— Лиам, нам нужно идти. — Мой отец придержал для меня дверь открытой. Я посмотрел на детское сиденье и понял, что это будет его первая поездка на машине.

Мел бы хотела сама отвезти его домой.

Он снова зевнул, когда я положил его внутрь, слегка шлепнув себя по лицу, когда попытался засунуть большой палец в рот, прежде чем заснуть.

Деклан подошел ко мне с телефоном в руках, когда я садился в машину.

— Нил говорит, что в доме чисто. Он готов сделать все, что ты хочешь.

— Пусть он проверит все еще раз, — сказал я, поднимая окно. Не сказав больше ни слова, Монте сел за руль. Машины перед нами и позади нас резко затормозили. Через зеркало заднего вида я мог видеть наших людей.

— Сэр, — сказал Монте. — Я должен вам кое-что сказать.

— Ты предал нас, Монте? — Потому что кто-то… кто-то близкий, кто-то настолько близкий насколько это возможно.

Его глаза встретились с моими через зеркало, прежде чем он покачал головой.

— Нет, сэр. Никогда.

Как будто виновный когда-либо признается.

— Тогда говори.

— Среди итальянцев распространяется слух, что вы похитили и убили босса.

Мне казалось, что моя кровь кипит прямо под кожей. У меня не было времени на это дерьмо!

— Насколько он распространился?

— Сегодня вечером встречаются пять старых семей. Им нужна ваша голова.

— Откуда у тебя эта информация, Монте?

Он улыбнулся.

— От босса, сэр. Федель разобрался с людьми в доме, а я разобрался с кротами снаружи. Когда Мелоди стала главной, она позаботилась о том, чтобы завести «крота» во всех старых семьях. С помощью этого она всегда на шаг впереди. Только я знаю, кто они, но они полностью преданы ей.

Очевидно, у моей жены было больше секретов, чем я думал.

— Они рассказали тебе?

— Они не знают об Авиеле или Иване. Именно этого хотела Мэм. Они ничего не знали о ней или ее семье, а она знала о них все. Теперь они не знают, чему верить, — сказал он, очевидно, очень тщательно подбирая слова. — Что вы хотите, чтобы я сделал?

Мой телефон зазвонил прежде, чем я смог ответить.

— Деклан.

— Тот запасной телефон, которым пользовалась Авиела, не не помог нам найти…

— Деклан. Почему ты тратишь мое время впустую

— Лиам, я смог получить запись всех звонков, которые она сделала с телефона-автомата возле железнодорожной станции. Я получил запись с камеры, и ты никогда не поверишь, кто был там, чтобы ответить на ее звонок. Они наконец облажались.

— Деклан.

— Адриана, Лиам. Адриана — это крот. Я отправлю видео на твой телефон.

МЕЛОДИ

— Ааа… — Я застонала. Я все еще чувствовала, как у меня кружится голова, и в горле стоял ужасный привкус. Нельсон сел на другой конец чайного столика, на котором не было ничего, кроме сладостей. Остальная часть комнаты была размером с мой гардероб дома; в этом не было смысла, она была предназначена для взрослых, но вся заставлена маленькими куклами.

— Где Авиела?

— Скорее всего, звонит твоей правой руке. Адриана, верно? Ты знала, что она была причиной, по которой я получил место на твоем самолете? — Он откинулся на спинку стула. — Нет, ты бы этого не знала. Твоя мать перехитрила тебя во всех отношениях, и ты даже не можешь быть хорошей маленькой девочкой ради нее.

Ублюдок.

— Смотрите, кто нашел свои яйца.

— Я никогда их не терял! Ты помнишь это? — спросил он, поднимая испачканный белый пиджак, который я дала ему при нашей первой встрече.

Но я бы не стала тратить на него свое время.

— Когда ты швырнула его мне в лицо, как будто я не был человеком, мне потребовался весь мой контроль, чтобы не всадить в тебя пулю прямо там. — Он вытащил из-за спины пистолет и положил его на чайный столик. — Ты сказала мне отдать его моей сестре, не зная, что это твои наркотики убили ее!

— Люди умирают каждый день, я не заставляю их принимать новую дозу.

— Не разыгрывай из себя скромницу со мной! — заорал он. — Ты не представляешь, как долго я ждал этого дня. Ты разрушила мою семью. У нее все было так хорошо, а потом ты соблазнила ее своим новым дерьмом. Они были такими чертовски сильными, что она потеряла самообладание. Ты, блядь, убила ее!

— Твоя семья уничтожила саму себя. Не вини меня за то, что твоей сестре не хватило самоконтроля! Стал бы ты ы угрожать McDonald's из-за того, что съели их еду и у вас поднялось кровяное давление? А теперь, пожалуйста, убирайся из моего поля зрения, ты, маленький засранец. — Моей голове казалось, что она вот-вот взорвется.

— Я так и думал, что ты это скажешь. У тебя, блядь, нет стыда, — прошипел он, вытаскивая тот же шприц, что использовала Авиела. — Интересно, сколько у тебя еще останется гребаного самоконтроля. К тому времени, как я закончу, ты будешь умолять о дозе.

Я снова натянула наручники; они были слабее натунуты. Пять дней тяги дали о себе знать. Но прежде чем я успела что-либо предпринять, он опустил мою руку вниз.

— Подумай хорошо, Нельсон, — сказала я. — Я вырвусь на свободу и…

— Заткнись! — Его кулак коснулся моей щеки. — В тебе нет ничего, кроме гребаного горячего воздуха.

— Не надо.

Но он не слушал. И снова игла вошла в мою вену, и снова я почувствовала эйфорию. Закусив губу, я попыталась игнорировать цвета в своих глазах, удовольствие, разливающееся по моему телу.

Он откинул мои волосы назад, улыбаясь всего в дюйме от моего лица.

— Как ты назвала мою сестру, наркоманкой?

Он погладил меня пистолетом по щеке, как будто я была его домашним животным, и другой рукой откинул назад мои волосы.

— Как ты себя чувствуешь?

Наклонив голову вперед, я ударила его по носу.

— ЧЕРТ! — закричал он, держась за нос. Самое лучшее в том, чтобы быть под таким гребаным кайфом, это то, что ничего не болело, и я чувствовала себя непобедимой. Поэтому, даже когда мне следовало остановиться, когда наручники впились мне в кожу, я изо всех сил потянула за них, и впервые за пять дней мне удалось освободить запястье. Жаль, что я не могу сказать то же самое о своих лодыжках.

Он обернулся, когда кровь потекла у него из носа, но прежде чем он успел направить пистолет в мою сторону, я схватила со стола вилку и ударила его так сильно, как только могла. Я так сильно вонзила вилку ему в руку, что она остановилась только потому, что ударилась о кость. Он уронил пистолет, потянулся и вцепился в мои руки, тщетно пытаясь вытащить вилку; подвиг, который, я была уверена, его тощая задница никогда бы не совершила.

— Ах ты, маленькая сучка! — Он снова потянулся к моим волосам, но я выдернула вилку у него из руки, заставив его закричать, прежде чем вонзить нож ему в плечо. На этот раз я не стала задерживаться на одном месте слишком долго. Я наносила ему удары снова и снова, и его кровь брызгала мне на лицо, пока его колени не подогнулись, заставляя его опуститься на колени передо мной. Он держался за шею, пытаясь остановить реку крови, которая пропитала его рубашку.

— Тебе следовало уйти! — Вытащив вилку в последний раз, я вонзила ее ему в горло. — Тебе не следовало, блядь, никогда переходить мне дорогу, сука. Кричи, и ты истечешь кровью быстрее.

Оттолкнув его от моего лица, он упал на пол. Он был похож на рыбу, вытащенную из воды, пытающуюся дышать, но тонущую в собственной крови. Я понятия не имела, сколько у меня было времени. Авиела приходила ко мне каждую ночь, чтобы почитать, ударить или оскорбить меня, в зависимости от того, как она себя чувствовала.

— Ключи, — прошипела я, указывая на свои лодыжки. Он еще не был мертв, и самое меньшее, что он мог сделать, это быть полезным. Но он не двигался; его глаза медленно начали стекленеть.

Ну, он бесполезен.

У меня не было другого выбора, кроме как воспользоваться окровавленной вилкой. Склонившись к цепям у моих ног, я попыталась сосредоточиться, слишком хорошо осознавая тиканье часов позади меня.

— Сосредоточься, Мел. Сосредоточься. — Это не помогло. Наркотики горели в моих венах. Что было еще хуже, так это голос в глубине моего сознания. Я хотела отдаться ложному ощущению покоя, которое они давали. Я хотела снова оказаться в другом мире с Лиамом и Итаном. Я облажалась во всех смыслах этого слова, но сейчас я не могу сосредоточиться на этом.