— Ничего не сходится, — возмущаюсь я. — Допустим, Серена действительно брала у него интервью для статьи о финансовых махинациях. Может, она и была той журналисткой, с которой он разговаривал. Но откуда тогда имя Аны в её ежедневнике? — Вряд ли это как-то связано. Но. — Нет никаких шансов, что она случайно встретилась с отцом Аны и узнала о ней через другие источники. Ни единого. Кто-то подбросил это имя? Но оно было написано нашим алфавитом. Больше никто о нём не знал.

Мы молчим, пока я раздумываю над этим, глядя на уличные фонари. Затем Лоу говорит:

— Мизери.

— Да.

— Есть и другая возможность. Насчёт Серены.

Я смотрю на него. — Да?

Кажется, он тщательно подбирает каждое слово и когда он говорить, его тон размерен.

— Возможно, не Томас рассказал Серене об Ане, а наоборот.

— Что ты имеешь в виду?

— Возможно, Серена узнала об Ане из другого источника, а затем использовала эту информацию, чтобы шантажировать Томаса по поводу его связи с оборотнем, заставив его рассказать о финансовых махинациях, о которых он мог знать. Может, она хотела сделать об этом репортаж, но передумала, когда поняла, что рискует стать мишенью для губернатора Дэвенпорта. В отличие от Томаса, она не была публичной фигурой, поэтому могла бесследно исчезнуть.

Я мотаю головой, хотя понимаю, что его версия вполне вероятна.

— Она бы не ушла, не сказав мне, Лоу. Она моя сестра. И никаких цифровых следов нет. Она бы не смогла их замести. Она не я.

— Она не ты. Но она училась у тебя годами, — он выглядит глубоко сожалеющим, говоря это.

Я рассмеялась. — Только не говори, что ты тоже считаешь, что Серена заботилась обо мне не так сильно, как я о ней. Она бы не оставила меня мучиться от неизвестности. Она всегда мне всё рассказывала…

— Не всё, — его челюсть напрягается. Словно этот разговор причиняет ему боль, потому что он болезненный для меня. — Ты же говорила, что перед её уходом вы поссорились. И что она иногда на несколько дней уезжала одна.

— Но никогда, не сказав мне.

— Возможно, у неё не было времени. Или она не хотела подвергать тебя опасности.

Я отмахиваюсь. — Это глупо. А как же Искорка? Она бросила своего кота.

— Скажи мне кое-что, — просит он. Меня раздражает его размеренный и рассудительный тон. — Она знала тебя достаточно хорошо, чтобы предугадать, что ты отправишься на её поиски и найдёшь кота?

Мне так сильно хочется сказать «нет», что у меня чуть губы не сводит. Но я не могу. Вместо этого вспоминаю её последние слова, обращённые ко мне:

«Мне нужно знать, что тебе ещё что-то волнует, Мизери».

И ведь она действительно что-то оставила после себя. Того, о ком нужно заботиться. Гребаного кота. Боже, какой же это дурацкий план.

План Серены.

— Может, ты и прав, и она не хочет, чтобы её нашли. Но она бы никогда не поставила под угрозу жизнь ребёнка, даже ради самой громкого и сочного репортажа в своей карьере. Я знаю Серену, Лоу.

И вот в чём проблема теории Лоу: она означает, что Серена благополучно спряталась где-то, но также и то, что она не тот человек, кем я её считала. А этого я принять не могу. Ни за что.

Лоу знает это, потому что открывает рот, чтобы сказать нечто, несомненно логичное, но бьющее прямо под дых. Поэтому я его опережаю, задавая первое, что приходит в голову:

— Куда мы едем? — мы направляемся на юг, к центру города. На территорию вампиров.

— Встретиться с твоим братом. Мы почти на месте.

— С Оуэном?

— У тебя есть ещё братья?

Я хмурюсь. — Я думала, он приедет к нам.

— Территория оборотней более тщательно патрулируется, и проникнуть туда сложнее. Поскольку мы не хотим привлекать внимания и превращать это в официальную встречу, то безопаснее встретиться с ним на границе вампиров и людей.

Мне хорошо знакома эта дорога. Впервые я проехала по ней в восемь лет, направляясь в резиденцию Залогов. До сих пор помню то тошнотворное, липкое чувство в горле, страх того, что я никогда не вернусь домой. Зажмуриваю глаза, пытаясь переключиться на предыдущий раз, когда ехала по ней. Наверное, незадолго до свадьбы. Может быть, когда меня попросили выбрать между цветами, которые все выглядели одинаково: белые, красивые и готовые завянуть. Это было совсем недавно, а кажется, будто прошла целая жизнь.

— Ты в порядке? — мягко спрашивает Лоу.

— Да. Просто… — я не из сентиментальных, но в его присутствии я становлюсь мягче. Моя защита ослабевает.

— Странное чувство, да?

Я киваю.

— Мы всегда можем развернуться, — тихо предлагает он. — Я найду способ, чтобы Оуэн приехал на юг.

— Нет. Я в порядке.

— Хорошо, — он сворачивает на узкую улочку. Когда я бросаю взгляд на GPS, её нет на карте, но мы останавливаемся у края возделываемого поля.

На лице Лоу читалось недоумение. — Честно говоря, мне интересно.

Бросаю взгляд по сторонам. Кругом кромешная темнота.

— Интересен полезный опыт сбора собственных помидоров?

— Интересно встретиться с твоим братом.

Он выходит из машины, и я тут же следую за ним. Я думала, мы одни, но слышу, как хлопает дверца другой машины, и… вот он.

Оуэн, презрительно осматривающий землю, прилипшую к его лоферам, отмахивается от насекомых. Удивительно, как я рада его видеть. Этот проныра, незаметно прокрадывается в список моих фаворитов. Меня так и подмывает осыпать его оскорблениями, чтобы сбалансировать внезапную радость от встречи, пока не слышу ещё один хлопок.

Оуэн приехал не один. С ним женщина. Женщина, которую я никогда не встречала. Женщина, чья кровь сильно пахнет оборотнем.

Пара Лоу.

Глава 24

Он чувствует, будто весь мир у него на ладони. Она тоже выглядит счастливой. Озадачена своим счастьем, словно это новое и незнакомое ей чувство. Он спрашивает себя, сможет ли он сделать так, чтобы у них всё получилось. Она не оборотень, и её неосведомлённость может стать благословением. Ей не нужно знать всю правду, что, в свою очередь, гарантирует её свободу.

Лоу облокотился о багажник своей машины, всем своим видом демонстрируя официальную позу показной безобидности: скрещенные лодыжки, расслабленные плечи. Весь его вид говорил: «Я, может, и сильнейший оборотней, но драться с тобой не собираюсь».

Я пристраиваюсь рядом с ним, когда Оуэн и Габи шли к нам, стараясь игнорировать колотящееся в груди сердце. Я чуть не подпрыгнула, когда Лоу взял меня за руку, переплетя свои пальцы с моими.

— Ты дрожишь, — говорит он. — Всё в порядке?

— Не знаю почему, — хотя на самом деле знаю. — Кажется, мне холодно.

Он притягивает меня ближе — лучшее, что он может сделать, учитывая, что на мне уже его свитер. Меня мгновенно окутывает то самое приятное тепло, которое всегда исходит от его тела, а в ноздри ударяет восхитительный запах его сердцебиения. Лоу пристально смотрит на меня, словно подозревает, что что-то не так.

Я готовлюсь к… не знаю, к чему. Наблюдать, как Лоу воссоединяется со своей парой — событие, к которому мне нужно было подготовиться. Я слишком увязла в том, что происходит между нами.

— Я просил тебя потрахаться с ним и забыть, — Оуэн, как всегда, говорит ровным, слегка раздражённым голосом. — И вот ты тут. Подвергаешь меня этой пытке.

— Оуэн, — предупреждает Лоу. Его взгляд на мгновение задерживается на мне с беспокойством, затем переходит к моему брату. — Приветствую.

— Возьми пример с Габриэль и меня, — продолжает Оуэн. — Мы живём вместе в Логове, но не испытываем друг к другу ненужных чувств или сексуального влечения. Мы поддерживаем отношения, основанные на минимальном сотрудничестве в лучшем случае и полном равнодушии в большинстве случаев.

— Габи, — кивок Лоу приветливый, сердечный, и на удивление нейтральный.

Она красивая женщина, с блестящими тёмными волосами и терпеливым выражением лица, которое обычно приобретают люди, вынужденные общаться с Оуэном в течение длительного времени. Она коротко кивает, как все заместители Лоу, при встрече с ним.