёт непростая судьба.

- Как же вы в наших края-тох опять оказались? И где ваши товарищи, которые так славно пели в прошлый раз? - спросила я галантного юношу.

- Да мы тут, милая дама, ненадолго. Держим путь в город, так пришлось через эти владения пройти. А товарищи мои шатёр разбили за околицей, близ реки. Переночуем там, да и завтра в путь двинемся.

Я не поверила своим ушам. Неужели это и вправду подарок судьбы?

- Достопочтенный трубадур, а не смогли бы вы захватить с собой в путь меня и моего батюшку? Он здешний кузнец. Надумали мы в город перебраться, да только путь нам незнаком. А вы, как я посмотрю, бывалые странники.

О причине своего желания попасть в город я предпочла не рассказывать пока ещё малознакомому человеку.

- Разве я посмею отказать в просьбе такой прекрасной леди? – Арнольд улыбнулся мне с искренней радостью. – Готов быть не только проводником вашим, но и верным рыцарем. В город, так в город! Как же мне найти вас, чтобы забрать завтра с собой в дорогу?

- А вы приходите к нам с батюшкой ночевать! Спросите дом кузнеца, вам каждый покажет. Живём мы с отцом без роскоши, но примем вас достойно, чем Бог послал. Батюшку я упрежу, не переживайте. А утром бы и тронулись в путь вместе!

- Да будет так, милая леди! Ждите в гости, наведаюсь к вечеру! – менестрель ещё раз картинно поклонился на прощание, и я поспешила своей дорогой.

От старосты к вечеру отец вернулся с добрыми вестями. Преград никаких, по его словам, глава деревенской общины нам не чинил. Принял наши долги за пользование землёй и выдал требуемую бумагу, за что отец рассчитался с ним сверх установленной меры. Кузнец сообщил старосте, что всё нажитое подворье вместе с кузней он оставляет подмастерью Уильяму, и в подтверждение своих слов поставил подпись под соответствующим документом.

Я поведала отцу о встрече с бродячим музыкантом, и он искренне обрадовался, что сами небеса посылают нам проводников в дальний путь.

Остаток вечера мы провели в сборах. В простые, но крепкие дорожные сумки сложила я всё необходимое в дорогу на первое время, постаравшись не отягощать груз лишним скарбом. Отец тщательно упаковал свои нажитые капиталы в прочный нательный пояс, который он носил при себе, когда ему случалось отправляться с деньгами на ярмарку.

Арнольд сдержал своё обещание. Он явился в дом поздним вечером, представился отцу, а мы пригласили дорогого гостя к столу. Отужинав с нами нехитрой, но сытной снедью, менестрель попросил разрешения переночевать в сенях, чтобы не стеснять хозяев. Я устроила ему удобную лежанку из соломы, и вскоре мы все улеглись, погасив очаг и свечи.

Я и не помню, как забылась сном в эту ночь. А на рассвете меня разбудил крик петуха, и первой мыслью после пробуждения было: «Ну, вот, нам пора…»

Нам повезло, что мы тронулись в путь до рассвета, пока на дворе ещё стояла тьма. Ни к чему в таком положении привлекать к себе лишние взгляды и вызывать пересуды. О бегстве нашем пока никто не знал, кроме старой Мэгги да сельского старосты. С него отец взял слово молчать до поры до времени. Конечно, за это пришлось отсыпать деньжат сверх положенного, глава деревни был человеком довольно корыстным.

Я с болью в душе смотрела на то, как кузнец прощается с родным домом. Накануне вечером он дал Уильяму все наставления по хозяйству и объявил его новым владельцем нашего подворья и кузни.

Когда утром мы вышли за ворота, я заметила слёзы на отцовских глазах. Будучи человеком от природы спокойным и скупым на эмоции, сейчас он не выдержал расставания с родным очагом и дал волю чувствам. Я понимала, что слова утешения в этом случае бессильны. Отец в последний раз взглянул на стены нашего старого дома, перекрестился и дал нам знак отправляться в путь.