Болезненные ощущения расползались по моим крыльям с каждым новым глотком. Но эйфория, наполняющая мое нутро из-за плещущейся в желудке крови Гаруды перекрывает боль. Не вынимая клыки, слегка оторвал губы от ее шеи, вдыхая новую порцию кислорода. Тихие стоны вырывались из ее груди с каждым моим глотком. Одной рукой Гаруда поглаживала меня по голове, словно прося меня продолжать. Ее и без того бледная кожа становилась ещё белее. Если так будет продолжаться, я ведь выпью все без остатка.

— Госпожа, в вас так не останется ни единой капли… — прошептал я, наконец, высвободив клыки.

— Ты все ещё чувствуешь голод? — тихо спросила Гаруда, положив вторую руку мне на живот. Мое нутро ответило урчанием.

— Да, — честно признался я, смотря на глубокие следы от моего укуса.

— Продолжай, — томно прошептала она, и я послушно впился в нее клыками вновь.

В следующий же миг, слегка отклонив мою голову, Гаруда погрузила свои клыки в меня. Чувствую, как кровь из артерии устремилась в ее рот, а горяченные губы вампирши обжигают кожу. Я непроизвольно выдохнул, не чувствуя боли, но пить не перестал. Ноги подкашиваются.

Гаруда подалась назад, и мы оба упали на ее кровать. Капли крови, сорвавшиеся с моих клыков, упали на белоснежное постельное. Как-то это все неправильно, как будто бы это что-то интимное для нее, мне не нравится происходящее, но ее сладкая, как хороший яблочный сидр кровь дурманит меня, тело требует больше и больше.

Позвоночник угрожающе хрустнул. Ноги отнялись. Я ошарашенно открыл рот, не понимая, что происходит. Ладонь Гаруды на моей талии. Сломала мне спину…?

Боль молнией устремилась в крылья, распространяясь по всей их длине. Вырвав клыки из моей шеи, Гаруда томно задышала. По ее губам скатываются капли жижи гнилостного цвета. Напустила в меня своего яда. В глазах помутнело.

Каждый позвонок болел так, словно костный мозг плавит их изнутри. Я невольно захрипел, с ужасом глядя в глаза побледневшей Гаруды. Она прижала меня к себе, поглаживая по затылку и шепча:

— Все хорошо, дитя, — она подтолкнула мою голову к своей шее снова.

Я послушно укусил, выпивая остатки ее крови, снова и снова рыча от боли, что становится только сильнее. Лопатки неестественно вывернулись. Гаруда моментально запустила под них когти, хватаясь за что-то внутри меня. Краем глаза вижу, что мои крылья расслаиваются.

Боль стала нестерпимой, но болевой шок ее приглушать не спешил. В глазах помутнело. Не сумев справиться с этими ощущениями, одурманенный кровью Гаруды, потерял сознание.

Медленно открыл глаза. Веки кажутся настолько тяжёлыми, что просто моргнуть для меня стоило больших трудов. Тяжёлый вздох вырвался из груди. Вокруг абсолютная темнота, кислорода не хватает.

Чёрное полотно начало сползать. Во мрак проникло несколько лучшей света. Я тут же закрылся руками, но понял, что это не солнце, а просто магические камни. Облегчённо выдохнул.

Пелена, слегка освещённая, перестала походить на непроглядную черноту. Это ни что иное как мои собственные крылья. Они медленно развернулись, ложась огромными полотнами на белоснежное постельное. Я спал, обернутый в свои же крылья, словно в кокон. Стали гораздо больше, сложнее визуально, больше хитиновых щитков, меньше бесполезных складок, а вместо двух относительного нового размера небольших полотен теперь их целых четыре, верхние два больше нижних. Подобны омерзительным крыльям бабочки с причудливым узором из хитина. Они неспешно, по сантиметру, поползли под мою спину, скрываясь под лопатками.

Грудь приподнялась, сердце сменило свое положение, как и лёгкие, поднявшись выше в грудной клетке, смещаемые сложенными крыльями. Кровь из полотен растекается по организму, вены видны отчётливее.

Взгляд остановился на руках. На костяшках такие же хитиновые щитки, когти на пальцах стали толще, немного крупнее. Яд Гаруды, ее кровь, заставили мое тело принудительно эволюционировать до третьей стадии. Ныне я — истинный вампир, завершенный, достигший высшей ступени среди других кровососов. Поочередно собрал пальцы в кулак. Вены на запястье набухли. Быть может, дело в хорошем сне, но ощущения подсказывают, что тело стало сильнее.

Упёршись ладонями в кровать, сел. На подтянутом животе выпирали кубики пресса, которых ещё недавно не было. Нет, разумеется, мое тело и так было атлетически сложено, да и визуально можно было понять, что на тренировки я потратил немало времени, как и Альпин, будучи прошлой хозяйкой этого тела, и тем не менее. Такое ощущение, что я как Питер Паркер из первого фильма Сэма Рейми, стал гораздо сильнее физически после укуса паука. Ну, в моем случае, после укуса Гаруды.

Язык скользнул по зубам. Подле каждого из четырех клыков выросло по ещё одному зубу, короче, чем основные, но такие же острые. Сомкнул челюсти, удостоверяясь, что они мне не мешают. Восемь клыков, как у Рейз… Занятно…

Опустил ноги на холодный пол, отодвинул балдахин и встал, выпрямляясь во весь рост. Кости предательски захрустели.

— С пробуждением, госпожа, — пролепетала служанка, подметающая пол. В ушах немного звенит, потому не смог сразу понять, что она тут. Но слух медленно приходит в норму. Та самая девчушка, что убиралась в моей комнате, когда меня приняли в клан Нильдов.

— Здравствуй, — особо не раздумывая, ответил я, приложив кулаки к пояснице и выгнувшись, лопая все пузыри воздуха между позвонков. Громкий хруст сотряс тишину.

— Вы долго спали, — похлопала глазками служанка, держась за метлу.

— Сколько? — сладостно зевнул, несколько раз моргая. В прошлый раз выспался лучше, однако.

— Почти неделю.

— Так долго…? — растерялся я, оглядываясь. Как будто бы это не моя комната. Эта немного меньше, но убранство роскошнее.

На стене висит огромный портрет девушки со светлыми волосами и красными глазами в дворянских одеждах. Похожа на Гаруду, разве что сильно моложе, лет шестнадцать на вид. Перевел взгляд на прикроватную тумбу. На ней стоит шкатулка, в которой, в свою очередь, лежат мои крикет и рапира. Комната Ванессы…?

— Госпожа Гаруда просила передать, чтобы вы не пугались, это вы ещё мало поспали, — закивала девчушка, не осмеливаясь взглянуть мне в глаза.

На столике у закрытого окна бутылка и бокал. В животе неприятно заурчало. Одежды на мне, как и в прошлый раз, нет. Безусловно, голышом спать приятнее, но все же, на кой черт было меня раздевать? Ладно. Неважно.

Подошёл к столу, зубами вытянул пробку и плеснул крови в бокал. Осушил его несколькими глотками и повторил ещё пару раз. Ладонью вытер кровь с губ и выдохнул. Семь дней проспать это, конечно, богатырский сон, иначе и не скажешь. Благо, не в гробу, а в мягкой постели, уже хорошо. Хвала небесам, что вампиры в этом мире не дрыхнут в дубовых ящиках, к такому я бы точно не смог привыкнуть.

У стены большая вешалка с моей восстановленной одеждой. Сомневаюсь, что от того, что на меня шил Бреминг, осталось хоть что-то, кроме накидки. То прорвалось, то в пожаре сгорело. Думаю, только плащ и остался в первозданном виде, а все остальное пошили заново. Ну да ладно. Выглядит-то почти так же, так что не имеет значения.

Оделся, затянул корсет, поправил полотна накидки, собрал волосы в хвост бантом, надел галстук. Перевел взгляд на шкатулку рядом с бутылкой. Она открыта. На алом бархате лежит брошь с большим рубином.

— Это вам от господина Нильда, — подала голос служанка, поняв, что я смотрю на брошку.

— Вот как…? — подошёл к столу.

Рубин окаймлен серебром, никаких цепочек нет, только булавка. Прикрепил брошь к галстуку. Негоже такой подарок не носить, Николас явно оценит, если я буду ходить так. Да и под цвет глаз подходит.

Удостоверившись, что оделся нормально, что ничего не болтается, что все пуговицы застегнул, убрал «Ванессу» в кобуру, а рапиру в ножны, вышел из комнаты и закрыл дверь. Бросил взгляд на табличку. Как и думал, это комната Ванессы, вот только вместо ее имени там теперь написано мое. Личные покои на последнем этаже замка. Добро пожаловать в высшую лигу, Игорь…