…Ещё с полчаса парни трепались о том и о сём. Егор аккуратно обходил тему раскольников и несложных девиц, не зная, что и сбрехнуть, чтобы не спалиться. А про Моржей старательно умалчивал Зорко; ничего серьезного так и не открыв гостю. Хотя разных мелочей изрядно насыпал, было что Егору позже обдумать.

Распили ещё по банке еловой дряни. Грызли орехи. Заели сосну конфетами.

В общем, кажется, подружились.

Где-то там, снаружи, хлопнула дверь и послышались торопливые шаги. Снова хлопнула дверь, но другая.

— О! Лёха вернулся, — хмыкнул Зорко. — Не в духе.

— Почём знаешь? — уточнил Егор.

— А он вот этак громко к себе уходит только когда злится.

— Чего злится, не в курсе?

Зорко пожал плечами.

— Да вон, Валахыч сказал, что ты близок к главной семье. Нормально, да? А Лёха из боковой. У него на этом бзик, надеется, что его наследником сделают.

— Понятно, — протянул Егор.

— Или, может, из-за сестры. Она плетёт свою штуковину уж половину лета, а примерила только к тебе.

— А чего плетёт?

— Да не знаю я! Сунулся разок посмотреть, она так больно спицами ткнула! До крови!

— Ого! Моя бабушка уж на что не любила показывать недоделанное вязание, но спицами не шпыняла.

— А я о чём?! Нельзя в живого человека железками тыкать! Так ей и сказал!

— А она?

— Улыбнулась. Так выразительно, сразу ясно — в меня тыкать можно! Будто я гуль какой!

— Не, — Егор окинул собеседника внимательным взглядом. Уж что-что, а на зомбей он в фильмах насмотрелся. — Не похож ни капли!

— Вот и я ей сказал!

— А она?

— Спицу показала.

— Суровая.

— Безбашенная! Прямо как Евина Гес Тас! Такая же дура упорная была, — Зорко смял очередную пустую банку и зашвырнул в мусорную корзину.

— Это та, что на картине?

— Ага! К ней местные принцы и таны сватались, а она всем отказывала. Говорит — пробежите вокруг Глазго голышом, я подумаю. Она Старшая, а женихи все из младших родов и на сильный божий дар многим не хватило.

— Понятно, зачем ей слабаки? Или стриптиза хотела на халяву.

Мальчишки захихикали.

— Так чего, пробежался кто-то голышом? — поинтересовался Егор. История чем-то зацепила.

— Не, тогда такое было невместно. Да и сейчас не всяк решится. — отмёл идею Зорко. — Евина Гес Тас знала, что никто не согласится. Чести урон, имя в грязи. Не, нельзя. Из семьи выгонят.

— Тогда что за драка на футболке?

— А это Вардонис, гишпанский магос. Средний-на… не помню на чём. Поклялся, что силой возьмёт в жёны своенравную девицу. Он на город напал, чтобы магиню выманить. Ну и бились они там, один год и один день. Ух, и накрошили! Все предместья снесли, а сколько железных големов поломали — то лишь боги ведают!

— А големы откуда?

— Евина Гес Тас и клепала. Она ж Старшая-на-стали. Да плюс на-сером и на-голубом. Платила городская казна, это ясно. Глазго тогда вольным городом был. Ратуша, Совет достойных, золотые и серебряные пояса, все дела.

— Ага, — произнёс Егор, забросил в рот орешки и добавил: — Вот как.

— Чего?

— Не могла она себе избранника найти без войны и этих голых выкрутасов?

— Может и могла. Да баба же, что с ней взять? — сказал умудрённый возрастом малолетний панк. — Вожжа под хвост и вперёд!

— Может она этого Кабардониса и ждала?

— Вардониса! — Зорко фыркнул. И прислушался.

В гостиной хлопнула дверь и послышались шаги.

Но другие, солидные такие, спокойные.

Вскоре в комнату Зорко заглянул Балашов.

— О чём разговор ведёте?

— О бабах! — громко заявил Зорко и задрал нос.

— А ты чего скажешь? — обратился Балашов к Егору.

Тот помялся и признался:

— О женщинах и любви. О Старших и Средних.

— Ага… — пробормотал офицер. — Ага…

Он придвинулся к Зорко, взял его за футболку, расправил её и всмотрелся.

— Так это…

— Глазго! Я же говорил! — не выдержал пацан. — Даже вон лесной понял!

— И что же ты понял? — спросил у Егора начальник охраны, слегка улыбаясь.

Тот пожал плечами.

— Первый раз слышу про эту историю. Но там воевали Старшая и Средний, так? И Средний выжил, после чего женился на Старшей? Кажется, эта Ева его не очень хотела убить.

— Евина Гес Тас, — поправил Зорко ревниво. — Нельзя коверкать имена Старших. И никакой там любви. Они бились три дня и три ночи! Потом ещё год и один день, разрушили пригороды, река Клайд покраснела от крови и железного ржавья. Вардонису помогла богиня удачи и он победил вздорную девицу, недостойную её ранга!

— И потом на ней женился, на вздорной-то и недостойной? — и Балашов усмехнулся.

— Ну… да, — ответил Зорко и заметно стушевался. — Она ж красавица. Железом, водой и воздухом писаная, чего не жениться? А может и не была такой уж недостойной. Но проиграла Среднему в честном бою!

— Кажется, мне стоит проверить библиотеку, — вздохнул Балашов.

— Это почему?! — синеволосый пацан покраснел и побледнел одновременно.

— Выкинуть оттуда романтические бредни, — припечатал начальник охраны. — Небось, читал Альбеду-Рубеду Эм Там «Любовь, орковь и тридцать три позы в бою»?

— Ну… — признался враз побуревший Зорко и отвёл взгляд. — Не только…

— Вот тебе задание. Найди томик Михеева Ос Вос «Двести историй за деньги про славных героев и две капли правды в подарок». Через три дня перескажешь.

— Что?! Всю книгу пересказать?

— Про Глазго и ещё пару историй. — отрезал Балашов и повернулся к Егору: — Идём.

Тот на прощанье пожал руку Зорко, сочувственно подмигнул и поспешил за учителем-мучителем. Или работодателем? Пожалуй, что так. Пора привыкать, что на один год и один день он тут в командировке.

…Выйдя в коридор, Балашов потянулся, закинул руки за голову, хрустнул шеей и совершенно по-плебейски широко зевнул.

— Что? — хмыкнул он в ответ на удивлённый взгляд Егора. — Думаешь, один ты сегодня не спал?

Тот пожал плечами. Поняв, что Балашов ждёт ответа, высказал то, что со вчера на душе лежало:

— В наших краях снег на улице идёт, а не внутри дома. А у вас иначе. Никто этому «восемь пять» не удивляется. Привыкли.

— Тут ты прав, привыкли. Но спать всё равно хочется, — засмеялся начальник охраны.

— И мне привыкать?

— И тебе, — кивнул Балашов. — Места здесь такие, всякое случается.

— Такое же безумное?

— Если бы. Это не безумное, это так… Не бери в голову. Местные дела, которые тебе знать не стоит. Просто прими как данность, — Балашов хохотнул. — Климат в Москве особенный. Иногда снег в домах идёт. — Он вытащил из кармана бумажку, присмотрелся. — Та-а-ак. Что там дальше по плану?

И Егор влез, пока Балашов не решил куда идти.

— А есть с кем поговорить насчёт зарядки аккумулятора?

— Аккумулятор? Тот, с которым ночью развлекался? Так. С ребятами управились быстрее чем я ждал, минут тридцать-сорок есть. Беги за батарейкой и выходи во двор.

Егор со всех ног бросился за свинцовой батареей. Шарах вчера здорово подрос, но оставался всё ещё довольно мелким. А по сравнению с Боссом генераторов, так и вообще…

Права Куней, электрическая муха, и всё тут. Но если отбрыкаться от рыжей наёмницы, то вечером можно подкормить светящегося иждивенца, без беготни и падений в озеро.

Схватив аккумулятор, выбежал из гостевой, не отвечая на вопросы седого.

Во внутреннем дворе встретился с Балашовым.

Тот кивнул в сторону лестничной клетки в углу.

— Пошли.

Дверь была без замка, что Егора здорово удивило. Заходи, кто хошь. Бери, чо найдёшь. Волочи, чо смошь. Не, понятно, что и пробраться в дом непросто. Не зря Сова в комнате охраны бдит. Да и другие бойцы яишню с салом и бутерброды с сыром отрабатывают. Но всё равно казалось странным: на родине-то всё замками обвешано, включая пути эвакуации от пожара.

Когда-то это точно аукнется, если уже не.

Егора даже передёрнуло от таких мыслей. Важность путей эвакуации отец вколотил в сына едва ли не розгами. Знай своё окружение, включая пути отхода, — требовал он. И время от времени устраивал беготню с Егором по Королёву. А если куда во время путешествий заселялись, обязательно изучали все ходы-выходы.