— Ещё бы.

— В Эйне небезопасно. Ни для магов, ни тем более для остроухих. Наверное, неприятно это слышать?

— Слышать что?

— Что для вас это место небезопасно. Вы слышите это два столетия, не так ли?

Атропа поперхнулась чаем.

— Ну, знаете ли…

— Извините, не хотел обидеть. Но сейчас ваш народ в ещё большей опасности, чем было раньше. Агенты Валука всюду распространяют слух о присяге оставшихся остроухих некоему Князю тьмы. Да-да, того самого. Которого убил Чемпион двадцать один год назад.

— Так это Лжекнязь? — спросила Атропа.

— Я не уверен. Верховного лорда тьмы сразили в честном бою, а его остатки исчезли в мире Абсолюта. Боги решили завершить дело смертных. Это не Князь тьмы, и вряд ли мы имеем дело даже с его самозванцем.

Но лет пять тому назад один наш профессор внезапно исчез. Мы искали его и нигде не нашли. И уже тогда я всерьез насторожился: почему исчез именно он?

— А кем он был?

— Профессор Квинт являл собой настоящее мастерство магии. В гильдии его таланты имели заслуженное признание. Именно он должен был стать директором, но… не судьба. Бывает. Так получилось, что выбор гильдии пал на меня. Коллегия избрала нового директора сразу после последней битвы с Верховным лордом.

После этого Квинта словно подменили. Он часто спорил, пререкался с друзьями, превратился в нелюдимое существо. А потом и вовсе исчез. Проблематичное дело, ведь Квинт единственный, кто в совершенстве владел школой магии призыва. Если бы вы видели, каких сильнейших демонов он умел призывать!

— Остроухие за жизнь, а не за смерть, — уточнила Атропа.

— Конечно-конечно, вас не впечатляет игра со смертью. Но после его исчезновения начались и другие странности. А несколько лет тому назад гоблины, которые жили относительно спокойно в северных глубинах, внезапно напали на Выш. И с какой ожесточенностью! А теперь прекратили работать все порталы, кроме ранее неизвестных всему миру.

Директор Ларс помолчал.

— Один из этих порталов оказался внутри академии. Вы понимаете, к чем я клоню? — собеседник наклонился ближе к Атропе. — Я поговорил со всеми наедине, кроме вас. Маркус, Рудольф выразили согласие. Брассика скорее согласится на свободу, чем долгое нахождение в тюремных тисках первого декана Урбана… Мне нужно, чтобы вы в той же компании отправились в путешествие к Вышу.

— Зачем? Вы так и не дали согласия на мою просьбу, — Атропа допила чашу и сделала вид, что собирается уходить.

— Затем, чтобы зло, скрывающееся в тени, вновь показало себя, — с этими словам директор показал пальцами, как мало осталось сделать для этого. — Всего чуть-чуть. Заставьте чудовище шелохнуться, сделать один маленький шаг. Выведите его из равновесия, и тогда мы поймем, с кем предстоит бороться.

Атропа встала со стула.

— Ещё что-нибудь есть для меня?

Ларс тяжело вздохнул.

— Я не смогу оставить ваших детей в стенах Академии… Почти.

Женщина прищурилась: «А как сможете?»

— Боюсь, вам очень не понравится мое предложение, — признался директор. — Пойдемте.

Они зашли во вторую комнату, всю забитую шкафами с ингредиентами. В углу стоял алхимический стол: склянки, реторты и небольшой стеклянный шар. Пахло сухим разнотравьем и редкими минералами, а с потолка свисали куриные лапки.

— Взгляните внутрь, — директор наклонился над шаром. Атропа поступила так же.

Её мгновенно перенесло в неизвестное пространство.

Перед глазами стоял противный туман, зеленая поляна была вся в росе, а близко к ручью находился каменный трехэтажный дом-особняк с оградой.

— Идем, — директор жестом пригласил внутрь. Перед дверью он предупреждающе шепнул: «Вам не понравится здешний обитатель. Но он мой лучший друг. Самый честный друг на свете. Я доверяю ему свою жизнь. И готов просить за вас, чтобы он сберег детей. Вы готовы?»

Атропа нервно сглотнула. Волнение нарастало. Почему зов судьбы так беспощаден к ней? Почему бы судьба не отпустила её жить в спокойствии? Ей мерещится в происходящем особое знамение.

— И кто там? — спросила она.

Директор Ларс отворил дверь. Внутри показалось уютно — книга на книге, нагромождение свитков, старые тканевые полотна на стенах. Мелкие витиеватые растения, серо-зелёные, ворсистые, растущие прямо из-под пола, от их присутствия распустили мелкие белые цветки. Мягкой поступью они прошли в следующую комнату.

Атропа вскрикнула, едва увидев живое существо.

— Дедушка, ну вы что? Это невозможно!

— Не нужно бросать эмоций, — директор Ларс пытался успокоить Атропу, но она всё не унималась.

— Как я оставлю с ним своих детей?

— А что же с ним не так? Вы в плену иллюзий — живые существа с разумом способны на многое.

Атропа поглядела на директора, затем на существо, затем опять на директора. Зеленокожий, низкорослый и седобородый, лучший друг Ларса держал охапку исписанных листов и недовольно озирался на Атропу.

— Но это же гоблин! — крикнула она.

— Меня зовут Альба. Рад знакомству, но это неточно.

Директор замялся. Видимо, ему было неудобно находиться с гостем в покоях друга.

— Альба, это Атропа. Она друг. Атропа, это Альба — мой личный библиотекарь. Мне нужно попросить тебя о кое-чем важном.

— О как? — скрипучий голос гоблина изобразил удивление.

— Она из древнего народа остроухих. Как и ты в свое время, она много пострадала за жизнь. У неё есть двое прекрасных детишек, которым пока негде жить. Их тоже не приняли люди — от глупости ума, разумеется. Сейчас мы должны объединиться, понимаешь?

Гоблин понес листы на стол, принялся раскладывать их по стопочкам согласно своим представлениям. Он молчал. Директор явно волновался, мельтешил перед ним.

— Понимаешь? Согласишься ли ты помочь ей?

— Ну… — скрипуче протянул гоблин.

Альба повернулся к Атропе. Они уставились друг на друга.

— Я отправилась в путешествие вместе с ученицей из вашей гильдии. В обмен на кров для детей в церкви. Но люди не исполнили обещания — если бы не один добрый рыцарь, нашедший их на улице и приютивший в таверне… Даже не хочу представлять, что бы с ними случилось.

— Плохо, когда не исполняют обещаний.

— Меня вновь просят отправиться в путешествие. Я не готова отправиться, пока мне не дадут кровную клятву за моих детей.

Директор Ларс поднял брови от удивления: «Какая ещё клятва?»

— Хитрый остроухий народец. Не выйдет. На меня не действует обычай — я белая ворона, без кровной связи. Мой брат — это человек Ларс. Больше у меня никого нет.

— Что же ты хочешь?

Альба присел на поленище. Его ножки играючи свисали.

— Из твоей подсумки исходит необычный аромат. Для тебя он похож на редкий ваниль, сладкий и яркий, а для меня это смесь горечи и дурмана. Я знаю, что это за корень. Вы носите его с собой как память о родных местах?

Атропа поняла, на что намекает гоблин. Вязель первородный. Только её народ умел взращивать растение — оно подчинялось тонкой руке остроухого.

«Ещё одна дорогая цена за будущее детей?», подумала Атропа, усмехнувшись над собой. Как сказала Брассика про традиции прошлого? На сердце женщины была легкость. Достав корень из сумки, она молча вкопала его в волшебный пол дома. Изумленный Ларс и удивленный гоблин смотрели за работой её крепких хозяйственных рук.

— Вот значит как. И даже просить не потребовалось. Всё ради детей? — спросил Альба.

— Всё ради нашего будущего, — ответила Атропа.

Атропа вместе с Ларсом вернулись обратно в покои.

— Спасибо, что согласились, — сказал директор Атропе. — Вы вправе были отказать нам.

— Ай, чего ещё ждать от вас, людей? Языком вы мелете будь здоров. Ох и спрошу я с вас после всех путешествий!

Ларс засмеялся.

— Я исполню вашу просьбу в будущем, так и быть.

Он проводил её до дверей, просив передать маленький бумажный сверток Брассике: «Здесь описан ваш план». Попрощавшись, он закрылся на засов. На выходе стояли каменные големы, медленно раскачивающиеся и бдительно наблюдающие.