— Да, здесь. Слушай внимательно как я тебя представлю. Запоминай.

— Понял.

— И последнее. Лёгкой жизни не обещаю, но клан Моржей всегда стоит за своих.

И Егор отметил — стоит за своих, не за него, Егора. А свой ли он — выяснится в критическую минуту. И лучше на чужую добрую волю не надеяться, личная сила и возможности всегда важнее.

Но уточнять не стал. Иногда лучше промолчать, за дурачка сойти.

Балашов некоторое время побуравил взглядом нового члена клана, ожидая вопросов. Не дождался и открыл дверь. За ней тянулся точно такой же коридор, может немного уже, метра в четыре от стены до стены.

И по левой стороне распахнутая дверь. За дверью слышались звонкие голоса. Ссорились дети, но до драки пока не дошло.

Балашов неопределённо хмыкнул и поманил за собой Егора. Они миновали короткий коридорчик с закрытой дверью справа и вошли в большую гостиную. Там, в центре, на скромных диванчиках и кресле у небольшого стола, расположилась весьма пёстрая компания.

Первым Егор опознал парня, который назвал его вором. Такое уж точно не забудешь! Этот одет простенько, но чистенько: в черные отглаженные брюки и светло-серую рубашку. Лицо злое, с красными пятнами.

Вторым был пацан помладше, лет девяти-десяти. Лопоухий, с высоко выбритыми висками и полосой плотного ёжика на голове. Ёжик выкрашен в радикально синий цвет.

Одёжкой пацан щеголял знатной: рваными варёными джинсами и яркой футболкой навыпуск с абстрактным рисунком. На рисунке виднелись руки, ноги, мечи, топоры, щиты и копья. Хватало и стрел, воткнутых куда попало. И глаза. Глаз было много.

Оба упомянутых сидели на диване, отодвинувшись друг от друга как можно дальше. Тот что постарше, уже молча, но яростно тыкал пальцем в сторону младшего и сипел что-то неразборчивое. Младший пламенел лицом и бледнел крепко сжатыми губами.

На соседнем диванчике, в обнимку, две девицы: постарше младшенького, помладше старшенького. Лет так одиннадцати-двенадцати. Одна такая сдобная белобрысая и голубоглазая пухляшка в зелёном сарафанчике, другая — худая, мальчишеского вида, яркая брюнетка в жёлтых шортах до колен и апельсиновой разлетайке, оставляющей голую полоску загорелого тела выше шорт.

Уж неясно чем, но брюнетка напомнила Егору Куней, даром что у наёмницы увесистый третий размер и алые волосы, а тут уверенный минус второй и вороново крыло.

Наособицу расположилась мелкая девица, забравшаяся в кресло с ногами. В простеньком голубом платье-рубашке и салатовых лосинах. С совершенно белой непослушной шевелюрой, светлыми до белизны, но чуть тронутыми оранжевым пламенем глазами, и юркими пальцами, которые непрерывно двигались, плетя из каких-то то ли шнурков, то ли проводов нечто непонятное. Пальцы мелькали, пяток разноцветных клубков на её коленях дёргались.

Мелочь спокойно, но внимательно осмотрела Балашова с Егором и опустила взгляд, продолжая плести. Из-под пальцев к полу постепенно опускался… да, пожалуй что чулок. Ну, если бы были существа с ветвящимися ногами и восемью с половиной пальцами. Им бы подошло.

Балашову картина была явно привычна. Он выдвинулся в центр комнаты, окинул взглядом ростник и цветник. И, на удивление кротко, спросил:

— Чего кричим?

— Он позорит! Позорит… — просипел отглаженный подросток и закашлялся. Брызнули слёзы. Лопоухий панк заалел ярче и отвернулся. А старший утёр влагу с глаз и таки родил: — Он позорит наш клан!

— Зорко, — обратился к синеёжному пацану Балашов. — Что скажешь?

— Модно же так, — ответил красный как помидор пацан. — В школе многие…

— Но ты не в школе. И ты обещал.

Малолетка склонил голову ещё ниже и прошептал:

— Я… отмою.

Подскочил и попытался удрать.

Но Балашов его перехватил.

— Вымоешь. Позже. А сейчас посиди.

Малолетний панк вернулся на диван и голову повесил.

Балашов же обнял за плечо Егора, пододвинув того к себе.

— Это Егор, наш родственник. Давно отколовшаяся ветвь, но ближний родич главной семье. Жил далеко, в Зауралье, на хуторе. Ярослав Зайгарович призвал его в клан и семья Егора согласилась. Поэтому он теперь здесь.

На нежданного гостя уставились все. С очень разными выражениями на лице. Лишь плетущая мелочь бросила короткий яркий взгляд и вернулась к своему делу. Необычное макраме занимало её куда больше, чем новоявленный родственник.

— А теперь прошу вас представиться.

Первым решился старшенький. Встал, слегка растерянно огляделся, нахмурился и придавил гостя злым взглядом.

— Алексей Гдович, — сказал он и буквально выдавил из себя: — Боковая… ветвь.

Егор кивнул.

Второй подскочила младшая версия Куней.

— Я — Жарка! — заявила брюнетка и задрала нос. — Гдович-Вольская.

— Жарко? — с сомнением повторил Егор.

— И жарко тоже, — хихикнула девица, состроив вызывающую физию. Показала язык и рассмеялась.

Девице Егор поклонился и улыбнулся.

— Её Жаровегой зовут, — пробурчал егоров хулитель. — Но требует звать Жаркой.

— Потому что я — Жарка!

Хмурый Алексей дернул щекой. Подошёл к мелочи-альбиноске, продолжающей ткать неведомое. Положил руки на её плечи и представил:

— Ленка. Елена Гдович. Она… не говорит.

Мелькающие пальцы девчонки на миг замерли и продолжили волшебный танец. Ломик внутри Егора неуверенно толкнулся. Что-то он ощущал своими ощущалами, но внятно сформулировать не мог.

— Егор, — представился Егор плетельщице и шаркнул ножкой.

Мелочь досадливо дёрнула мизинцем.

Ломик перевёл: знаю, мол; отвлекаешь, мол.

— Светлана Соколова, — почти пропела пухляшка в зелёном сарафане. — Не Гдович, просто Соколова. — И не сказать, что её это волновало. — Принятая в клан наследница рода Соколовых.

— Сыса, — сдавленным шёпотом ехидно добавил Зорко. — Наследница Сыс.

— Я расскажу, кого и как тут кличут, — повела бровью и лукаво улыбнулась белобрысая пухляшка, глядя в глаза Егору. — Некоторые заслужили весьма занятное имя.

Мелкопанк немедленно надулся.

— Просто Соколова, — повторил Егор. — Запомню.

Ну и мелкий влез:

— А я Зорко. И мой брат — помощник Ярослава Зайгаровича!

— Никита Сергеевич?

— Он! — задрал нос мелкий.

— Серьезная должность, — согласился Егор.

Зорко серьёзно кивнул.

Егор обвёл взглядом новых знакомцев, останавливаясь на каждом и мысленно проговаривая имена, подмечая характерные особенности во внешности и поведении. Так запоминалось лучше.

— Отлично! — завершил ритуал обнюхивания начохраны. — Вы познакомились, оставлю пока одних. Скоро вернусь. Дружите!

И Балашов, едко ухмыляясь, был таков.

Алексей на последние слова начальника охраны едва заметно скривился, присел на корточки перед плетущей странное девчонкой и спросил:

— Давай провожу?

Та задумалась, кивнула, медленно выбралась из кресла. Шагнула к Егору, расправила сплетённый чулок, приложила его примерно к уровню пояса, Недовольно покачала головой. И ушла, сопровождаемая молодым Гдовичем.

Напоследок тот бросил злой взгляд на Егора.

Клубки весело упрыгали вслед за ними. Почти как те мегакапли за магом-водником, только намного мельче.

— Нам тоже пора, — сказала блондинка в сарафане. — Будем с ним дружить? — с вопросом в голосе обернулась к Жарке.

Та решительно кивнула и, уводя подругу, бросила Егору:

— Ты только не сдохни как другие!

— Не сдохнуть? — повторил Егор. Он растерянно попялился в закрывшуюся дверь. Последние слова брюнетки звучали неприятно убедительно. — Это они о чём?

— Да ну их, дур! — с досадой ответил синеволосый Зорко и почесал коленку через дыру в джинсах. — Выдумали себе, что у нас тут кто-то иногда появляется и пропадает. Забудь. Пойдём лучше ко мне!

— Погоди, — Егор поймал мелкого за руку. — Ты честно скажи — пропадают?

— Да откуда ж мне знать? — искренне удивился тот. — Я тут недавно, года не прошло. И это ж старый клан, тут всякое случается. А брат мне не скажет, он такой, знаешь, кремень. Вот его ножом режь — не скажет!