— Что делать дальше? — Рудольф угрожающе наклонился над пленным. — Сын мой, раскайтесь вы, пока я не заставил.

Снаружи послышался шум.

— Пора уходить, — сказал Рудольф. Его рана едва затянулась, несмотря на испитое зелье.

— Албин! — пытавшаяся подогнать Брассика встряхнула учителя за плечи.

— Его невозможно убить, пока он питается душами, — Албин пошел на выход. — Если лишить его доступа к своим машинам, то что-то да получится. Это всё что я знаю.

— Это точно?

— Это моя догадка, — признался Албин. Он поманил за собой по коридорам технохрама. Доведя до винтовой лестницы, устроенной из костей, маг указал им дальнейший путь:

— Здесь я вас оставлю. Не знаю, как вам отблагодарить. Неужели вы сможете избавить нас от тирании Дрекаваца? Ладно, поспешите, а то вас схватит стража.

— Где обитает Дрекавац? — спросил Маркус.

— У Дрекаваца нет входа в пещеру. Вы не найдете его, пока он сам не пригласит вас. Я знаю только про некий дворец внутри горы…

— Ну прекрасно! — возмутился Маркус. — Что делать? Сидеть и ждать, пока нас тут не перебьют?

— Это стража! — Брассика метнула горящий череп в бегущих прислужников.

И тут Рудольф ощутил, что роковой момент наступил. Если упустить шанс, то все старания окажутся напрасными. Это ужасная участь предателя, на которую он пойдет ради восстановления добра в мире. Ради пощады перед добрыми богами, которые спросят с него за всего грехи.

Он не испытывал сожаления.

Священник подошел вплотную к Албину. Не говоря ни слова, под изумленные взгляды своих друзей он заколол человека кинжалом. Маг, испустив последний вздох, рухнул наземь.

— Стойте, дети мои, — приказал священник ошеломленным спутникам. — Стойте и не сопротивляйтесь.

Путь по тропе, испещренной острыми, как бритва, металлическими осколками, тянулся бесконечной вереницей. Валуны, сколы, снова валуны… И хоть бы одну травинку живую встретить, но нет, ничего тут живого нет. Если поднимешь голову, то увидишь редкую металлическую птицу, со скрежетом рвущую воздушные облака.

Рудольфу казалось, что время утратило всякую ценность — в постоянной темноте, где тонким лучиком светятся лишь кровавые кристаллы да факелы в руках жрецов, и нет ни одной звездочки на чёрном полотне, остается лишь догадываться, сколько километров протопали их ноги. Они шли не меньше трех часов без остановок, может быть, жрецы специально ходили кругами, запутывая пленников.

Священник повернулся назад, с грустью посмотрел на Технохрам, грозное строение слуг Дрекаваца. Издалека розовая стеклянная пирамида мерцала от внутреннего освещения. Теперь эта пирамида осиротела, осталась без отцов: Квинт убит, Албин тоже.

Он и сам теперь никому не отец. Рудольф изгой для всех. Ради цели Рудольф пошел на самое худшее — на предательство. Путешествие, начатое по призыву зла, завершается при помощи зла. Это заколдованный круг? Или победить зло можно только его же средством? Мог ли Рудольф избежать такого шага? Мог ли он сдавшегося, перешедшего на добрую сторону человека помиловать? Не лишать его жизни? На эти вопросы Рудольф боялся отвечать. Впереди ещё одно путешествие.

После убийства Албина к нему вернулся Он. Его голос звучал так ясно и так сладко, что хотелось вспорхнуть на крыльях, будь они у него на спине. Лететь в бесконечной мгле, в холодном воздухе, а под ним была бы изувеченная земля, пораженная оспиной.

Дрекавац поверил в искренность Рудольфа. В знак того, что он ценит его, священник остался свободным, в отличие от Маркуса и Брассики: их обезоружили, надели оковы на их руки, а мешки скрыли головы.

Находясь у самой подножья горы, внизу, где остатки покалеченных душ витали между камней, где сырость земли пропитала металлические уродливые предметы, напитав воздух ржавчиной, Рудольфу и пленникам дали небольшой привал. Священник сидел на камне, зарывшись в рясе, жрецы Верховного лорда стояли на страже.

— Рудольф, я знаю, что ты здесь, — сказал сквозь холщовый мешок Маркус. — Пожалуйста, борись со злом. Ты не должен служить злу! Я верю, что ты добрый человек, не раз спасавший меня от смерти.

Палка жреца обрушилась на спину рыцарю. На седьмом ударе он замолил о пощаде.

Рудольф не ответил своему другу. И ничего не сказал его обидчику. Он равнодушно смотрел на то, как рыцаря избивает послушник Дрекаваца. Брассика молчала, лишь слышался горечный всхлип и вздрагивало её тело от звуков удара палки.

Их поставили в круг. Сами жрецы внутрь него не прошли, разойдясь по краям вертикальной пещеры. Необычное сооружение напоминало колодец внутри горы. Руки жрецов, воздавшие к небесам, их уста, прочитавшие воинственные молитвы, исполнили какую-то таинственную миссию — пол под ногами вздрогнул от воздействия солнечного луча, упавшего сверху на героев.

Круг оказался металлическим диском, медленно вращающимся; медленное движение вверх, к аудиенции с Верховным лордом, выстроенной на пике горы, придавало действию божественный смысл.

Стены, покрытые оплавленным камнем, с поразительной резьбой и позолотой, были украшены магическими кристаллами, пускающими солнечную искру. Всё вокруг давило на сознание своим величием, всё делало человека в таком окружении беспомощным, слабым, ничтожным. Это святая святых для демона, подумал Рудольф. Золото, золото, ещё раз золото; драгоценности тут и там, иногда невпопад; чрезвычайного могущества магия, способная толкать в движении огромные предметы; и этот поразительный вой ужаса, когда души живых существ уходят в пищу богу войны и рабства; плоть дрожала сама, выказывая знак трепета перед Дрекавацем.

Диск остановился в зале с высочайшим потолком, часть которого, видимо, отсутствовала; кружились души, как бесплодные призраки, создавай тихий вой от вечной боли. В молчании служители Дрекаваца бродили вдоль стен, заполненных витиеватыми трубами различных величин, механизмами и металлическими прутами, по которым передвигалась рукотворная молния; розовые кристаллы светили багровым светом.

Под зияющей дырой на потолке, в сплетении машин, труб, кристаллов и бочек различной величины, массивной конструкцией расположился Он — Дрекавац, огромный череп, глазницы которого светили злым холодным янтарём.

Верховный лорд нависал над Рудольфом, Брассикой и Маркусом. Его голос был довольным, слащавым, старческим, от чего властность сказанных слов невольно порождала отвращение.

— Покажи мне их лица, — приказал он священнику. — Я хочу познакомиться.

Узревшие Дрекаваца немо смотрели в его глазницы, как поддавшиеся на колдовские чары; пытливо изучал их и Верховный лорд. Отсутствие диалога, однако, не создавало тишину — зал полнился звуками работы машин. В трубах текла жидкость, бочки периодически вздрагивали, из углов шел пар.

— Так вот кто бросил мне вызов? — вопрос Дрекаваца был скорее риторическим. — Людишки? Чернь бездомная? Как жаль, что эта конченная старуха-эльфийка застряла в сумерках. Но и без неё, пожалуй, мой гнев будет удовлетворен. А этот нищий рыцаришка? Голый воин, сражается чужим мечом. Ни земли, ни рода, ни коня.

Дрекавац словно грязно выругался на каком-то неизвестном старом языке.

— Мерзость. Чернь посмела встать на моем пути.

Рудольф слушал, что говорит Верховный лорд. Голова попыталась кивнуть в почтении, но шея будто отекла. Жест получился жалким.

— Я хвалю тебя, Рудольф. Ты оказался слугой, о котором давно мечтал. Эти рабы, бездарности вроде Квинта, всё делали не так, как следовало. Но ты превзошел всех в своем коварстве.

Рудольф сглотнул комок слюны.

— Ты заслужил прощение. Несмотря на твое нечестивое поведение в мерзкой Эйне, ты вернулся к своей подлинной природе. Ты такой же, как и я. Только я честно веду себя, а ты всю жизнь изображал доброго пастуха для паствы.

Янтарные глазницы со скрипом повернули налево. Они подсветили большую шкатулку.

— Открой. Награда ждет тебя.