— Возможно, — произносит он, его плечи напрягаются и расслабляются. — Возможно, в этой незавершённости есть что-то опустошающее. Но, может быть, простое знание того, что другой человек где-то там… — его кадык дёргается. — В этом тоже может быть удовольствие. Удовлетворение от осознания того, что существует нечто прекрасное, — его губы несколько раз открываются и закрываются, словно он может найти нужные слова, только сначала произнеся их про себя. — Возможно, некоторые вещи выходят за рамки взаимности. Возможно, не всё сводится к обладанию.

Я недоверчиво рассмеялась. — Какая мудрость от того, чья связь явно взаимна.

— Да? — он удивлён, и испытывает ещё какое-то чувство.

— Никто, кто когда-либо сталкивался с безответной любовью, не сказал бы этого.

Его улыбка загадочна. — Так вот какой была твоя любовь? Безответной?

— Любви вообще не было, — я кладу подбородок на колени. Теперь моя очередь смотреть на мерцающее озеро. — Я вампир.

— Вампиры не любят?

— Не так. Мы определённо не говорим об этом.

— Об отношениях?

— О чувствах. Нас не воспитывают, чтобы придавать этому большое значение. Нам внушают, что главное — благо многих. Продолжение рода. Остальное — потом. По крайней мере, так я это понимаю и я очень плохо разбираюсь в обычаях своего народа. Серена спрашивала меня, что считается нормальным в обществе вампиров, а я не могла ей ответить. Когда я попыталась вернуться после того, как побывала в качестве Залога, это было… — я вздрагиваю. — Я не знала, как себя вести. Мой Язык был грубым. Я не понимала, что происходит, понимаешь?

Да, он понимает. Я это знаю.

— Поэтому ты вернулась к людям?

Вместо «да» я отвечаю: — Так было меньше боли. Ощущать себя чужой среди тех, кто никогда не должны были быть мне близки.

Он вздыхает, подтягивает колени к груди, обхватив их руками. Меня пронзает мысль: прямо здесь, прямо сейчас, я не чувствую себя особенно одинокой.

— Ты прав, Лоу. У меня нет нужной прошивки, чтобы понять, что такое пара, и я не могу представить, чтобы встретить кого-то и испытать то чувство родства, о котором ты говоришь. Но… — я закрываю глаза и вспоминаю момент пятнадцать лет назад. В мою дверь постучала опекун и представила мне темноглазую девочку с ямочками на щеках. Слова застряли у меня в горле. — Я смогла установить программное обеспечение. Потому что Серена дала его мне. И может быть, временами я разочаровывала её, может, она на меня злилась, но в целом это не так важно. Я понимаю, что ты готов встретиться с Эмери в одиночку или пожертвовать всем ради своей стаи. Я понимаю, потому что чувствую то же самое по отношению к Серене. И по причинам, которые я не могу полностью объяснить, потому что чувства чертовски сложны для меня, я хотела бы пойти с тобой. Помочь тебе найти того, кто пытается навредить Ане. И я думаю, Серена бы мной гордилась, потому что меня наконец-то что-то волнует. Хотя бы немного.

Он слишком долго изучает меня в лунном свете. — Это была крутая речь, Мизери.

— Крутая — моё второе имя.

— Твоё второе имя — Лин.

Чёрт. — Прекрати читать моё досье.

— Никогда, — он вдыхает. Запрокидывает голову. Смотрит на те же звезды, которые я изучаю всю ночь. — Если мы сделаем это, если я возьму тебя с собой, то всё будет по-моему. Чтобы убедиться, что ты в безопасности.

Моё сердце трепещет от надежды. — Какой твой план? Архитектурный? Включающий в себя коринфские пилястры?

Я не смешная. Но и он тоже.

— Если ты пойдёшь со мной, Мизери, тебя придётся пометить.

Глава 14

Её вкус отражает её аромат.

Я ожидала двадцатичасового путешествия по шоссе на гибриде, припаркованном в гараже Лоу, или, может быть, короткого перелёта на самолёте эконом-класса, заткнув нос ватой, чтобы избежать бомбардировки запахом человеческой крови.

Я не ожидала увидеть перед собой «Сессну». (прим. пер.: американский производитель самолётов — от малых двухместных до бизнес-джетов)

— Милый, — спрашиваю я, опуская солнцезащитные очки на кончик носа, — мы богаты?

Его взгляд лишь слегка обжигает. — Нас просто не пускают на борт большинства авиакомпаний, принадлежавшим людям, дорогая.

— Ах, точно. Вот почему я раньше никогда не летала. Всё стало на свои места.

Трудно переоценить, насколько сильно Мик, Кэл и Кен-Людвиг недовольны решением Лоу взять свою невесту-вампира к Эмери. В сгущающемся свете сумерек они буквально пульсируют напряженной заботой и невысказанными возражениями.

А, может быть, и высказанными. Я проспала большую часть дня, и вполне возможно, что пока я отсыпалась в гардеробной, они устроили несколько раундов криков. Рада, что я их пропустила, и так же рада, что моё бодрствование прошло за организацией техники с Алексом.

— Если кто-то попытается убить Лоу, — сказал он мне, показывая флешку «Rubber Ducky»9, — твоя обязанность — отдать жизнь за своего Альфу.

— Я не собираюсь бросаться под серебряную пулю ради него, — я поднесла к свету перехватчик GSM, чтобы его рассмотреть. Классная штука. — Или чем бы там вас не убивали.

— Обычной пулей. И если ты выходишь замуж за кого-то из стаи, то Альфа стаи становится твоим Альфой. А если за Альфу, то он безусловно становится твоим Альфой.

— Да-да, конечно. Можно мне взглянуть вон на тот микроконтроллер?

Я не расстроена, что Алекс не приехал проводить нас в этот маленький частный аэропорт, потому что остальные и так излучают достаточно экзистенциальной тоски. Сжатые губы, позы вышибалы, хмурые лица. Мик постоянно качает головой, держа Искорку на руках, как срыгивающего ребёнка — потому что, да: Искорка, по словам той, кого за последние два часа несколько раз ругали за засовывание пластилина в розетки, является «ценным членом семьи», который «правда любит смотреть, как самолёты делают “вжух”». Джуно меньше всех возражает против операции, что мило с её стороны. Однако по-настоящему счастлива Ана, и только благодаря обещаниям, которые она вытащила из Лоу: подарки, конфеты и, с учётом требуемых логистических усилий, которые сильно переоценивают его возможности, — кража буквы «Л» со знака Голливуда.

— «Л» для Лилианы, — заговорщицки шепчет она мне, потому что её вера в мои познания алфавита, мягко говоря, шаткая. Затем она убегает, чтобы затискать Искорку до блаженного мурчания, когда мне бы за подобное светило остаться с увечьями.

— Пошли, — говорит мне Лоу, наклонившись, чтобы поцеловать её в лоб. Я поднимаюсь за ним по трапу, помахав Ане на прощание, прежде чем исчезнуть внутри. Салон больше похож не на роскошный самолёт богачей, а на смесь хорошей гостиной и первого класса поезда «Amtrak».

— За штурвалом оборотень? — спрашиваю я, следуя за Лоу в переднюю часть самолёта. Места здесь не так уж мало, но мы оба высокие, так что приходится немного потесниться.

— Ага, — он открывает дверь в кабину пилотов.

— Кто…

Я замолкаю, когда он опускается в кресло пилота. Быстрыми, отточенными движениями он нажимает кнопки, надевает большие наушники и тихим голосом общается с диспетчером.

— О, да ладно! — я закатываю глаза. Меня так и подмывает спросить, когда, между тем как возглавить стаю и стать архитектором, он успел получить лицензию пилота малого самолёта. Но подозреваю, он этого и добивается, а я слишком мелочна, чтобы его поощрять. — Выпендрежник, — бормочу я, натыкаясь бедром на полдюжины выступов по пути к креслу второго пилота.

Он улыбается однобокой улыбкой. — Пристегнись.

В умелых руках Лоу даже управление самолётом выглядит пустяком. Находиться в огромной металлической птице в небе должно быть ужасно, но я прижимаюсь носом к холодному окну и смотрю на ночное небо, где бескрайние огни города прерываются длинными участками пустыни. Я вылезаю из своего транса только после того, как нам дают добро на посадку.

— Мизери, — мягко говорит он.