Мой сосед по креслу хмурится, изучая меня с новой силой.

Как будто впервые я не просто обуза.

Он протягивает руку, чтобы опустить штору, чтобы я не могла увидеть отсутствие земли воочию.

Паника немного отступает.

Он близко, его лицо в нескольких дюймах от моего.

— Поменяемся местами, — говорит он, прежде чем я успеваю поблагодарить его.

Мое сердце учащенно бьется, когда я тянусь к ремню безопасности.

Мы меняемся местами, и его тело касается моего. Я чуть не спотыкаюсь. Искры танцуют по моим нервным окончаниям.

Он успокаивающе кладет руку мне на талию.

Только это совсем не успокаивает. Это заставляет мой живот трепетать совершенно по-новому.

У него огромные руки, и когда я опускаю взгляд, из-под манжет его толстовки тянутся струйки черных чернил, похожие на пятна древесного угля.

Что за…

Они загадочные, крутые и более чем сексуальные.

Мои бедра сжимаются.

Я не думала о сексе уже несколько недель. Возможно, несколько месяцев. С тех пор как...

Хорошо.

Давайте просто сойдемся на том, что происходит между простынями, никогда не сводило меня с ума.

Но, учитывая его массивное телосложение, сверкающие темные глаза и интригующие секреты, этот мужчина создан для фантазий, о которых я и не подозревала.

Обычно я не высказываю непристойных мыслей о незнакомцах, особенно ворчливых, но я украдкой бросаю еще один взгляд на эти руки, когда он садится, поправляя спортивные штаны на крепких бедрах.

Стюардесса отстегивается от своего кресла и приближается.

— Могу я предложить вам выпить, мистер...

— Текилы? — спрашиваю я с надеждой.

Это притворная храбрость, но я не отступлю.

Мой сосед по креслу поднимает два пальца.

Стюардесса кивает так быстро, что у нее хрустит шея. Думаю, я не единственная, кто замечает, насколько он привлекателен.

Спустя несколько глубоких вдохов она возвращается с напитками.

— За новые приключения, — я поднимаю свой бокал, а затем выпиваю его содержимое залпом, жар обжигает мне горло.

Он наблюдает, прежде чем выпить свой долгим, медленным глотком, его загорелое горло вздрагивает.

Я снова хочу пить.

Текила уже действует, и гул самолета звучит все дальше и менее угрожающе. У алкоголя есть неприятный побочный эффект — он заставляет мою кожу покалывать.

— Тебе нравятся игры? — спрашиваю я. – Мы могли бы сыграть в одну. Две правды и ложь. Я говорю три утверждения...

— Я знаю, как играть.

Мой сосед по креслу складывает наши пустые стаканы и ставит оба на свой поднос.

Я принимаю это за согласие и пытаюсь придумать что-нибудь стоящее.

— Однажды я украла плитку шоколада в продуктовом магазине.

Его красивый рот кривится в недовольстве.

Отстой.

— Однажды я сделала мужчине татуировку.

Теперь приподнимается одна темная бровь. Он слушает.

— И... я люблю свою сестру больше всех на свете.

Он издает звук, похожий на насмешку, когда окидывает меня взглядом. Долгим движением скользит от пальцев ног вверх, которое задерживается на моих выцветших джинсах, изгибе моей груди под футболкой с открытыми плечами и моих карамельно-розовых волосах, прежде чем дошел до блеска для губ, который, клянусь, смыт текилой напрочь.

Мне не чуждо мужское внимание. Но я никогда не была объектом такого взгляда, и уж точно не от такого мужчины, как он.

— Последнее.

Мой рот открывается в знак протеста.

— Что? Зачем мне врать об этом?

— Ты врешь не мне. Ты лжешь себе.

Что за...? Неужели этот парень, которого я знаю пятнадцать минут, всерьез сомневается в моих отношениях с сестрой?

Стюардесса возвращается, словно притянутая магнитом, нашедшая свой истинный север, и мой красавчик в толстовке заказывает нам еще две текилы.

Первая порция ударяет мне в голову, словно гелий поднимает меня ввысь.

Через несколько мгновений напитки ставят перед нами, и она снова бросает тоскующий взгляд на мистера Ворчуна, а также подозрительный – на меня. Она возмущена, что я налаживаю отношения с парнем ее мечты.

Забавно, как пребывание в замкнутом пространстве с другим человеком вместе с алкоголем разрушает границы.

Я делаю глоток, пробуя его метод постепенного потребления, и морщусь.

Вкус ужасный.

Я залпом допиваю остатки и с размаху ставлю стакан на поднос.

— Твоя очередь рассказать три утверждения, – сообщаю я ему.

— Нет.

— Так работают игры.

— «Так работают игры» — это когда ты знаешь правила, прежде чем начинаешь играть.

Он достает свой телефон и начинает читать.

Ну что ж.

Я роюсь в кармане сиденья и достаю свой журнал. «Спортс Иллюстрейтед».

Мой спутник оглядывается. Его взгляд прикован к журналу.

— Мой новый шурин, он, — я останавливаю себя, вспоминая просьбу сестры быть осторожной. По словам Мари, Харлан — крутой баскетбольный менеджер, и я не должна сообщать об этом всем подряд. — Он очень любит спорт.

Мистер Ворчун смотрит на меня через плечо, затем вырывает из журнала открытую страницу. Он сжимает ее в кулаке и засовывает в карман своего сиденья.

У меня отвисает челюсть.

— То, что ты не увлекаешься спортом, не означает, что он не может быть интересен другим.

Очевидно, у текилы есть побочный эффект – она говорит мне не сдерживать себя и шепчет, что я должна этим воспользоваться.

— Именно так.

Я рассматриваю его высокое тело, признаюсь, немного радуясь тому, что у меня есть повод поглазеть на его длинные, крепкие ноги, невероятно широкие плечи и огромные руки.

— Ты когда-нибудь играл в баскетбол? Держу пари, ты был бы хорош.

Его рот подергивается. Признак жизни.

— Я буду иметь это в виду.

Он достает наушники и натягивает толстовку обратно на голову.

Похоже, мы закончили разговор.

В течение следующего часа я читаю свой журнал и украдкой поглядываю на него, пока он играет в своем телефоне.

Жаль, что у меня нет блокнота для рисования.

Обычно я не рисую людей, но мне не терпится нарисовать его.

Дело не только в прекрасных линиях его лица и тела, которые больше, чем у кого-либо, кого я когда-либо видела вживую. Это его магнетическая харизма, которая искажена, потому что он не мог бы излучать больше сдержанности, если бы на его толстовке от манжеты до воротника было напечатано «ДЕРЖИСЬ ПОДАЛЬШЕ».

Несколько раз я ловлю на себе его взгляд.

Это как палящее солнце. Не солнце загорающих на пляже, а солнце муравьев под микроскопом. Я не привыкла к его интенсивности, но мне не противно, когда он смотрит на меня.

Я напоминаю себе о цели этой поездки.

Мы с сестрой были близки в детстве. Даже когда она переехала в Денвер, мы общались каждые несколько дней и проводили каникулы вместе.

Я не понимала, насколько велико расстояние между нами, пока не получила приглашение, в котором говорилось, что она выходит замуж за человека, которого я никогда не видела.

Как только я получила приглашение, я позвонила и сказала ей, что приеду помочь.

Весь следующий месяц я пробуду в Денвере ради ее свадьбы. Мы еще не говорили о том, что именно я буду делать, но я уже представляю себе, как мы обнимаемся, наши букеты цветов обвивают плечи друг друга, а в ее глазах счастливые слезы, когда я произношу лучшую в мире речь подружки невесты.

Не то чтобы Мари — это все, что у меня есть в этом мире, но… ну, в некотором роде так оно и есть.

По внутренней связи объявляют, что мы приземлимся в Денвере через час.

Не так уж и скоро.

Самолет подпрыгивает, и у меня сводит желудок. Я отстегиваю ремень безопасности и, спотыкаясь, поднимаюсь со своего места и направляюсь в туалет.

Я надеялась избежать сценария «раскачивания в углу», но с каждым толчком он кажется все более вероятным.

— Прости, Мар, — шепчу я.

Я опираюсь рукой о стойку и думаю о своем герое детства. Моем партнере по преступлению.