— Мы их сломаем.

— Я заменю их, — он нависает надо мной. Его огромное тело загораживает большую часть света из квадратного окна напротив.

Моя рубашка задирается вверх на животе, и он вынимает крошечный камешек из моего пупка.

— Сувенир.

Я смеюсь.

— Поверь мне, я запомню сегодняшний день.

Мне нравилось наблюдать за ним с этими детьми.

— Ты хороший учитель, когда терпелив, — добавляю я.

Брови Клэя сходятся.

— Ты говорила, что я ненормальный.

Я прищуриваюсь на него.

— Не так уж сильно.

Его губы изгибаются, и каждый раз, когда это происходит, он притягивает меня к себе еще сильнее.

Мне нравится видеть его таким. Игривый и сексуальный. Это не в его характере, и я могла бы с радостью упасть в обморок под пристальным взглядом этих глаз и улыбки.

Он проводит большим пальцем по моему животу — медленное поглаживание, которое зажигает каждую частичку меня. Я вдыхаю и выгибаю спину.

— Тебе нравится давить на мои рычаги, Пинк, — замечает он, его глаза искрятся юмором. — Я отвечу тем же.

Это прозвище заставляет меня покраснеть еще до того, как кончики его пальцев скользят по моим ребрам и поднимаются к плечу.

Между бедрами разливается тепло, и меня охватывает ощущение, что меня трогают во всех нужных местах.

— Это то, что было там? — я киваю в сторону озера. — Ответ?

Его пальцы проникают в мои влажные волосы, извиваясь и напоминая мне, как его рот ощущается на моем.

— Я сделал то, о чем думал уже чертовски давно.

Горячее, ноющее желание разливается по моему животу. Я забыла, как приятно, когда он прикасается ко мне, целует меня. Как все в моем теле превращается в жидкость, когда он рядом.

Я должна принимать правильные жизненные решения. Ответственные.

Но в каком-то смысле этот месяц — побег от этой ответственности. Я работаю над этим. Начну всерьез, когда вернусь.

Я хочу его. Так сильно.

— Скажи мне, о чем ты сейчас думаешь, — шепчу я.

Его лицо каменеет, челюсти сжимаются.

— Ты. Я старался этого не делать с барбекю, с той ночи в моей машине. Но каждый раз, когда я думаю, что смогу выбросить твою сладость из головы, ты рядом. Я хочу взбодрить тебя, пока ты не увидишь, что мир не так хорош, как ты его представляешь. Я хочу забраться внутрь тебя, пока не поверю в то, во что веришь ты.

У меня перехватывает дыхание.

— Но прямо сейчас, — продолжает он, — я хочу вытащить тебя из этого жалкого подобия бикини и сделать своей настолько, что ты скорее сожжешь майку Майлза, чем наденешь ее, потому что не можешь представить на своей коже чужое имя.

19

НОВА

От его слов меня бросает в дрожь.

Он нужен мне, даже если это неправильно.

Как это может быть неправильно, когда это так приятно?

Дрожь предвкушения пробегает по мне.

— Сделай это, — шепчу я.

Его губы настигают мои, грубые и немного возбужденные. Наши тела еще не согрелись после озера, но внутри нас горит огонь. Мои пальцы проникают в его волосы, притягивая его вниз, чтобы я могла прижаться к его губам.

Он в деле.

Я.

Клэй.

Двухъярусная кровать.

Шум отдыхающих снаружи.

Кто эта девушка? Понятия не имею.

Он стонет, прижимаясь к моему горлу.

— Я думал об этом каждую секунду, — говорит он.

— Когда ты думаешь об этом, мы на верхней или на нижней койке?

Он хихикает, прижимаясь к моей коже.

— Мы везде.

Он тянется к задней части моего купальника и ловко развязывает его. Голова Клэя ударяется о верхнюю койку.

Я хочу его так сильно, что не могу вспомнить времени, когда не хотела.

— У звезды «Кодиаков» будет сотрясение мозга, и это будет моя вина, — говорю я.

Он ухмыляется, стягивая с моих рук топ и забрасывает его за спину.

— Оно того стоит.

Внимание Клэя оставляет горячий след от моего лица вниз по телу, задерживаясь на груди, прежде чем вернуться. Его глаза темнеют от намерения и одобрения.

— Ты такая красивая, — говорит он.

Его пристальный взгляд пробегает по мне, как будто я на показе мод «Виктория'с Сикрет» с крыльями, торчащими из-за спины.

Мои соски твердеют, когда его пальцы дразняще скользят по моим ребрам, прежде чем обхватить выпуклости моей груди.

Я выгибаю спину, подаваясь навстречу его прикосновениям.

Он уже без рубашки, и мои пальцы пробегают по гладким участкам его кожи, покрытым татуировками. Он — живое искусство. Я могла бы смотреть на него каждый день и никогда не насытиться.

Я провожу пальцами по рельефу его груди и живота.

— Ты используешь эти мышцы для... нападения? Защиты? — я пытаюсь вспомнить слова, которые Брук сказала мне на игре.

Его губы дергаются, но он толкает меня на спину, прижимая мои запястья над головой.

— Я никогда не встречался с кем-то, кому было все равно, что я баскетболист, — говорит он. — Мне это нравится.

Я перевожу взгляд на него и вижу теплые глаза Клэя, полные признательности.

— Я покажу тебе насколько.

Его тело широкое, мускулистое. Живая скульптура, высеченная из камня. Рельефные бугорки его пресса тянутся по обе стороны от пупка и исчезают за поясом шорт.

Когда мое внимание опускается ниже, я подавляю вздох.

Его эрекция — огромная, плотная, под шортами.

Она не может быть такой большой.

На самом деле он не может носить это с собой весь день, не говоря уже о том, что оно поместилось бы во мне.

Я чувствую, что мне следует потренироваться, чтобы хотя бы прикоснуться к тому, что между нами.

Он перекатывается на бок и покрывает поцелуями мою ключицу. Я стону, когда он скользит по моей груди, а затем обводит кончиком языка соски. Его руки огромные, но нежные.

Он прокладывает путь вниз по моему телу, задерживаясь над пупком, чтобы мягко подуть на него, заставляя меня громко рассмеяться. Я все еще мокрая после озера, но он заботится о том, чтобы каждый дюйм моей кожи был теплым и покрыт его прикосновениями.

Мы не помещаемся в этой кровати, но его это не беспокоит.

Его пальцы вцепляются в края моих трусиков-бикини. Его теплые руки вдавливаются в плоть моих бедер, доходят до поясницы и тянут меня вперед. Тепло ладоней обжигает сквозь ткань моего купальника.

Он толкает меня в бедра, пока они не раздвигаются, и проскальзывает между ними, прижимаясь своим твердым телом к моему.

Он целует меня в висок, ненадолго задерживаясь там, прежде чем спуститься к моим губам.

Его дыхание ощущается на моей коже, когда он наконец снова заговорил.

— Я почти взял тебя под водой. Но я хочу узнать, такая ли ты сладкая на вкус, какой выглядишь. Помню, я подумал, что с твоими розовыми волосами ты была бы на вкус как сахарная вата.

Боже.

Все мысли испарились. Все, что осталось — это пульсирующая потребность.

Потребность, чтобы меня видели и трогали. Потребность быть защищенной от осуждения, пока я с ним. Только с ним.

Клэй не спеша проводит влажной тканью по моим бедрам. Она прилипает к коже, заставляя меня извиваться, пока он тянет ее вниз, к коленям и лодыжкам.

Мое тело кажется тяжелым, вялым и теплым, как патока, растаявшая на летнем зное.

Внезапно я оказываюсь голой на этой двухъярусной кровати. Между нами нет ничего, кроме желания и потребности, и это ошеломляет.

Он откидывается назад, чтобы посмотреть на меня, и резко вдыхает.

_ Черт, Нова. Ты знаешь, что теперь я буду думать о тебе все время.

Эти слова зажигают меня, посылая маленькие спирали удовольствия.

То же самое я могу сказать и о нем. Его тело — произведение искусства, и это не считая татуировок. Мили загорелой гладкой кожи.

Когда я снова сосредотачиваюсь на выпуклости в его шортах, меня охватывает трепет возбуждения, смешанный со страхом.

Он широко раздвигает мои ноги, и я крепко зажмуриваюсь от ощущения его дыхания на моей чувствительной коже.

Он проводит пальцем по внутренней стороне моего бедра, в миллиметрах от того места, где я влажная и нуждающаяся.