— Жнец душ прибыл с какой целью? — осведомился один из них. Его бледная голова покрыта шрамами.

— Жнец душ должен сообщить Квинту о врагах.

— Каких ещё врагах?

— Ты что, не слышал взрыва? У нас лазутчики.

Стражник, поколебавшись секунду, отворил двери. Рудольф вошел внутрь.

В округлой комнате было двадцать с лишним опор, покрытых морозным инеем. Стоял сильный холод, и от дыхания периодически появлялось белое облачко; в свете горящего кровавого кристалла оно, как и всё остальное окружение, розовело и превращалось в мрачное зрелище.

Центральной частью был алтарь, на котором находилось нечто живое. Рудольф осторожно пошел вперёд — нет уверенности, что его примут за своего без соблюдения церемониала. Чтобы не оплошать по-глупому, священник решил ничего не выдумывать, а грубости оправдает срочностью дела.

Лишь поблизости он увидел Албина. Белое лицо в кровавом зареве было напуганным до предела. Его ноги то и дело подкашивались перед каплевидным существом. Неясно, сколько было жира в этом теле, но заплывшие складки укрывали его слой за слоем. Конечности удалены без остатка, и всё это скреплялось огромным количеством живых корней, пульсирующих в общий, известный только им такт.

Рудольф понял, что некогда бывший человеком Квинт за несколько лет стал одним из плодов демонической игры Дрекаваца. Что прямо сейчас Албин просит совета у чудовища, давно утратившего человеческий облик. Что такая участь ждет всех, кто воспротивится воле победившего Дрекаваца — либо быть безвольным рабом, либо стать чудовищем с пораженной душой.

Маленькая голова, больше похожая на жировик, так как не было видно глаз и ушей, задала вопрос пришедшему:

— Что тебе нужно? — нечеловеческий голос прогудел, как самый толстый колокол в церкви.

— Враги Дрекаваца уже здесь! — Рудольф разыграл волнение.

— Откуда ты?

— Я был неподалеку отсюда, как увидел взрыв на вершине горы. Не знаю, что могло случиться, но повсюду паника.

— Этот жнец говорит правду, — поддержал Албин. — Кто-то ведь разрушил мою лабораторию! Я не мог ошибиться, делал всё, как вы велели. Беда мне, Квинт! Что со мной сделает Он за провал?

— Замолчи, — повелела жирная капля захныкавшему магу. — А ты, жнец душ, не забывайся — представься как положено. Перед тобой Квинт, великий мастер душ.

Священник замешкался. Представившись Рудольфом из пустошей, он сделал большой поклон. Когда Рудольф вернулся в исходную позу, то заметил озадаченность у Албина.

— Кто ты такой? — его вопрос звучал угрожающе.

Капля сделала странное движение, напоминающее судорожную дрожь затекших мышц.

— Выпускай гарпий из клеток. Мне нужно видеть всё, что происходит в пустошах. А этого…

«Сейчас или никогда», — ярость Рудольфа преодолела морозную скованность в руках.

Кинжал с длинным скосом возник в воздухе столь внезапно, что ни чудовище, ни маг не успели быстро среагировать. Под немой взор Албина священник живо вскочил по ступеням вверх, пробежал по складкам растекшегося тела и возник прямо перед маленькой безглазой головкой Квинта. Сила, помноженная на колоссальную злобу священника, на его бесчисленные страдания последних дней за смерть Атропы, придала кинжалу неимоверную мощь.

Голова замерла, будто удивилась, что такое может случиться не с кем-нибудь, а с самим великим мастером. Тело колыхнулось, раздался крик, и зазвенели воем кристальные светильники. Рудольф поскользнулся на коже Квинта, упал, но всё ещё держался за кинжал; лезвие под тяжестью человека разодрало на метр чудовище, выставив наружу страшную рваную рану.

Рудольф спрыгнул на ступени. Золотые двери отворились, и вбежавшие стражники, услышавшие крики, не могли поверить в увиденное. Албин упал на колени, громко моля о пощаде. Замешательство стражи обеспечило преимущество для Рудольфа: спускаясь по лестнице, он стремительно атаковал первого, самого ближайшего, воткнув ему кинжал в бок. Всхлипнув от боли, стражник уронил свое копье; рука Рудольфа подхватила падающее оружие, чтобы тут же выставить его в защитную позицию. Второй стражник, бледнолицый и в шрамах, ретироваввшись, проворно давал сдачи священнику: его изящное фехтование против грубого, неотесанного, почти бездумного мастерства священника обеспечивало преимущество. Дважды лезвие копья стражника коснулось рясы, но в третий раз, когда Рудольф стал задыхаться от темпа боя, оно проникло ему в плечо наполовину.

— Пекло адово! — прошипевший священник что есть мочи пнул стражника в колено.

Рудольф хотел передохнуть хотя бы секунду, но стражник и не думал ему играть в поддавки. Вместо этого он подкинул копье в воздух, ухватился покрепче за древко и прицелился для броска. В момент, когда стражник придал броску энергию, из его груди с треском вышел костяной зубчик. Тело бледнолицемого наклонилось вперёд, рука сместила траекторию снаряда, и копье пролетело над головой Рудольфа.

— Как вовремя, — ухватившись за плечо, он подошел к стоявшим у дверей фигурам. Брассика сбросила капюшон, а Маркус, измазанный в грязи, держал наготове свой меч.

— Больно? — спросила Брассика, изучив плечо.

— Терпимо.

— Где Албин?

— Да вот же, — кивком указал на плачущего навзрыд.

Брассика приблизилась к нему на расстояние вытянутого жезла. Вид Албина, по-видимому, вызвал у неё жалость вперемешку с отвращением: обмочившийся, захлебывающийся в истерике высокорослый мужчина, согнувшийся в три погибели ради спасения своей жалкой жизни, этот человек едва напоминал её учителя из гильдии магов. Упорно рассматривая его, она шепотом произнесла над ухом священника:

— Зелье нужно?

— Да ты посмотри на него, доченька, — последнее слово выскользнуло из уст священника так легко и мягкосердечно, что он удивился и обрадовался одновременно. Похотливое чувство к юной девушке, прежде досаждавшее его в путешествии, принялось растворяться в разуме. — Он тебе что угодно расскажет.

Брассика усмехнулась:

— Да я не про него, я для вас. Витальное зелье не помешает восстановиться.

— Ладно, — священник отпил из маленького бутыля.

— Брассика, умоляю вас, пощадите, пощадите меня! — Албин протянул к ней руки. — Совершенное мной преступление страшный грех. Я не должен был соглашаться на сделку с дьяволом.

— Албин, что вы наделали? — Рудольф для себя отметил, насколько возмужала эта девушка. Даже голос её стал звучать воинственнее. — Как вы могли согласиться на сделку с дьяволом?

Маг утер слезы. Он сидел на каменном полу, покачиваясь, как безутешный горемыка, лишившийся самого дорогого в жизни. В его словах звучало раскаяние.

— Мне казалось, будто он на нашей стороне. Что он обещал нам мир и порядок, процветание под своим владычеством, я это точно помню. Ларс же ставил мне палки в колёса, как и Квинту. Мы всего лишь хотели заниматься своими науками, которые исправили бы положение дел в королевстве. Мёртвые бы восстали из земли, и служили во благо живых. Дрекавац обещал нам свободу в обмен на служение ему. Вот я и согласился.

— Глядя на ваши пустоши, про свободу заикнуться страшно, — отметил Рудольф.

— Послушайте, Албин, — девичья рука Брассики прикоснулась к исхудавшей дерганой щеке Албина. Тик на время прекратился. — Вы должны нам помочь. Спасите королевство от Дрекаваца. Спасите людей, пока ещё возможно.

— Всё обречено. В нём столько силы…

— Ещё не всё потеряно, Албин. Данар устоял под натиском вашего войска.

— Это правда? — с сомнением спросил Албин.

— Гаврик ученый, мы оттуда пришли к вам, — крикнул Маркус. Он сторожил вход.

— Но как? — искренне заявил учитель Брассики. — Всё завязано на нём, он всё контролирует, всех подчиняет своей воле!

— Придумайте, — парировала Брассика. — Должно что-то быть. Дрекавац изобрел дьявольский план, захватив мистический путь во всем королевстве. Он думал, что мы не сможем проникнуть внутрь его владений, но у нас получилось это.

Глаза Албина метались, внутри него шел ожесточенный конфликт из сомнений и веры.