Гоблины пустили град костяных копий. Свистящие и быстрые, они летели навстречу людям, обезумевшим от чувства кипящей крови. Костяная броня принялась сшибать каждое копье: свист прекращался, стоило маленькому черепку встать между хозяином и летящим оружием.

Маркус и Рудольф врезались в толпу, рубя ошеломленных врагов с неистовой беспощадностью.

— Брасс, ворота!

Девушка пустила шесть или семь черепов. Тяжелые дубовые ворота со скрипом приоткрылись. Четверка вошла внутрь, в глухую темноту коридора, используя момент ошеломления. В то время как дезорганизованные гоблины пытались сориентироваться и вновь напасть на людей, Брассика ударила несколько раз заклинанием по сводам; звук трещащего камня и осыпающихся плит отпугнул гоблинов. Валуны быстро завалили вход. В пыли, во тьме и без факелов люди, громко и от перенапряжения прерывисто дышащие, наощупь двигались в утробу, в долгожданные хоромы королевы.

— Давайте сделаем перекличку, — сказал Маркус.

— Я тут, — живо отозвалась Атропа.

— И я, — сказала Брассика.

Отец Рудольф не подал голос.

Сквозь туман бессознания послышались голоса.

— Отец Рудольф! Вернитесь в наш мир, пожалуйста.

— Папаня ты наш, очнись. А ну, плесни-ка в него водой.

Но один голос был ласковее всего, блаженный уху священника: «И побило же несчастного старика… Что мы будем делать?»

Рудольф медленно открыл глаза. В голове мутило, пульсом отбивала боль свое тягостное наказание; во рту ощущалась железная горечь крови. Левое плечо онемело и от движения будто пронзалось стрелой.

Было темно, факелы в коридоре слабо шкворчали, едва освещая пространство. Из обрушившегося входа доносились крайне недовольные звуки — гоблины, пытаясь пройти внутрь, безуспешно пробовали разгрести завал. Священник сфокусировал свой взгляд на девушке, которая наклонилась над ним:

«До чего же хороша!», — подумал он.

Всё случилось при первой встрече. Дурман овладел душой. Стыдно. И грешно. Страсть плотская по неведомой для священника причине бросила его в огонь любви неясной природы. И это в столь седом возрасте. Как бы то ни было, любой знак внимания для его скромной персоны беспощадно палил душу.

— Вы с нами? Слышите меня? — спросила у него Брассика.

— От чего мне не быть с вами?

— Изрядно же вас побило камнепадом. Извините, это моя вина, — рука девушки мягко прижимала ткань к ране.

— Так вот что случилось. А это что? — Рудольф указал на обломок кости, вошедший глубоко в плечо.

— В пылу боя, пока бежали напролом, не заметили. Его придется вытащить, — с этими словами, без всякого предупреждения Брассика потянула за осколок гоблинского копья.

Рудольф ответил диким криком, но его тут же заткнул ладонью Маркус.

— Тише, папенька. Я слышал топот ног поблизости.

— Дальше идти он не сможет, — сказала Брассика.

— Так сделай что-нибудь, — возмутившийся Маркус со страхом посмотрел на своего болезненного друга.

— Осталось последнее витальное зелье. Хотелось бы сохранить перед встречей с королевой. Или если кому-то понадобится помощь после неё…

Рудольф попробовал приподняться, чтобы показать полную сохранность своих сил. Не получилось. Он расстроенно посмотрел на свои ладони, полные мозолей, грязи под ногтями и ссадин: «Что же это такое, Дрекавац? Разве я заслужил наказание — после стольких дел, сделанных ради тебя?»

B сознании послышался тонкий звон, нарастающий, приглушающий все прочие звуки. Возник голос, и это был Он. Рудольф обрадовался — Дрекавац от него не отвернулся.

— Я велел тебе привести Брассику, но ты ослушался. Во дворце не должно быть никого, кроме тебя и девушки, — голос Его ровен, спокоен, и от этого гнев в словах читался с трудом.

— Прошу простить.

— Притворись, что спишь. Они на тебя вытаращились.

Рудольф немедля изобразил болезненную истому, закрыл глаза и «уснул». Брассика вступила в спор с Маркусом, тогда как Атропа молча сторожила всех, пшикала и просила ускорить принятие решения.

— У меня не хватит сил бросить их. Они же невинные, помогли добраться, невзирая на угрозу. Ты велел исполнить предначертание, и я исполнил.

— Ты ослушался, — не согласился Он. — Их смерти будут на твоей совести.

— Не нужно их убивать!

Он промолчал. Тогда Рудольф попросил дать ему сил, чтобы продолжить путь: «В конце концов, моя встреча с богом неизбежно случится. Но ты обещал поговорить с ним, передать ему мою просьбу. Всё, что я хочу…»

— Я держу свое обещание, — прервал Он. — Ты мне ещё нужен. Послужишь, пока не исполнишь всё до конца. Тогда будет вознаграждение.

— Что мне делать?

— Будешь моей плотью на пути к хоромам королевы. Слушай внимательно и делай всё точь-в-точь как я скажу.

— Будет так. Позволь спросить тебя?

Он помолчал, но позволил.

— Для чего тебе эта девушка? Не к добру предначертание, кажется. Ты же знаешь, что я на доброй стороне?

— И я на доброй стороне, — ответил Он. — Мы оба хотим порядка. Убийство Верховного лорда… случилось не по воле божьей. И нам следует восстановить равновесие в мире. Девушка должна владеть одной крайне ценным знанием, которое мне удалось разыскать спустя множество лет. Ты проверишь, не обманулся ли я в ней.

Звон исчез.

Брассика вновь наклонилась к Рудольфу. Он разглядывал её, и с каждым мигом распалялась его тело, особенно сердце. Влеченный ею, священник необузданно пьянел, тонул в больших глазах, и вместе с тем бесконечно корил.

— На, выпей, — сказала девушка.

Рудольф покорно выпил последнее витальное зелье. Тело ныло от проникающей здоровой истомы.

Дворец королевы гоблинов оказался хитрой шкатулкой. Над землёй это соборное строение из глыб черного камня, но внутри… сплошные катакомбы. Тьма здесь правила абсолютно, но гоблинское племя развесило факелов в предостаточном количестве.

Никто раньше не видел, чтобы гоблины умели строить подобные замки, к тому же с подземными лазами. Некоторые стены почему-то гудели. В таких случаях отец Рудольф невольно вспоминал молитву. Из расщелин шел теплый и сырой воздух, колыхалась старая паутина. Бесшумно летали мыши над головой.

«Словно в могилу упал, — подумал Рудольф. Он шел неуверенно, отчасти из-за страха перед неизведанным, но и от недостатка здоровья. Раны всё ещё затягивались. — Разве будет добро прятаться под землёй? В землю прячут только смерть»

— Куда теперь? — спросил Маркус. Перед ним была развилка.

— Наверное, вправо.

— Наверно?

— Я не знаю, — призналась Брассика.

Маркус громко вздохнул.

— Признаюсь, меня очень беспокоит отсутствие гоблинов, — продолжила Брассика. — Нас словно загнали в ловушку. Наверху устроен переполох, а тут такая тишина…

— Не навлеки беды своими разговорами, — Атропа махнула рукой на девушку. — Что вы все так любите злоязычить. Отец Рудольф, вам вроде полегчало?

— Да, немного, — отозвался священник.

— Держите, а то скоро рожу от непосильной тяжести, — с этими словами трактирщица передала рюкзак Рудольфу.

«Какая же неприятная чужеземка», — подумал Рудольф. Он неохотно забрал свой рюкзак обратно.

Звон вернулся, и в ушах прозвучал голос Его: «Убеди их следовать налево».

— Послушайте, нам нужно пойти по левому коридору, — тут же сказал Рудольф.

— Это ещё почему? — Маркус скептически отнесся к такому предложению. — Из левого коридора идёт восходящая тяга. Будет ли гоблинша устраивать хоромы в глубинах подземелья?

— Что ж, злобному созданию полезно быть рядом со смертью. Чем глубже, тем и страшнее зло.

— Не верю я что-то, — сказал Маркус.

— Послушай, этот знак мне послан свыше самим богом. Он указал пойти влево.

— Знак свыше? — удивился Маркус.

Брассика и Атропа переглянулись.

— Да. Если пойдем направо, только время потеряем. Не ровён час, ещё ворвется подмога, и тогда мы не выкарабкаемся.