— Напиток индийский. Кто такие настоящие индийцы — вообще непонятно. Лично я ни с одним индийцем не знаком, только по сказкам их и знаю. Если они и люди, то точно не здешние. Рот прополощи и горло пробулькай — а то сипишь и слова не понять.

Глотнула, не развалилась. Мин оставил дурехе бутылку и пошел готовиться к врачеванию. Где-то в залежах ненужного армии барахла имелась бутыль виски. Воды надо бы накипятить и обе лампы проверить…

…Вообще это оказалось сложным. Врачуя, Мин по порядку вспомнил все уместные слова: каннутские, глорские, флотские и иные. Крепко поддержали лекаря запасы из лексических арсеналов Леди и Оно, умевших весьма доходчиво подчеркнуть своё негодование. Рычал Мин не сдерживаясь — боевые чистотники рассосались по углам штаба и слушали оттуда. Мягко говоря, запущена оказалась шея. Как заскорузлые лохмотья повязки срезал, так о противогазе вспомнил. Очень нужная по жизни вещь, жаль, трудно ее раздобыть. Повязка-респиратор не особо спасала. Мин сдерживал ругань, работал. Больная молчала — в рот ей эскулап догадался впихнуть яблоко, завернутое в несколько слоев относительно чистой холстины. Текли слезы и слюни по лицу несчастной, но терпела, за нож или кувалду не хваталась. Глупая девчонка, но стойкая, этого не отнять…

…Любой кошмар когда-нибудь заканчивается. Тюбик с мазью, кстати, тоже почти весь в дело ушел. Мин закончил, пробормотал «извини что ругнулся, руками шею не вздумай лапать» и вынул кляп изо рта больной. Зу, спотыкаясь, побрела на свою постель…

…Отмывшись сначала остатками теплой воды, потом холодной, Мин плюнул на местные приличия и накатил в себя полстакана виски. У, гадость какая. Ну и хрен с ним.

Лекарь-разведчик повалился на свой плед и решил, что все прошло не так уж плохо. Понятное дело. Док управился бы куда профессиональнее, но у нас дипломов нет. Нет, нормально вышло. Особенно, если больная не помрет. У нее там шея-то с мизинец толщиной. И так умудриться болячку запустить⁈ Ну, не дура ли⁈ Да стопроцентная идиотка! Вот глаза у нее красивые. Может из-за слез, а может из-за того, что белого света подпольщица практически не видит. Экие глаза… словно из колодца на то солнце и смотришь: оранжевый зрачок на черном. Или будто крошечные апельсины в бездонное слёзное озерцо булькнули? Что за ерунда в голову лезет⁈ Поспать нужно…

[1] Брум — (brougham) — популярный четырехколесный наемный экипаж, названый по имени изобретателя — барона Генри Брума

[2] Любознательная коки-тэно знакома с некоторыми рассуждениями святого Фомы Аквинского

У «Леррг сайзов» опять распродажа. «Посуда, предметы обстановки и тончайший фарфор „от Даниеля“». Гм, если фарфор не посуда и не предмет обстановки, то, что он такое? — размышляла Лоуд, уткнувшись в газету.

— Предмет дизайна, призванный приносить чисто эстетическое наслаждение? — предположила Флоранс, любуясь выстроившимися манекенами — новые платья, только что доставленные от модисток чудесно оживили просторную и ухоженную гостиную Гров-хауз.

— Лично мне надежный котелок, да еще с толково подогнанной крышкой приносит истинное наслаждение, как эстетическое, так разом и всякое иное, — объявила оборотень. — Ты знаешь, что нынче додумались крышку заодно для жарки и печения лепешек приспосабливать?

— Догадываюсь, — Флоранс обошла вокруг платья, эффектно-черного, с изысканным штрихом золотой парчи.

— Вот с этим нарядом точно проблемы будут, — заметила Лоуд, складывая газету. — С вырезами перебор. Особенно на хребте. Эстетически чересчур бесстыже. Могу спорить, Светлоледя взбрыкнет.

— Декольте строго в пределах приличий. И Кэт бывала на примерках. Неоднократно.

— Что нам примерки? Примерять это одно, на дело идти — вовсе другое. А в этой роскоши вечно путаешься и зацепляешься. Помнится, попался мне по случаю один плащик: богатенький такой, с алым подбоем. На плечах штучечки этакими хохолками, у ворота блесткие пряжечки. Так в решительный момент эти проклятые пряжечки…

— Здесь нет никаких опасных пряжечек и хохолков, — заверила Флоранс.

— Хохолки у вас на голове будут, — справедливо напомнила оборотень. — Вообще обычай себе в голову всовывать перья немного странен. Не ожидала я от лондонцев. С виду не особо глупые люди, а такая дикость. Особенно если учесть цены на это попугайство. Просто удивительно, да. Вот довелось мне как-то побывать на одном архипелаге. Ну, как архипелаг — кучка островов размером с кошачьи какашки. Хотя и деревья понаросли, что правда, то правда. Драккар мы с рифа сняли, чиним потихоньку. С пятичасовым чаем дело обстояло недурно — родники имелись. Но с обедами и ужинами не особо сложилось: рыба дурно клюет, да еще колючих ядовиток в прибрежных камнях полным-полно. Выручали птички: попугаев порхало полным-полно, и этакие… хвостатые цапли прилетали. Не знаю как точно их звать, но уж перо у них чудное… особенно на ж… хвостовое. А цвета такие, что от яркости аж глаз сводит. И что ты думаешь? Я этих поганых птиц до сих пор с содроганием вспоминаю. Насшибаешь их груду, а потом ощипываешь-ощипываешь, ощипываешь-ощипываешь… Весь берег в пуху и перьях, волны не видно, а как на вертел тушки насадишь

— ну, воробьи, не иначе.

— Ужасно. К сожалению, гармонично созданные мясо-декоративные птицы действительно большая редкость в природе. Но мы, пусть и частично, люди, следовательно, нам придется соответствовать местным представлениям о приличиях. Поскольку в моде декольтированная спина и грудь, придется смириться. К счастью, кринолины ушли в прошлое, иначе нам пришлось бы куда сложнее.

— Так я о том же, — согласилась Лоуд. — Но нужно учитывать, что когда прячешься за оградой или с «ахом» заваливаешься на постель, эти самые буфики могут помяться. Большая тонкость с этим оперением требуется.

— Хватит уже прозрачных намеков, — не выдержала устроившаяся на диване Катрин и отложила томик «Очерки современных географических исследований». — Переживу я как-нибудь и этот выход в свет, и перья, не рассыплюсь. Не в первый раз.

— Про перья, это только к слову, — заверило Оно. — Просто вспомнилось, что мы бы тогда озолотиться могли. Набить бы драккар пером, потом сюда переправить — это ж можно бешеные деньжищи загрести.

— Зачем тебе здесь столько денег? — улыбнулась Фло, придирчиво расправляя на манекене очередное платье.

— Ну, я бы замок на берегу прикупила, — туманно объяснила оборотень. — Для тишины и философского спокойствия. Чистый воздух, склад, подвал…

— Подвал? — удивилась Флоранс. — Винный погреб или пыточная?

— Это что за подковырки? Не увлекаюсь я такими скучными делами, — насупилось Оно.

— Я честная скиталица-шпионка. Да, временами бываю сурова. А вот не надо женщину до белого каленья доводить! Так что если вы про те злодейства в Хиссисе, так такой период случился. Нэк, иные нездоровья… Мы с Уксом как-то обсуждали былое. Немного злы мы были тогда. Нет, Хиссису и Акропобору туда и дорога — препаршивейшие городишки, что их шм… э… штормило вечно. Но по мелочам мы тогда немного перегнули.

— Немного? — уточнила Флоранс.

— Да что там вымерять⁈ — обиделась Лоуд. — Лично я всегда готова признать ошибку, хотя почти их и не свершаю. Маньячное было времечко, я-то чем виновата? Пусть Укс над этой темой размышляет, он с тамошних мест родом и должен ответственностью страдать. А я-то чего? Мне жизнь портили, я отвечала. Без нэка всё попроще прошло бы. А маньяком мне быть не очень понравилось.

— Что уже хорошо, — одобрила Фло. — И не надо тебе никаких подвалов.

— Оно про подвалы из иных побуждений намекнуло, — буркнула Катрин. — Из корыстных и далеко идущих. Слушай, Лоуд, ты дама жутко пронырливая и с уникальными способностями. Когда мы здесь закончим, я над тобой с палкой стоять не собираюсь. Ты дарк свободный и независимый, принуждать тебя — дело сугубо неблагодарное и бессмысленное. Но я хочу заранее тебе напомнить, что разумная сдержанность даже коки-тэно не повредит. И в отношении сбора памяток, и в иных планах.