Арбалетчики остановились немного поодаль, ненавязчиво направили наконечники болтов точно на тела четвёрки странников.

— Я знаю, что с вами поехала травница Милька, верните её обратно в Дорлак и езжайте себе с миром! — заявил одноглазый. — Она собственность купца Филигана, а он очень недоволен, что его ценный актив взял и сбежал с вами... Ты слышишь меня Милька? Лучше вернись сама, а иначе вместо твоего уютного домика переедешь в подвал Филигана и будешь сидеть на сухарях и воде до конца твоих долгих дней, ты поняла меня?

Яр чуть свесился набок, чтобы быть к Тодду поближе и тихо велел:

— Отдай её им. Эта малявка мешает нашему заданию, если не отдашь её сам, то я...

Тодд не дослушал. Слез с коня, на губах его играла счастливая улыбка.

"Наконец-то!" — подумал он, в одном рывке оказываясь рядом с одноглазым. Все трое арбалетчиков попытались навести на него болты, а одноглазый замахнулся мечом. — "Как же мне этого не хватало!" — Тодд прильнул к лошади одноглазого, светлая в тёмных пятнышках, удар мечом прошёл рядом с плечом Тодда, а он ухватился поплотнее за массивную шею лошади и опрокинул её вместе с всадником.

Одноглазый завопил от боли в придавленной лошадью ноге. Арбалетчики спустили скобы. Два болта прошло мимо, а один вскользь по боку Тодда, продрал его дорожный плащ, дублет, и прочертил линию по кольчуге, но плоти так и не коснулся.

Тодд нагнулся к вопящему на земле одноглазому, что всем телом метался, пытаясь выкарабкаться из-под придавившей его лошади, и сама лошадь металась, пытаясь встать, она явно неудачно отбила бок при ударе о промороженную землю. Правая латная перчатка Тодда загорелась зелёным пламенем, он сжал руку в кулак и ударил по роже одноглазого. От удара вылетел сноп зелёных искр, волосы одноглазого вспыхнули, но самому одноглазому было уже все равно, ведь вместо лица у него теперь одна большая вогнутая вовнутрь дыра.

Всё это было проделано с такой скоростью, что остальные наёмники, больше похожие на бандитов, только-только осознали увиденное, поудобнее ухватились за оружие и спрыгнули с лошадей, не желая повторить участи своего командира. Один из них был к Тодду ближе всего, в руках его топор, он уже собирался ударить, а Тодд стоял к нему боком и смотрел на дело рук своих. Топор взлетел вверх, готовый опуститься точно на темечко Тодда, но… в тело война с топор влетел стеклянный бутылёк с треснувшим горлышком, он тут же лопнул, оглашая округу незаметным в пучине схватки звоном, и орошая тело война с топором зелёной жижей. Воин отпрянул.

Его наконец-то заметил Тодд, повернулся немного ошалевший, правая рука всё ещё горела пламенем, однако бить он не спешил, ведь этого вроде как и не требовалось… ибо зрелище было чудовищным. Одежда на воине, куда опрокинулась жижа, дымилась, часть брызг попала на его руки, шею и лицо. Воин упал на колени и схватился руками за шею, глаза его вылезли из орбит, лицо вздулось и очень сильно покраснело, он шипел и кряхтел, пытаясь вдохнуть воздуха, при этом из под рук на его шее выбивался зеленоватый дымок, он облизывал кожу на его подбородке и губы, оставляя на них мгновенно проявившиеся здоровенные волдыри, а на его руках, куда попало всего несколько капель, проступила обгорелая плоть, чёрная кровь и шипящие капли продолжали жечь его плоть.

Тодду вдруг стало жаль воина с топором. Но он не решался его добить, ведь тогда есть маленькая вероятность заляпаться самому в этой бурде, и тут он почувствовал боль, уставился вниз и увидел, что его ноги тоже дымятся и небольшие дырки на них говорят о том, что и на него попало несколько капель. Он направил к этим дыркам целебную Ману, и постарался о них на время забыть, ведь двое пеших воинов уже рядом, они отвлеклись на миг, поражённые тем, что случилось с их товарищем, но сейчас уже оклемались, и у одного в руке одноручный клинок, а у второго длинный кинжал в одной и нож обратным хватом в другой. Они стоят в трёх, четырёх шагах от Тодда, но это расстояние ничто не значит, ведь они уже двигаются вперёд, а где-то сбоку должны были вновь зарядить арбалеты... Но выстрелов нет, Тодд краем глаза замечает вспышки света, крики и шуршащий металла, что погружается в плоть.

Двое кружат вокруг него, он быстрее, но их-то двое. Он быстро замахивается на того, кто стоит к нему лицом, с мечом, удар быстрый, но не достигает тела воина, он успевает отшатнуться, и тут же в шею Тодда, в прорезь между воротом и краем кольчуги входит лезвие ножа, не глубоко, потому что клинку пришлось прошить ткань дублета и внутренний мех, но лезвие вошло в болезненную точку, и Тодда оглушило, его голова дёргалась, он пытался повернуться и дотянуться до того, кто стоял за его спиной, но двигаться получалось с трудом, клинок в шее мешал нестерпимо, а человек сзади прислонил длинный кинжал к низу его спины и постепенно вдавливал наконечник в поясницу Тодда, несколько слоёв одежды и кольчуга не позволяли сделать это легко, но рука у убийцы была тверда, а Тодд пытаясь обернуться и ухватить человека позади него и всё глубже насаживался на кинжал.

Всё это произошло быстро, вот воин с мечом только отпрыгнул от удара Тодда, а вот уже сам Тодд насажен на два лезвия и почти беззащитен, его серые глаза метаются из стороны в сторону, никого не видя, он испуган. А воин с мечом, что стоит перед ним, замахивается с плеча, собираясь перерубить шею Тодда.

Вспышка заставляет Тодда прикрыть глаза и чуть прийти в себя, но тут же он теряет самообладание ведь клинок врубается в его шею, но удар выходит не очень сильный и не под тем углом, чтобы перерубить кость. Меч врезается в него, но тут же выскальзывает из раны, кровь струится, заливая одежду Тодда горячим потоком, сам же он стремительно холодеет. Но руна Рахи на груди работает на полную мощь, рана тут же начинает затягиваться, кровь струится всё медленнее. А сзади слышится тяжёлая поступь латного доспеха. Тодд открывает глаза, присматривается, перед ним согнувшись стоит воин, его меч воткнут в землю, одна рука вяло держит клинок за печатку, а вторая шарит по глазам, что-то щупает там, надавливает... Тодд смотрит в глаза воина, а там... белёсая пелена с голубоватым отливом, перламутровый зрачок мечется, а из покрасневших уголков без конца льются слёзы. На Тодда смотрит слепец.

Звук рассекаемой плоти, с лязгом о кости, и за спиной Тодда стремительно выдыхают:

— А-а..х...р...

Боль внизу спины прекращается, слышится падение тела, и новый сокрушительный удар знакомого двуручника. Тодд втягивает воздух, и на выдохе быстро вытаскивает нож из своей шеи. Большая раскосая рана уже успела затянуться и теперь алеет толстым красным шрамом.

Тодд смотрит на слепца с сочувствием, пламя на его перчатке давно потухло, и он решает прикончить калеку милосердно, без лишней агрессии. Просто сгущает побольше силы в руке, и бьёт ладонью по его щеке. От удара летят осколки скул и хребта, голова кубарем летит вбок, рванные ошмёток шеи торчат костями, наружу выдавливается тёмно-красная кровь.

— Фуу... Какая дрянь! — слышится позади дребезжащий металлом голос Рейвена. — Дал бы мне его прикончить! Получилось бы более... благородно. А то умереть от пощёчины, это как-то не по чести...

Тодд оглянулся. Рейвен был по сравнению с ним чистеньким, лишь тут и там на рыцаре виднелись капли крови, ну и нижняя грань клинка покрыта свежей смазкой и прилипшими к ней волосами. Сам же Тодд был с ног до головы покрыт кровью с вкраплениями грязи и осколками костей.

Он нашёл взглядом остальных. Милька выглядывала из-за крупа его коня, на губах её застыла усмешка, глаза были холодны, но довольны. Клирик Яр сидел на своём коне, рука со скипетром повисла, а взгляд был направлен на Тодда, очень недовольный взгляд, наполненный утомлённостью. Яр заметил, что Тодд на него смотрит, и без лишних слов указал большим пальцем назад, в сторону ведущую подальше от Дорлака, и развернув коня клирик двинулся по тракту, не дожидаясь товарищей и новых местных ублюдков, что решат отомстить.