Он смотрит, смотрит и смотрит.

Молчание затягивается. Священник откашливается. По двору прокатывается волна озадаченных бормотаний, медленно переходящих в липкое, знакомое напряжение. Я замечаю, что шафер выпустил когти. За мной Ваня, глава охраны отца, обнажает клыки. Ну а люди, конечно же, тянутся за оружием.

И всё это время мой будущий муж не отрываясь смотрит на меня.

Поэтому я подхожу ближе и шепчу: — Мне всё равно, насколько тебе это не нравится, но если ты хочешь избежать второй Астры…

Его рука молниеносно поднимается и смыкается на моём предплечье. Даже сквозь ткань рукава меня шокирует жар его кожи. Его зрачки сужаются, превращаясь во что-то иное, звериное. Инстинктивно я пытаюсь вырваться из его хватки, и… это ошибка.

Мой каблук цепляется за булыжник, и я теряю равновесие. Жених останавливает моё падение, резко обхватив меня за талию. Под действием силы тяжести и его непреклонной решимости я оказываюсь зажата между ним и алтарём, его грудь прижимается к моей. Он заключает меня в клетку, пригвождает к себе и смотрит сверху вниз, словно забыл, где находится, а я — добыча, готовая к поглощению.

— Это возмутительно… О, боже мой! — священник испуганно восклицает, когда жених рычит в его сторону. Позади себя я слышу Язык смешанный с английским, а с ними панику, крики, хаос, рычание шафера и отца, гневные возгласы людей, чьи-то рыдания. «Ещё одна Астра на подходе», — думаю я. И мне действительно следовало бы что-то предпринять, я сделаю что-нибудь, чтобы остановить это, но…

Запах жениха ударяет мне в нос.

Всё остальное отходит на второй план.

«Хорошая кровь, — шипит нелепость мой древний инстинкт. — Из него бы вышел такой отличный источник крови».

Он делает несколько быстрых вдохов подряд, наполняя лёгкие воздухом, притягивая меня к себе. Его ладонь поднимается от моей руки к впадинке горла, надавливая на одну из моих меток. Из глубины его груди раздаётся гортанный звук, от которого у меня слабеют колени. Затем он открывает рот, и я понимаю, что он собирается разорвать меня на части, растерзать, поглотить…

— Ты, — произносит он, голос низкий, почти неслышный. — Какого чёрта ты так пахнешь?

Меньше чем через десять минут он надевает мне на палец кольцо, и мы клянёмся любить друг друга до самой смерти.

Глава 1

Три дня подряд лил непрекращающийся ливень, когда он, наконец, вернулся со встречи с главарём шайки Большого Изгиба. Двое его заместителей уже находились у него дома, ожидая с настороженными лицами.

— Женщина-вампир… она отказалась.

Он хмыкнул, вытирая лицо. «Умно с её стороны», — подумал он.

— Но они нашли ей замену, — добавил Кэл, положив на стойку папку из манилы. — Всё здесь. Хотят знать, одобряешь ли ты её.

— Действуем по плану.

Кэл фыркнул, Флора нахмурилась.

— Не хочешь взглянуть на…

— Нет. Это ничего не меняет.

Всё равно они все одинаковые.

За шесть недель до церемонии

Она объявляется в моём офисе стартапа ранним вечером четверга, когда солнце уже село, и весь коллектив вынашивает планы причинить тяжкие телесные повреждения.

Мне.

Сомневаюсь, что я заслужила такую лютую ненависть, но понимаю её причины. Поэтому, вернувшись к своему столу после короткого совещания с менеджером и увидев, во что превратили мой степлер, я не устраиваю сцен. Честно говоря, плевать. Девяносто процентов времени я работаю удалённо и редко что-то печатаю. Кого волнует, что кто-то измазал его птичьим дерьмом?

— Не принимай близко к сердцу, Мисси, — сказал Пирс, прислонившись к перегородке нашей кабинки. Его улыбка больше напоминала ухмылку «смазливого торговца подержанными автомобилями», чем улыбку «обеспокоенного друга» — даже его кровь пахла машинным маслом.

— Не буду. — Одобрение окружающих — мощный наркотик. Мне повезло, у меня не было возможности подсесть. Если я в чём-то и преуспела, так это в том, чтобы рационализировать презрение сверстников ко мне. Я тренировалась, как юные пианисты-виртуозы: неустанно и с самого раннего детства.

— Не парься.

— А я и не парюсь. — В буквальном смысле. Я едва владею необходимыми железами.

— И не слушай Уокера. Он сказал совсем не то, что ты думаешь.

Вполне уверена, что через весь конференц-зал он проорал именно «мерзкая сучка», а не «сочный персик», но кто знает? (прим. пер.: в ориг. это созвучные словосочетания — «nasty bitch» и «tasty peach»)

— Это часть работы. Ты бы тоже злилась, если бы кто-то провёл тест на проникновение на твоём файрволе, над которым ты корпела неделями, и взломал его за… сколько, час?

На самом деле, это заняло где-то треть этого времени, даже учитывая перерыв, который я сделала в середине, осознав, насколько быстро я взламываю систему. Я потратила его на онлайн-покупки новой корзины для белья, потому что чёртов кот Серены, похоже, спит в моей старой каждый раз, когда мне нужно стирать вещи. Я отправила ей сообщение с фотографией чека и текстом: «Ты и твой кот должны мне шестнадцать долларов». Потом села и стала ждать ответа, как всегда.

Он не пришёл. Да я и не ожидала, что придёт.

— Люди это переживут, — продолжал он. — А ещё ты никогда не приносишь обед, так что не стоит беспокоиться, что кто-то плюнет в твой судочек, — он разражается хохотом. Я поворачиваюсь к монитору компьютера, надеясь, что он уберётся восвояси. Ох, как же я ошибаюсь. — И если честно, это отчасти по твоей вине. Если бы ты больше общалась… Лично мне нравится твоя загадочная, тихая аура одиночки. Но некоторые воспринимают тебя отстранённой, будто ты считаешь себя лучше нас. Если бы ты постаралась…

— Мизери.

Когда я слышу, как меня зовут по имени — настоящему — на долю, исключительно глупую секунду, я испытываю облегчение от того, что этот разговор закончится. Затем я вытягиваю шею и замечаю женщину, стоящую по другую сторону перегородки. Её лицо смутно знакомо, как и черные волосы, но только сосредоточившись на её сердцебиении, мне удаётся узнать её. Оно медленное, как бывает только у вампиров, и…

Ну.

Блин.

— Ваня?

— Тебя сложно найти, — говорит она мне мелодичным и низким голосом. Я на мгновение задумываюсь о том, чтобы стукнуться головой о клавиатуру.

Но потом решаю ответить спокойно:

— Так и было задумано.

— Я так и думала.

Я массирую висок. Ну и денёк. Что за гребаный день. — И всё же, ты здесь.

— И всё же, я здесь.

— Ну привет, — улыбка Пирса становится ещё более мерзкой, когда он поворачивается, чтобы похотливо взглянуть на Ваню. Его взгляд окидывает её высокие каблуки, поднимается по прямым линиям её тёмно-синего брючного костюма, останавливается на её полной груди. Я не умею читать мысли, но он так напряженно думает «МИЛФА», что я практически это слышу. — Ты подруга Мисси?

— Можно сказать и так, да. С тех пор, как она была ребёнком.

— О, боже мой. Расскажи-ка, какой была малышка Мисси?

Уголок губ Вани дёрнулся. — Она была… странной и трудной. Хотя часто полезной.

— Подожди, вы двое родственники?

— Нет. Я правая рука её отца, глава его охраны, — сказала она, глядя на меня. — И её вызвали.

Я выпрямилась в своём кресле. — Куда?

— В Логово.

Это не редкость — это неслыханно. Не считая редких телефонных звонков и ещё более редких встреч с Оуэном, я годами не общалась с другими вампирами. Потому что никто не выходил на связь.

Мне следовало бы послать Ваню куда подальше. Я больше не ребёнок, которого отправили с глупым поручением: возвращаться к отцу с какими-либо ожиданиями, что он и остальные из моего народа не будут полными придурками — это пустая трата времени, и я это прекрасно понимаю. Но, видимо, эта бестолковая увертюра заставляет меня забыть об этом, потому что я слышу, как спрашиваю: — Зачем?