Последовали фотографии правдолюбов. И скриншоты из их соцсетей – вытащили их удалённые посты, где те обличали фармкомпании, упрекали в рабовладении и экспериментах над людьми.

-- Всех пострадавших тут же опросили детективы Организации. Леониду привет! Но ничего особенного пострадавшие не знали – потому-то они и уцелели.

-- Согласно выявленной статистике, -- добавил Леонид. -- Из стен лечебницы не выбрался ещё никто из подписавших договор на лечение.

-- Да, -- подтвердила Анита. – Поэтому не оставалось больше способов выяснить дела компаний. И наш отдел приступил к разведке психиатрической лечебницы…

Последовали слайды с мини-коптеров, пытавшихся заглянуть в окна лечебницы.

-- Дроны не показали своей эффективности – окна были всегда надёжно заперты, заклеены картоном. Проникнуть мини-коптерами в систему вентиляции тоже не получилось. Применяли даже колёсные машинки. С камерой полного кругового обзора, для того, чтобы не спалиться. Но не сумели пробраться ни в клинику через двери, ни даже в подвалы. Уроды очень надёжно залепили всё. Как знали.

-- Не зря же они так долго, всё-таки, занимались своей хернёй… -- сказал Нойманн.

-- Предлагаю разъебать их домик ракетами, -- сказал Пауль.

-- Сжечь белым фосфором, -- возразил Нойманн. – Потому что внутри здания…

-- Не ломай интригу! – тут же остановила его Лимцова.

-- Ладно, -- Нойманн жестом предложил продолжать рассказ.

-- Тогда приехали дежурные на специальных фургончиках и принялись светить на окна лазером, считывающим звуковые колебания со стекла, -- Лимцова показала фотографии дежурных-балбесов в наушниках, которые дурачились внутри своих фургончиков, подставляя друг другу рога. – Приходилось часто менять позицию наблюдения из-за этих бдительных боевиков. Располагались и в фургончиках. И в легковушках. И в соседних домах квартиры арендовали… И звуки из лечебницы доносились странные. Порой – даже чудовищные. Послушайте.

Лимцова включила запись.

-- Разведчики ужасались от мысли, что же творилось в стенах здания. Это было неожиданно, услышать такое. Это не просто «препарат», вызывавший тяжёлую форму зависимости. Это стопроцентов – что-то гораздо более серьёзное… Слышите, да? Звуки ада, как по мне.

-- И не такое слышали, -- отмахнулся Пауль. – Но ты мне на почту отправь запись. Буду перед сном включать. Чтобы засыпалось лучше.

-- Обязательно, -- фыркнула Лимцова и перелистнула на следующий слайд с картой здания. -- В первые же сутки наблюдения удалось составить примерный план больницы. Мы соотнесли проект здания со звуками, с разговорами. Выявили, где у них «фабрика». Где у них палаты. Какого характера пациенты живут в этих палатах. Где кухня. Где уголок сотрудников. Где посты охраны…

-- «Лес побочных эффектов», -- прищурился Калуев. – Не нравится мне формулировка. Предлагаю ёбнуть в окошко из АГСа. Олег, я слышал твои «Гопники» как раз купили новый?

-- Исключено, -- сказал Варшавский. – Никакого тяжёлого вооружения. Это почти центр города. Даже не окраина. Если стальные решётки рухнут с окон и наружу выберутся твари… Если мы упустим кого-то…

-- Да я шучу, -- сказал Калуев. – Это всё понятно. Шумиху в центре наводить не будем.

-- Сновидцы прибыли на место, -- продолжала Анита. -- Для того, чтобы выяснить, уж не твари ли Изнанки или Зазеркалья явились в этот мир. Они вышли из своих тел. И проникли внутрь здания в своей астральной форме.

-- Конечно, зрение в такой форме далеко от того, что видят органы чувств, -- поспешил добавить сновидец Сташкевич. -- Но демонов в лечебнице не обнаружили. Хотя твари там – будь здоров… Не самые красивые, так скажем..

-- Чудовищные стоны, хохот и рычание – это всё доносилось от пациентов, -- сказал Варшавский.

-- Были попытки перехватить вай-фай точки, но в заведении отлично шифровались, -- продолжала Лимцова. – А мы не стали рисковать. Да и из разговоров научных сотрудников, лаборантов и санитаров удалось узнать очень многое. Например, что таблетки эти изменяют структуру тел пациентов. Что все, кто подписал договор о лечении, не просто получают зависимость от препарата – они месяцами трансформируются во что-то неестественное. Становятся… чудовищами. Они теряют разум… Вернее, теряют личность, а разум-то их становится просто иным. Но никуда не исчезает. Функционирует по совсем другим законам.

-- А чё за монстры-то? – спросил Пауль. – Как убивать их будем?

-- Пулями, -- сказал Нойманн.

-- Ножом всех зарэжим! – сказал Калуев, намекая на Олега.

-- Мы узнали, что санитары делят пациентов на четыре стадии, -- ответила Лимцова. -- Новоприбывшие – люди, которые имеют тяжёлую форму зависимости. Тяжёлую форму изменений в нейронах. Они жрали таблетки несколько месяцев и теперь пути назад для них не существовало. Есть ещё «пациенты». Собственно, только начавшие свою телесную трансформацию. Но ещё антропоморфные. Потом идут «Промежутки». Так называют тех, кто уже не похож на человека. Но ещё при этом не завершил заданную изнаночным препаратом трансформацию. Таких изолировали от прочих, потому что они были чрезвычайно опасны. Они и составят основную сложность, я думаю.

-- Ага, -- фыркнул Пауль. – А бородачи с автоматами тебя, значит, не смутили? По мне так они куда страшней и опасней.

-- Вполне, -- согласился Нойманн. – Охрана там профессиональная, с огромным опытом.

-- После Загорска мне ваши «бабайки» вообще похую, -- сказал Пауль. – А вот те же культисты многих положили… Люди – самый опасный враг.

-- Пусть будет по-твоему, -- махнула рукой Лимцова и продолжила. – Помимо «Промежутков», пациентов и новоприбывших – сотрудники разделают ещё одну, особую группу пациентов. «Излечившиеся». Нам так и не удалось выяснить, как именно они выглядят. И насколько они опасны. «Излечившиеся» превращаются во что-то статичное. Известно, что их держат в отдельной комнате. Которую и называют «Лесом побочных эффектов». Прослушка помещения с «лесом» ничего толком не выявила. Оттуда доносится только блаженное аханье…

Олег поднял руку с вопросом. Варшавский кивнул.

-- Зачем им это всё нужно? – спросил Олег. – Какую цель преследуют?

-- Обыкновенная жажда наживы, -- сказал Варшавский. – Не похоже, что они практикуют Изнанку осмысленно. Всё говорит о том, что они нашли формацию структуры вещества спонтанно. Случайно. И они увидели производимый препаратом эффект. И решили, что нужно взяться за изучение. Потому что у «Зоптилина» огромный потенциал. Вполне возможно, они преследуют вполне благие намерения, в попытке найти универсальное лекарство, которое могло бы сделать всех очень счастливыми. Для этого им, конечно, требуются эксперименты над людьми. Чтобы понять биологические механизмы, чтобы изменить что-то в формуле вещества, сделав его менее опасным… Их прикрывают сверху именно поэтому. Барыши гораздо выше необходимых жертв. Но нам, Организации, нельзя допустить подобного. Там, где идёт изучение Изнанки – там идёт приближение человечества к катастрофе. Поэтому подобные эксперименты нужно пресекать.

-- А нельзя ли договориться с ними по-тихому? – спросил Олег.

-- Они слишком тоталитарны, -- покачал головой Владимир Нойманн. – Мы даже пытаться не будем – потеряем эффект внезапности и усугубим своё же положение. Их группировка совершенно справедливо понимает, что их ожидает. Суды. Пожизненные сроки. Они попытаются сбежать или организовать сопротивление. У них есть достаточно ресурсов, чтобы дать нам серьёзный отпор – и даже помешать нашей работе… Поэтому мирные решения будут только после того, как вы там всё разъебёте.

-- Психотерапевт заподозрил неладное с нашим завербованным ФСБшником, -- сказала Анита. – В мессенджерах проскочили сообщения о том, что завтра планируется взятие сотрудника. Они уже начали слежку за ним. Хотят поймать его и допросить. Заодно, посадив на препараты, чтобы заставить работать на себя – есть у них ещё какое-то средство на основе Изнанки, которое подавляет волю и порабощает… Именно на это дерьмо посадили начальника полиции, подмешав ему в чай парочку капель…