СЕДРИК

В жизни каждого ребенка наступает момент, когда он должен посмотреть своим родителям в глаза и сказать «хватит».

Мне всегда было интересно, когда это время наступит. Или как я мог смотреть в глаза своему демону-отцу, стоя с высоко поднятой головой, без страха. Мы все чего-то или кого-то боимся. Шеймус всегда был моим страхом. И все же, когда мы шли по лесу позади нашего дома, я ничего не чувствовал…

Именно так я провел почти тридцать лет, управляя семьей. Были краткие моменты облегчения: момент, когда я встретил Эвелин, момент, когда родились мои дети, и момент, когда Эвелин вернулась ко мне. Но это ничего всегда было во мне, разъедая меня изнутри.

— Я не искал компании, — сказал Шеймус в темноте, когда ветер трепал листья над нами.

— Я тоже, — сказал я ему, подходя, чтобы встать рядом с деревом. Я ненавидел уходить так далеко в наши владения, но все равно раз в год ездил сюда с Эвелин, просто чтобы посмотреть на надгробия, которые покоились прямо под деревьями. Одно для моей матери и одно для дочери, которую мы так и не смогли вырастить.

— Я говорил тебе, что этот твой парень собирается испортить все, что я построил.

Я мгновение не отвечал, наслаждаясь прохладой ветра, пока мы стояли.

— Почему ты вернулся сюда, Шеймус?

— Потому что приближается смерть, — ответил он. Повернувшись ко мне, я впервые заметил, что он держит в руке пистолет. — Ты понятия не имеешь, что ты сделал, когда устроил их брак. Есть правила, которым даже мы должны следовать.

— Все правила, которые я нарушил, были из-за того, что ты не смог научить меня следовать им, — ответил я. — Ты действительно собираешься убить меня здесь, в лесу, на глазах у моих матери и дочери?

— Не тебя, — сказал он, прежде чем направить пистолет на себя.

Прежде чем я успел моргнуть, выстрел эхом разнесся по ночи. Его тело упало на листья, и я ничего не почувствовал. Даже ни капельки.

Опустившись на колени, я уставился на него.

— Ты должен был сделать это давным-давно.

Вздохнув, я достал свой телефон. Лиам будет в бешенстве.

ГЛАВА 9

«Старики объявляют войну. Но именно молодежь должна сражаться и умереть».

— Герберт Гувер

ЛИАМ

— Прости, что, черт возьми, ты только что сказал? — спросил Нил нашего отца, наливая себе выпить.

— Твой дедушка выстрелил себе в голову из девятимиллиметрового пистолета, пока мы разговаривали в лесу, — повторил он, прежде чем осушить весь стакан.

Я открыл рот, но впервые в жизни не был уверен, что, черт возьми, сказать. Как он мог просто стоять там, такой спокойный и собранный, как будто мы говорили о погоде, а не о самоубийстве человека. Мелоди, Деклан, Нил и я сидели там, и я дал им минутку, чтобы они осмыслили новость.

— Шеймус застрелился? — Спросила Мелоди, глядя на него. — В лесу?

— Я чувствую, что ты на что-то намекаешь. Что странно, потому что ты всегда была такой прямолинейной. — Он пристально посмотрел на нее.

Мелоди скрестила ноги, сложив руки на коленях.

— Хорошо, тогда позволь мне быть откровенной: ты убил Шеймуса?

— Нет, но я планировал. А этот ублюдок испортил мне все. — Он нахмурился, все еще холоднее льда.

Это был отец, который научил меня всему, что я знаю.

— Шеймус, которого я знал, любил себя слишком сильно, чтобы покончить с собой, — добавил Деклан.

— Мы все чего-то боимся, независимо от того, как сильно мы пытаемся это отрицать, — ответил он, подходя к окну. — Я могу только догадываться, что это как-то связано с матерью Мелоди.

— У меня нет матери, — быстро сказала Мелоди.

— В любом случае, последними словами Шеймуса были: Ты понятия не имеешь, что ты сделал, когда устроил их брак. Есть правила, которым даже мы должны следовать. Так что, кем бы ни была эта женщина, он был достаточно напуган, чтобы покончить с собой из-за нее.

— Во всем этом нет никакого гребаного смысла, — простонал Нил, потирая висок. — Я имею в виду, что я не могу быть единственный, кто полностью сбит с толку.

Он не был, и тот факт, что я теперь был такой же невежественный, как и мой брат, бесил меня до бесконечности.

— Хватит! — отрезал я. — Мы говорим об этом слишком долго. Мне нужны ответы. Я хочу, чтобы мне их дали ещё вчера. Кто, черт возьми, эта женщина? Чего она хочет от нашей семьи?

Мелоди села и повернулась к моему отцу.

— Шеймус сделал две вещи, когда попал сюда: он оскорбил нас, и он сказал, что тебе следовало жениться на Кэтрин Брайар.

— Я проверил семью Брайаров, — ответил Деклан. — Они всего лишь небольшая кучка ирландских головорезов. У них есть кое-какие дела с экстази и другими второсортными наркотиками, но они даже не могут воспылать к нам симпатией.

— Это не имеет значения, — сказал я, глядя Мелоди в глаза. Думала ли она о том же, о чем и я? — Если Шеймус потратил на это свое время, значит, это должно быть важно. Нам нужно добраться до Брайаров, чтобы мы могли собрать воедино все, что, черт возьми, происходит.

— Единственная проблема в том, что после того, как ты отправил Наташу в сумасшедший дом, ее семья скрылась. Никто их не видел, — сказал Нил.

— Тогда делай свою гребаную работу и найди их! — закричали мы с Мелоди одновременно.

Деклан покачал головой, но встал вместе с Нилом, направляясь к двери. Только после того, как они ушли, я повернулся к отцу.

— Ты действительно собирался убить его? — Спросил я, уже зная ответ.

Он не ответил, просто посмотрел в окно.

— Вам обоим нужно разгадать тайну, а мне нужно похоронить отца.

— Ты действительно собираешься похоронить этого ублюдка?

— Правило 44, — ответил он, прежде чем выйти за дверь.

Мелоди посмотрела на меня, вопросительно подняв бровь.

— Правило 44: Семья есть семья, даже если ты хочешь, чтобы это было не так, — объяснил я.

Она засмеялась, двигаясь рядом со мной.

— Если это имеет какое-то отношение и к моей семье, я собираюсь разобраться с этим.

— Все члены твоей семьи мертвы.

— Правило 171, — она ухмыльнулась, и я уставился на нее в замешательстве.

— Не хочешь поделиться?

Она усмехнулась, целуя меня в щеку.

— Правило 171: даже мужчины — семья.

Я улыбнулся.

— Ты только что это выдумала.

— Это не делает его менее замечательным правилом.

Верно.

— У меня плохое предчувствие по этому поводу, — сказал я ей.

— У меня тоже.

Как я и подозревал, что-то выходило из Ада и направлялось прямо к нам. И оно надвигалось быстро.

ГЛАВА 10

«Раньше я убивала людей за деньги, но в наши дни это скорее способ выживания»

— Дженнифер Эстеп

ФЕДЕЛЬ

Некоторые люди думают, что нужно быть настоящим испорченным сукиным сыном, чтобы жить так, как живу я. Я вижу, как они ходят с высоко поднятыми головами, разговаривают по мобильным телефонам, притворяясь хорошими людьми. Но правда в том, что это не так. По-настоящему хорошие люди, которых очень трудно найти, не думают, что они хорошие люди. Они верят, что делают то, что сделал бы любой другой. Правда в том, что девяносто процентов из нас прячутся от мира и от своего истинного «я». Мы заставляем себя поступать «правильно», потому что боимся последствий того, что делаем то, что действительно хотим.

Когда-то я был одним из таких людей. Я тоже привык лгать самому себе. Я знал, чем зарабатывал на жизнь мой отец — Джино Одноглазый. Я видел его только по праздникам и на свой день рождения, но я знал, что не хочу быть похожим на него. Каждый раз, когда моя мать смывала кровь с его рубашек, я чувствовал, как во мне нарастает отвращение. Я не хотел быть таким, как он, я не хотел его жизни, и я не хотел тратить свое время, целуя ботинки людей.

А потом он вернулся в инвалидном кресле и сказал мне, что я пойду работать на самого дьявола. Преданность Джино Орландо не знала границ, и я думаю, что старик нравился Орландо. Поэтому, когда Джино потерял ноги, Орландо позволил ему уйти в отставку и доказать свою благодарность, и Джино отказался от меня; я буду работать на его месте, чтобы никто никогда не подумал, что он стал крысой. Мужчина может настучать на своего босса, но настоящий мужчина никогда не отдаст своего единственного сына.