В зале снова стало шумно.

— Это просто невозможно, — заявил толстый мужчина в самом нижнем ряду. Между ним и Маркусом стоял распорядитель, его бесцеремонно толкнули толстой лапой, чтобы не мешал обзору. — Эта девица рассказывает какие-то небылицы!

Маркус видел, в каком смятении находятся благородные мужи. Хотя, какое в них благородство? Долгие годы они находились под воздействием яда Валука. Многие из них не были в бою, и вряд ли окажутся на поле битвы. Они темны, завистливы и трусливы, а ещё погрязли в глупостях, что мешают действовать во благо.

Маркуса внезапно осенило.

«А ведь Брассика права! — задумался он. — Когда мы действовали сообща, нам всё удавалось. Эти же рыцари да богатеи жалки одним своим видом, не говоря уже об их мыслях и речах. Они просто смешны. Что толку от их посиделок, они ещё палец об палец не ударили ни для своего народа, ни для своего блага»

Эти мысли ободрили его.

— Верховный шолен, — обратился Маркус к человеку на троне. — За нами сила и знание. Они вам пригодятся для будущих сражений против Дрекаваца. Если вам угодно, мы готовы применить наши знания уже в самое ближайшее время. Уверен, враг не дремлет и готовит удар по Данару, вероятно, будет осада.

— Зачем ему осаждать город? Дозорные сообщают, что его чудовища остановились в землях Выша и на юг не продвигаются.

— Собирают все силы для удара, — ответил Маркус. — Внезапным нападением взять города не удалось. Теперь Дрекавацу остается полагаться на тяжелую мощь и натиск.

Часлав смутился. Возможно, он и правда поверил в слова Маркуса, либо сам догадывался о таких планах Дрекаваца.

— Я принимаю вашу помощь, — зал отреагировал гудом. — Вы будете нашими друзьями в Данаре. Вы под моей защитой и никто не вправе вас трогать. Располагайтесь в замке.

Никто из благородных мужей не пожелал опротестовать решение Часлава. До чего же послушные салтысы, подумал Маркус.

— Благодарю, — легкий поклон рыцаря для всей присутствующей знати означал, что уговор приобрел силу.

— Боюсь, что мы у вас задержимся совсем ненадолго, — сказала Брассика. Она сделала легкий, но изящный поклон, и её отросшие тёмные локоны закрутились на воздухе.

Совет салтысов закончился к вечеру. Маркус и остальные ушли под взоры озабоченных лиц, и даже юноше в зелёном платье пришлось если не признать их равными себе, то хотя бы заиметь каплю уважения к ним.

У Часлава было преимущество перед салтысами. Валук вышколил своих слуг: они любому человеку будут прислуживать, как своей нужнейшей прихоти. Двор принадлежит Чаславу, к тому же его фигуру, похоже, избрали компромиссным вариантом. Все прочие кандидаты были слишком ревнивы к самоличной власти.

Но время против Часлава. Если не будет решительных побед, его свергнут. И тогда им тоже придется несладко. Можно только представить, что сделает с ними этот малолетний сноб, если его изберут следующим верховным шоленом.

Часлав зашел к вечеру в выделенную для его друзей палату. Брассика ушла спать, а Рудольф с Атропой занялись хозяйственными делами — проверяли оставшиеся у них припасы.

— Как быстро вы вознеслись, — Маркус вежливо улыбнулся шолену. Тот в ответ вяло отмахнулся.

— Мы равные друг другу. Оба из рыцарского звания. Мы понимаем одинаково этот мир.

— На совете ты важничал, — заметил Маркус.

— Это всё игра. Не я придумал эти правила. Если слишком различаться от салтысов, тебя не полюбят и не примут.

— Ох уж эти игры за власть, — Маркус хохотнул.

— У меня плохая новость, — сказал Часлав. — Вы оказались правы. Дозорные сообщают, что Дрекавац планирует осадить Данар — в нашу сторону двинулись большие скопления врага. В совете салтысов нет единого мнения. Некоторые хотят сбежать, кто-то предлагает откупиться. Я кое-как их убедил, что с вами мы отстоим свою свободу. Но чтобы пойти в поход — к этому они не готовы.

— Скажи им, что после провала осады потребуется атаковать логово демона. Иначе они будут хоронить отцов и сыновей каждый месяц.

Часлав наклонил голову. На нём всё ещё было дорогое одеяние шолена.

— А ты веришь? — спросил он с сомнением.

— Верю в кого?

— В нас. В наш успех. Нас осталось так мало — войско Валука было отборным. Здесь осталось не так много мужчин. Положим, помогли бы люди из Эйны… А если не помогут?

— Я выбираю сражаться, — ответил Маркус после недолгого раздумья.

Два дня передышки — ровно столько дал дьявол перед тем, чтобы вернуться с новыми силами. Известие о наступлении тьмы с севера пришло ранним утром. Атаки на поселения ужесточились.

В город тотчас хлынули беженцы.

Между тем, Атропа перестала участвовать в общих делах. Она ходила вдоль крепостных стен, наблюдала за остальными и почти ни с кем не общалась; изредка обменивалась репликами с Маркусом, которому салтысы города передавали всё больше и больше полномочий для подготовки обороны. Видимо, среди данарцев пополз слух о «великих воинах Выша», которые успешно сражались с приспешниками Дрекаваца. Ну и Часлав с салтысами, чтобы закрепиться получше во власти, позволили гулять слухам по городу.

Для людей Атропа оставалась чужачкой. Она замечала косые взгляды и перешептывания, и это угнетало её не меньше, чем владычество Дрекаваца в северных землях. Если Маркуса приняли охотно, а Рудольфа с некоторым почтением (и подозрением — священная братия знала о его отлучении), то Брассику слушали только из уважения к её заслугам, но исполняли приказы только после их повторения Маркусом. Что до Атропы, то её, как остроухую, желали куда-нибудь изгнать или просто игнорировали её присутствие. Ей не показывали ни знаков внимания, ни почтения, несмотря на то, что Маркус попробовал на словах доказать её дворянское происхождение. Всё было тщетно, потому что кто-то узнал о том, что она не из человеческого рода.

«Вот живешь с ними, воюешь бок о бок за наших детей, отстаиваешь их право на земли, когда-то украденные у моего народа, а они ещё нос воротят, — сокрушалась остроухая. — Единственное, что меня сближает сейчас с ними — это готовность сражаться за жизнь и будущее, готовность надрать морду этому Дрекавацу. Людям страсть как хочется жить, — она поводила веткой по воде в бочке. Рябь разошлась по холодной синеве. — Ну конечно им хочется так жить. Их век совсем короток. Будь у них столько времени на жизнь, сколько есть у нас, глядишь, и поспокойнее были».

Она глубоко вздохнула. Утренний холод заставлял её сжиматься в своей одежде. Солнце почти не грело, а с севера тянуло тучи пыли и пепла. Гора скрылась в дыму. Никаких вестей из северных земель не приходило. Во всяком случае, добрых точно.

Могло показаться, что наступает конец света.

В осеннем дворике зябли кусты розы. Атропа подошла к одному из них: «Спи сладким сном, золото земных созвездий». В землях Данара ещё текуча жизнь, ещё слышен голос птицы и виден шаг человека.

Ей было известно, что в землях Эйны, где находились её дети, тоже неспокойно. Она имела только отрывочные сведения от крестьян и купцов, прибывших в Данар за спасением. От гильдии магов Эйны мало что осталось, но Атропа надеялась на способности директора Ларса и его ближайших соратников. В конце концов, если не выжил даже он, то о своих детях она может забыть навсегда. Будут Лука и Люба жить вечно в стеклянном шаре, на попечении у престарелого гоблина…

Как только дьявол приступил к воплощению своих планов, мистический путь в королевстве вновь заработал. Однако им стали пользоваться его детища: уродливые, искалеченные, беспощадные и бездумные нелюди. Люди предпочли уничтожить все башни мистического пути, чтобы остановить шествие ада на земле. Из-за этого быстро посетить Эйну не получится.

Атропа пыталась придумать название чудовищам, и ничего, кроме древних сказок про машину на ум не приходило. Только машина способна убивать всё подряд, не задумываясь о пользе или вреде, не сверяясь с благочестью или велением сердца.