— Ты?

— Был влюблён в тебя ещё тогда? Да, — с удивительным спокойствием ответил он на мой незаконченный вопрос. — Я знаю тебя с пелёнок. Сначала ты была интересным событием в жизни моего лучшего друга. Потом ты была мне, сестрой. Вы все — были для меня семьёй, — он сделал паузу. Я знала, что у него в семье что-то не так, но не знала деталей. — Не знаю, когда я понял, что смотрю на тебя по-другому. Ты просто была частью моей жизни. И казалось, так будет всегда. Не случись тогда того, что случилось, всё было бы по-другому… — и снова боль в его словах. У меня щемило сердце. — Прости, что ушёл тогда, — он наконец повернулся и посмотрел мне в глаза. Огромный ком подступил к горлу. Мне с невероятным трудом удалось ответить:

— Тебе было не легче, чем всем нам. Тогда я этого не понимала.

— Останься я тогда, и сейчас ты бы была… — он смотрел на меня с немым вопросом. Я не стала отводить взгляд. Я ничего не собиралась утаивать. — Не с ним… — закончил он, верно оценив моё молчание. Я медлила, а он заговорил снова: — Значит, я всё правильно понял. Твоё резкое желание прояснить всё… — он склонил голову и сделал глубокий вдох. — Что ж… Он отличный парень, — он снова посмотрел на меня. Во взгляде теплота. С грустью. — Просто надеюсь, ты не вычеркнешь меня окончательно из своей жизни… — его взгляд двигался по моему лицу, в глазах надежда.

— Не вычеркну, — уверенно ответила я.

— Спасибо, — было что-то в его благодарном ответе, что чувство приближающегося конца стало давить на меня. Будто огромная тяжёлая дверь закрывалась за моей спиной. Кажется, я даже услышала глухой звук её удара. Мы ещё стояли несколько минут молча, пока он не нарушил тишину: — Пожалуйста, не делай этого, — спокойно и тихо попросил он, я даже отвернулась, потому что это напоминало какую-то мольбу.

— Уж ты-то должен понимать… — я старалась не злиться. Он молчал в ожидании. Я снова посмотрела на него. — Я должна. Я, как никто другой, знаю, как тяжело терять родного человека. Я не могу позволить ему продолжать убивать. Шансы найти его в масштабах Москвы… Страны — ничтожны. Скольких он ещё убьёт? Сейчас он уязвим. Потому что совершил ошибку. Это мой шанс его остановить.

— Ты жертвуешь слишком многим…

— Я по-другому не умею, — я пристально смотрела ему в глаза.

— Ты же понимаешь, что это не твоя личная ответственность? — заговорил он с осторожностью. — Это всего лишь работа? — я хотела ответить, но он мне не дал: — И ты осознаёшь, что, если что-то пойдёт не так, то мы оба можем вылететь со службы? А это будет означать конец расследованию дела Олега… — тут он меня действительно задел за живое, я задумалась.

С одной стороны — дело брата. Это всегда было моей целью, я пришла на службу в СК, да вообще в правоохранительные органы, ради брата. Ради справедливости за брата.

С другой стороны — я не видела другого способа остановить этого маньяка. Нет, конечно, можно было просто продолжить расследование, дождаться его следующего шага. Но с очень огромной вероятность, погибнет ещё одна женщина, а может и не одна…

И, хоть я пришла в органы ради брата, я никогда не пренебрегала своим долгом перед погибшими и их семьями. Потому что сама неистово ненавидела тех, кто не делает всё, что в их силах, чтобы найти убийцу.

Пока я размышляла, Алексей внимательно наблюдал за мной. Думаю, он рассчитывал, что убедил меня отказаться от моей затеи. Так что отвечать мне пришлось, тщательно подбирая слова:

— Спасибо тебе, что напомнил мне о рисках, и о том, чего я лишусь, в случае провала. Но… — на его лице отразилась печаль неизбежности, когда он понял, что я не передумала. — Я должна попытаться его остановить, — Алексей устало выдохнул. — И я понимаю, чем я рискую… — тут он меня перебил:

— А как же я? Или тебе плевать, что я тоже могу вылететь со службы? — его голос был, как всегда спокоен, но по глазам было видно, что он раздражён. — Или ты считаешь, что одного твоего желания достаточно, чтобы операция состоялась? Что начальство и приказы — это так, пустой звук? А твоя самонадеянность обязательно приведёт нас к успеху? — он сложил руки на груди и стал ждать моего ответа, а я, признаться, растерялась от его обвинений в безразличии. У меня ушло несколько минут, чтобы собраться с мыслями и ответить:

— Нет, мне не плевать, что ты можешь потерять эту работу из-за моего синдрома спасателя… — на его лице промелькнуло удивление моими словами. — И я совершенно не хочу, чтобы у тебя были из-за меня проблемы. Но послушай… — я присела на край стола, и снова внимательно на него посмотрела. — Он убьёт снова, я уверена в этом. Называй это чутьём, предвиденьем действий маньяка… Как угодно. Но после того, как я видела, что он сделал с последней жертвой, это не пустые домыслы. И, когда у нас появится ещё один труп, начальство не погладит нас по головке… — Алексей помрачнел от услышанного. — Но, если мы попытаемся его остановить, то руководство не сможет сказать: «Вы бездействовали», и, кроме того, мы можем преуспеть… — Алексею явно не нравились мои доводы, но в чём я была не права? Он взял паузу, которая затянулась на несколько минут. По его лицу было видно, что в нём идёт борьба.

— Я не знаю, как одобрить это… — сказал он наконец. Его взгляд был очень серьёзен.

— Просто помоги мне. Поймать его, — мягко попросила я. Он смотрел на меня очень напряжённо. Было видно, что решение даётся ему тяжело. В конце концов он провёл ладонями по лицу и ответил:

— Хорошо. Давай попробуем сделать это вместе. Но, если с тобой что-то случится… — его голос выдал чувство тревоги.

— Всё будет хорошо, — постаралась я успокоить его. Он помотал головой.

— Просто молчи. Я чувствую, что совершаю ошибку. Но я тебя уже один раз не послушал… — за этими словами ощущалось его чувство вины, он даже не смог закончить предложение. — Ты будешь под круглосуточным наблюдением. Это не обсуждается, — решительно закончил он.

— Хорошо, — согласилась я.

— Ладно. Начинай всё оформлять. Я согласую операцию с первым заместителем и Председателем. Когда придёт психиатр, сообщи. Я хочу с ним поговорить.

— Договорились, — я нерешительно улыбнулась ему. Он ещё посмотрел на меня очень серьёзно, в его взгляде была смесь разных чувств. А потом он молча пошёл на выход.

После его ухода, я оформила консультацию Андрея. Подала запрос в пресс-службу на запись моего обращения, поставила в копию Лёшу. Он сразу дал одобрение. После этого я пошла в туалет умыться, смыть тяжесть после непростого разговора. Стояла и смотрела на себя в зеркало. Ты всё делаешь правильно… Внутри грыз мерзкий червяк сомнения. Макс будет против… А мы только решили дать нам шанс… Я с тяжестью выдохнула.

В обед я сходила в салон, покрасила волосы. Сидя в кресле, и глядя на себя в зеркало, я подумала: Ну, привет, «новая» Ангелина…

Вернувшись с обеда, написала смс Максу: «Вечером зайдёшь?», он ответил довольно быстро: «Да) *смайлик сердечко*». Как мило — сердечко… — расплылась я от удовольствия. Я сидела и улыбалась, когда в кабинет постучали.

— Добрый день, — с улыбкой поздоровался Андрей, войдя. Я встала ему навстречу, сменив свою счастливую улыбку на более деловую.

— Добрый день. Заходите, садитесь, — указала я на стул. Он прошёл, но не сел. — Вот дело, — протянула я папки. — Изучайте. Когда закончите, обсудим мой план. И мой руководитель хотел с вами поговорить, — Андрей посмотрел на меня внимательно, взял папки и стал садиться.

— Хорошо, — ровным голосом согласился он, и открыв первую папку, стал читать. Времени не теряет, подумала я, и села в своё кресло. Стала смотреть в окно.

На изучение материалов дела у него ушло полтора часа. Я уже стала переживать, что мы не уложимся вовремя. Я периодически поглядывала на него. Его лицо, всё это время, было очень сосредоточено. Но по выражению лица было неясно, о чём он думает. Когда он заговорил, я смотрела в окно, и размышляла как бы мне успеть всё согласовать за сегодня, и записать ролик: