Атропа направилась в келью, как вдруг услышала чей-то крик. Она насторожилась. Из-за угла выбежала огромная крыса.

— Фу какая гадость!

Хвостатая не обратила на неё никакого внимания. Тогда Атропа пошла дальше. На лестничном пролете ей попалась странная женщина в грязно-коричневой мантии. В её неприятной улыбке виделось нечто зловещее.

— Я видела у вас крысу. Вот такую! Здоровая как собака, — сказала ей Атропа. Женщина, сбросив капюшон и показав белоснежные волосы, в ответ легонько кивнула головой, не переставая оскалисто улыбаться.

Взмах кинжала был молниеносным.

Не пора ли остановиться после Выша?

С такой мыслью прилег Маркус на кровать, ожидая возвращения Атропы. Время шло, а её всё не было. Рудольф весь вечер говорил про то, как им предстоит восстановить былое величие королевства.

В такие моменты его словно подменяют. Вот живет человек, интересующийся простыми мелочами жизни: служба богу, возделывание земли, чтение священных книг, гуляние на ярмарках и освистывание грубых мистерий на городской площади. Всё, казалось бы, правильно и опрощено — ибо идет от самой души, от потребности жить и даровать свои чувства другим без всякого подвоха.

Но потом такого человека настигает буря. Он размышляет не о простом, а о материи, недоступной всякому. Такой человек становится властным глашатаем. Такого уже не остановить: памфлет за памфлетом, призыв за призывом, одно хитрое слово за другим. Маркус охотно слушал пространные речи друга до той поры, пока не раскрылась вся правда о Дрекаваце. Теперь он делает это больше из вежливости. Голова, правда, пухнет после монолога.

— После Выша, говорю вам, предстоит объединиться снова. Выш только начало великого возрождения. Негоже быть королевству без короля. Нужно найти его.

— Как по мне, ничего не изменилось с исчезновением Бертольда, — заметила Брассика.

— Ой, неумное дитя, — махнул рукой раздраженный Рудольф.

— Да зачем вам всё это, отец Рудольф? — спросил Маркус. — Я искренне не понимаю, чего стоит королевский двор? Словно королевская власть сделала нашу жизнь лучше.

— Потому что тогда мы были силой, Маркус. Сейчас мы слабы перед натиском внешних врагов, остались без крова и еды, — ответил священник.

— Началось, — Маркус закатил глаза в недовольстве.

— Ну где же Атропа? — Брассика поднялась с кровати, заглянула в окно и ужаснулась. — Ой, снаружи что-то происходит.

Маркус с интересом выглянул в окно — возле ворот заговорчески пылало множество факелов. Кто будет собираться возле замка магов Эйны в глухую ночь? Вряд ли доброжелатели.

Из коридора послышался шум и суматоха, затем крик отчаяния и боли. Дверь отворилась, показалась седая женщина:

— Берегитесь, тут… — успела сказать она, прежде чем клинок вышел прямо из её горла. Пол обагрился кровью. Брассика вскрикнула, а Рудольф немедля перевернул кровать для создания преграды. Маркус броском добрался до янтарного меча. Подарок от Доминеи в его руке светился живым золотом. Жертва упала, и за ней, как воплощенная тень, показался человек в грязной рясе и с крайне грубыми чертами лица. Его черный рот громогласно произнес:

— Еретики, отступники и поганая шваль. Смерть им!

Он самоуверенно побежал навстречу Маркусу. Меч вспорол грязнорясому живот: упав навзничь, мужчина лишь всхлипнул и больше не подавал знаков жизни.

— Что здесь происходит?! — Брассика смотрела на распластавшийся труп.

Из открытой двери слышался шум яростного сопротивления. Кто-то читал заклинание, звенели клинки.

— Это нападение, — заявил Маркус. — Мы должны уходить, в комнате нас легко возьмут штурмом.

Маркус, Рудольф и Брассика выбежали в коридор. Лежавшие тела издавали стоны, изгибались в страдании. Маркус повёл остальных в донжон.

— У вас есть потайные коридоры? — спросил он Брассику.

— Я не знаю. Учеников не посвящают в такие тайны.

— Вот как? Иерархия! — усмехнулся священник. Девушка в ответ бросила в него гневный взгляд.

— Давай найдем Атропу? — предложила Брассика, потянув за рукав Маркуса.

Но он хотел уйти как можно скорее из замка. Опыт воина подсказывал ему, что шанс пережить внезапное нападение совсем мал. В такой ситуации только реакция и быстрота спасают от смерти.

— Лучше уйти, — с толикой печали сказал он.

Атропа посмотрела на него, как на предателя.

— Это же Атропа!

Из коридора показался грязнорясый. Брассика прочла заклинание — и костяное копье пригвоздило сектанта к стене. Для безопасности она пустила ещё два копья: «Пусть повисит!»

Маркус присвистнул от увиденного.

— Ты стала воином!

— Я тоже считаю, что мы должны спасти Атропу, — признался Рудольф. В его руке молот блестел серебром, набалдашник покрывал тонкий узор из цветков и листьев.

— Двое против одного. Ладно. Живо на четвертый этаж.

Они побежали по лестнице: Маркус прокладывал дорогу, очищая от нападавших, Брассика метала копья в тех, кто пытался бросить в них заклинание, а Рудольф оберегал тыл, неистово круша головы еретикам. Изредка на пути попадались маги — явно взятые врасплох, они оказывали слабое сопротивление, пытались скучковаться, сбежать в город или подняться в донжон за помощью коллегии.

К священнику подбежали двое грязнорясых: «Отступник, предатель! Сдохни!». Рудольф оглушил одного ударом в висок. Второй оказался прытким — его кинжал сильно порезал руку. Тогда священник обманным движением ввёл сектанта в заблуждение. Поверивший, что Рудольф делает шаг влево, еретик выставил кинжал вперед, выдвинувшись всем телом ближе. Молот ударил в лоб. Упавший не успел вскрикнуть — мощь стали и серебра разнесла его череп вдребезги.

— Рудольф! Я долго буду ждать? — Маркус крикнул, не обернувшись. Натиск грязнорясых нарастал.

— Ещё один этаж, — кликнула Брассика.

На третьем этаже располагались два коридора. Из одного уже валил острый разноцветный дым, звучали хлопки и битье стекла. Из другого выбежали несколько человек, похожих на учителей Академии. Брассика узнала в одним из них Урбана, одетого в боевую мантию.

— Декан, что случилось?

— А почему ты тут, Брассика? Немедленно вернись в келью, — скомандовал Урбан.

— Но на нас напали! Вы что, ослепли?

— Я приказываю — вернись обратно. Живо!

— Никуда я не пойду, господин Урбан. Мои друзья в беде.

Первый декан принял угрожающую позу: «Если вы ослушались гильдию, то вас ждет только одно — смерть». Тогда Маркус решил, что пора вмешаться.

— Идём вверх. Брассика, защищай нас от магических штучек.

Урбан словно ждал этого. В его руке быстро вырос кусок льда. Он метнул его в Рудольфа, но тот умеючи отбился молотом. Маркус занялся остальными магами, но у них не было мотивации сражаться с не-еретиками. Урбан метал ледяные глыбы всё чаще, как бы распаляясь от бесперебойной колдовской речи. Брассика пожаловалась:

— Мне нужен магический жезл. Мне не хватает сил, чтобы его остановить.

— Какой?

— Да любой, черт побери!

Тогда Маркус прыжком повалил одного из учителей. Мантия сыграла для мага злую шутку. Поспешивший напарник мгновенно успокоился от клинка янтарного меча, подставленного к кадыку.

Маркус метнул оружие мага в Брассику. Жезл, похожий на змею с рубиновыми глазами, был ловко подхвачен. Из гадючной палки полетели заклинания — костяные шипы покрывали раз за разом пол, на котором стоял Урбан.

— Ах ты мерзавка, — прошипел декан. — Я лично остановлю тебя!

— Остынь, водохлеб! — из рук Брассики выросли два огромных огненных черепа. Урбан не растерялся и создал водяной щит, который препятствовал летающим снарядам попасть в него.

— Живо наверх, пока они не очухались! — приказал Маркус.

— Тебе конец, воровка. Тебе конец. Вам всем конец, — говорил им в спину Урбан, старательно держа водяной щит от кружащих над ним черепов. Остальные маги молча смотрели им вслед.

На четвертом этаже сектанты уже выполнили грязные делишки: тела учеников, магистров и учителей лежали повсюду. Многие лежали в углах — будучи растерянными от страха и непонимания, они зажимались в тесном пространстве, где их добивали.