Чуть в стороне валяется оборванная верёвка. Один из мальчишек, тот, что пострашнее говорил, что порвал верёвку, когда они с другом убегали… только совсем неясно зачем это нужно было рассказывать Рену… да не суть. Что гораздо важнее – рядом с оборванной верёвкой здоровенное такое пятно, что ещё не успело окончательно засохнуть и впитаться в почву… и кровь это не мальчишек, и не дохлого мага…

Рен поднял кверху взгляд, ветер вдруг стал влажным и холодным, а из далека медленно наползали тучи и то, как вибрировал доспех на его руках… говорило о том, что тучи эти были наколдованы. Не правильными. Не совсем настоящими, их чернота пугала Рена. Какой же по силе резерв должны быть у создателя этих туч? И ещё…

— Где же лошадь… — вновь пробормотал Рен, не сводя взгляда с неба, затем он вновь оглядел поляну вокруг, и не нашёл ни одной косточки, ни одного ошмётка, что говорил бы о трупе животного. А лошадь была. Пракий не мог передвигаться пешком, а мальчишки утверждали, что слышали позади лошадиный вой.

— Где же эта сраная лошадь… — вновь пробормотал Рен, на этот раз у него это вышло неосознанно.

Медленной походкой он обошёл поляну по кругу. Активировал заклинание поиска ещё раз, но ничего нового не увидел… вновь ничего.

Рен посмотрел на небо, тучи наплывали и света становилось всё меньше, и та мгла, что несли с собой эти тучи… у Рена неприятно похолодела спина. Он чихнул, чертыхнулся, вытер сопли рукавом, и активировал заклинание полёта. На этот раз он летел низко, боясь подниматься слишком высоко под эти жуткие облака. Рен знал лишь одно заклинание, способное развеять этот небесный мрак, но… применять его было расточительно, заклинание тяжёлое, последнее в его гримуаре, оно непреодолимо приведёт его к истощению, а вот потерять силы в этом лесу ему вовсе не хотелось. Он чувствовал опасность всем своим нутром, и почему-то ему было неспокойно, так, словно за ним наблюдают. Ручной доспех безостановочно вибрировал, и чем ближе он приближался к Хамонду, тем сильнее была эта вибрация, даже медальон покойного Пракия что-то жалобно пищал в кармане камзола.

Он полетел в Хамонд, потому что след шёл туда, и ещё, потому что… его предчувствие шептало о большой беде. И оно его не обмануло. Хамонд горел. Горел чадно, выпуская повсюду чёрные клубы едкого дыма, горел словно нехотя.

Рен опустился на центральную площадь деревни, где должно быть устраивали ярмарку приезжие торговцы и представления всякие бродячие артисты и шуты. На площади, среди иссушённой травы, лежали куски кожи и кости… длинные девчачьи волосы, мужские рубахи и разорванные простые женские платья, а ещё кишки и кровь, раскиданы тёмными скрученными сгустками…

Рен активировал заклинание поиска и тут же развернулся. Позади него, шагах в тридцати работал мужчина. Худой, с длинными лохмами чёрных волос. А ещё он постоянно тянулся к рукам, слизывал с них что-то…

Мужчина замер и резко развернулся, движение получилось смазанным от скорости, резвым настолько, что Рен его чуть не проморгал. Ощутив эту скорость, он тут же раскалил силу внутри, от его тела заструился белёсый пар, что сгустками облеплял доспехи, формируясь в пульсирующий покров, зрачки в глазах Рена расширились, занимая собой всё свободной пространство, окрашивая всё глазное яблоко в ядовитого цвета бирюзу.

Мгновение растянулось. За этот миг Рен более детально рассмотрел мужчину, тот пугал не только своей худобой, но и чёрными глазами, в центре которых пульсировало чем-то красным, и эти глаза на столь измождённом лице казались огромны. Вся одежда мужчины была изорвана на лоскуты и покрыта кровью, а ещё она была чертовски велика.

— Мантия покойного Пракия тебе вполне к лицу, — Рен оскалился.

Незнакомец ответил ему тем же, обнажая длинные и очень кривые зубы.

— Он не хотел мне её отдавать… пришлось настоять, — голос его звучал хрипло и тяжело, словно говорить ему приходилось через силу, и говорил он с явным не местным говором. — Отпусти меня, а… просто отпусти и мы разойдёмся миром… я…мы просто хотим есть… — последние слова незнакомец чуть ли не прошептал и столько всего было вложено в последнее слово, что сердце Рена дрогнуло… но лишь на миг. Всё испортил свёрток в руках мужчины, свёрток из зелёной ткани, свёрток в который было завёрнуто что-то большое и сырое, что-то что истекало красными крупными каплями мерно падая на сухую почву.

Оскал Рена тут же померк. И его следующие слова поставили точку в их коротком разговоре:

— Тебе придётся сдохнуть.

Краткий миг тишины закончился. Среди густого едкого дыма, среди мрачных туч, среди расчленённых людских тел и нитей кишок… левая рука Рена потянулась вперёд, правая распростёрлась назад, замелькали страницы гримуара за его спиной.

Мужчина растворился в воздухе пеленой, тут же неясной тенью возникая рядом с Реном, его руки преобразились, указательные и большой палец срастились, вытянулись длинные закрученные когти, мужчина тут же ударил, желая отсечь голову Рену одним быстрым, запредельно быстрым движением.

Когти ударились о светящуюся преграду барьера, тут же выбив из неё искры. В правой руке Рена растянулся светоч, образуя собой короткое копьё, Рен метнул его почти в упор.

Мужчина завалился на бок, уворачиваясь от удара, но световое копьё пробило дыру в его плече, однако он не издал ни звука, даже не вздрогнул. Лишь молча завалился набок.

Рен тут же попытался метнуть в него второе копьё, но замешкался на долю мгновения от дикой боли в пробитой насквозь ступне… однако он всё же метнул следующее копьё, и на этот раз мужчина не смог отделаться так легко, светоч пробил его точно посреди хребта, раздробив кости на спине.

На этот раз мужчина зашипел, и оттолкнувшись одной, ещё рабочей рукой, отлетел назад на добрый десяток шагов, теряясь в клубе дыма.

Рен опустил взгляд вниз и увидел дыру в собственном барьере, увидел тёмный шип, торчащий из стопы и лужу чёрной грязи, что дорожкой шла от ноги до места, где лежал мужчина, эта чёрная грязь ещё большей лужицей разливалась там на земле и бурлила, шипела…

«Он зачаровал свою кровь из пробитого плеча, когда свалился на землю… подлый говнюк…»

Рен почувствовал вибрацию воздуха и в его барьер тут же влетело три тёмных шипа, барьер не выдержал и схлопнулся со звонким шлепком, разметав во все стороны искры. Рен отскочил в бок, чудом увернувшись от четвёртого шипа. И сразу, в ту же сторону, откуда прилетели черные шипи, Рен пустил два новых сверхбыстрых световых копья. Во тьме вновь зашипели, но этот шипящий звук словно исходил ото всюду разом, и вместе с тем словно звучал напрямую в голове Рена.

Рен откатился в сторону на всякий случай и тут же, сложив вместе пальцы произнес:

— Руки архангела Иеримма.

Страницы гримуара зашевелились, открывая новое заклинание, и тут же над Реном повисли две огромных ладони из чистого света, они сжались, заключая мага в призрачный кокон, и новые тёмные шипы, мелькнувшие из клубящегося дыма, смогли лишь глухо отскочить от кокона, не причиняя Рену никакого вреда.

Гримуар перелистнулся на последнюю страницу.

— Исцелющие души благодатным светом… — голос Рена резко ослабел и прервался, но маг нашёл в себе силы закончить, — стрелы Иеримма!

Тёмное небо озарили вспышки. Мрак непроглядных туч запестрел дырами. Из клубов дыма благим матом вопила тёмная тварь, во всё нарастающем свете стал виден её чёрный силуэт, тварь пыталась уползти прочь, рывками отскакивая на одной руке она неслась в сторону гружённой телеги, что так чужеродно смотрелась посреди деревенской площади, к которой так стремительно приближалась небесная кара…

Обычная телега, на которой обычно возят сено для скота, была завалена подтекающими кровью свёртками...и впереди стояла запряжённая лошадь с облезлыми костями, с помутневшими, абсолютно мёртвыми глазами.

Свет стал нестерпимо ярким, и первая стрела достигла земли. Ровно в этот же момент тёмная тварь юркнула под телегу и остатками магической крови попыталась возвести над собой тёмный щит.