Она была такая миниатюрная, с короткой стрижкой пикси, с выбритым виском. Я бы ни за что не дала ей больше лет, чем мне. Её волосы были чёрными, но, местами, с синим отливом. Правое ухо было во всевозможном пирсинге: от классики — до хеликса и дейса. Глаза были ярко-голубые. На верхнем веке были чёрные стрелки. Это придавало её глазам ещё большую выразительность. Губы были накрашены тёмно-бордовой помадой.

На ней была белая майка, а поверх — песочного цвета жакет, с множеством карманов и пуговиц. Из-за ворота виднелись разноцветные чернила татуировки. А, так как рукава жакета были собраны до локтей, то на правой руке было видно начало татуировки. Это был рукав: голубое море, с очень реалистичными белыми, пенными волнами. Выше, цвет переходил в бирюзовый, а затем в зелёный. Дальше было не видно. У шеи цвета были совершенно другие: оранжевый, красный, тёмно-синий и фиолетовый. Мне очень захотелось увидеть этот сюжет полностью.

На левой руке татуировок не было, по крайней мере, на открытом месте. Но на запястье у девушки было столько браслетов… Часы, тканевые браслеты, кожаные, металлические. Простые, и с подвесками. Всё это занимало сантиметров пять её запястья.

Она вела свой доклад, оперируя незнакомыми мне терминами. А я параллельно думала, что работа с этой девушкой может стать очень полезной. В конце доклада, она запросила у Алексея какие-то доступы, а также обозначила, что ей требуется закупка дополнительного оборудования. Он сказал, что рассмотрит её запросы сегодня и даст ответ.

Оставшиеся докладчики не произвели на меня столь незабываемого эффекта, как Ия Иовна. Я лишь утвердилась, что в отделе Алексея царит отличная дисциплина, уважительное отношение коллег друг к другу, и подчинённые ценят своего руководителя.

Когда летучка закончилась, коллеги стали быстро расходиться. Ия Иовна удивила меня снова. Она оказалась миниатюрной не только по комплекции, но и по росту. Даже на высоких каблуках, в своих коричневых, плетёных туфлях, она была не выше метра шестидесяти пяти. Но она не пыталась компенсировать это визуально за счёт одежды. Напротив, она надела брюки-дудочки светло-бежевого цвета. И теперь, видя её в полный рост, она казалась мне ещё более изящной, хрупкой и нежной. Интересная девушка, отметила я про себя.

Когда все ушли, Алексей дал распоряжение Карине:

— Карина, внеси, пожалуйста, статусы дел в систему, а мне на почту пришли итог планёрки по пунктам, от самого важного, требующего моего согласования, к наименее важному.

— Конечно, Алексей Николаевич, — она улыбнулась и вышла из конференц-зала. Мы остались с Алексеем наедине.

— Ну, как тебе? — с интересом спросил он.

— Впечатляет, — честно ответила я. Он заулыбался.

— Я даже знаю, кто тебя больше всех впечатлил, — мы стали покидать конференц-зал, потому что у двери уже собрались другие люди, видимо, ожидая своё собрание.

— Одно её ФИО чего стоит… — подтвердила я его догадку. Он сдержался, чтобы не рассмеяться.

— Видела бы ты её за работой… — мне хотелось спросить о несоответствии её возраста её званию, но я стушевалась, и мы уже подошли к моему кабинету. Думала Алексей просто пройдёт мимо, к себе, но он зашёл за мной. — Сегодня обсудим это дело, — он кивнул на папку, лежащую на моём столе. — Теперь ты можешь мне рассказать свои догадки и предположения.

— Хорошо. Во сколько? — я подошла к столу.

— У меня уже запланирована встреча с тобой на пол первого.

— В твоём кабинете?

— Да. Посмотри почту. Там в твоём календаре уже есть наша встреча. И там результаты экспертиз пришли… — я быстро села за стол и начала проверять почту. Он, улыбаясь, пошёл на выход. — Ладно. Разбирайся… — и вышел.

На одежде убитой из Омска нашли следы рвоты, среди которой, к нашему счастью, оказался образец слюны. Из неё выделили ДНК, оно совпало с ДНК убийцы.

— Интересно… То плевок, то рвота… — что-то тут было, но я пока не поняла, что именно. Остальные улики никаких существенных результатов не дали.

Я просидела пол часа. Сопоставляла факты из всех трёх дел. Определяла, что делать дальше. В кадры пошла всё ещё размышляя о деле.

Зашла в кабинет, меня уже ждали. Высокая, белокурая женщина, лет сорока пяти. Она была в строгом костюме, в туфлях на шпильке, но не столь высоких, как Карина. Её волосы были собраны в высокую причёску, а черты лица были скорее строгими, чем добрыми.

— Добрый день. Меня зовут Светлана Михайловна. Проходите. Садитесь, — указала она на стул, рядом со своим столом.

— Здравствуйте. Я — Ангелина Александровна. Приятно познакомиться, — она улыбнулась. Мне показалось, что улыбка ей не очень свойственна, она была, будто не искренней. Минут двадцать мы оформляли и подписывали документы. Когда закончили, она как-то с большей радостью, чем можно ожидать, пожала мне руку:

— Что ж, поздравляю вас с новым назначением!

— С-спасибо, — не сумев скрыть удивление от её воодушевления, поблагодарила я.

— На эту должность было много претендентов, — стала объяснять она свою радость. — Но полковник Цветков всем отказал. В его отдел не так просто попасть. Меня радует, что он наконец нашёл достойного кандидата, а я закрыла эту вакансию, — сейчас её улыбка была искренне счастливой. Неужто место для меня держал? — подумалось мне. Я попрощалась со Светланой и вышла из кадров, зашла к себе, взяла дела. Решила зайти за кофе и идти на совещание с начальством. Автомат с кофе оказался пустым. Досада… — огорчилась я, и поплелась к кабинету Алексея. Постучала в дверь.

— Входи, — он снова встал, когда я вошла, приветствуя меня, но уже не предлагал присесть, я прошла и села сама.

— Ты просмотрел результаты экспертизы по вещам омской жертвы? — начала я, открывая папки. Он сел за свой стол.

— Да. Можешь рассказать свои мысли.

— Во-первых, убийца начал убивать относительно недавно. Омское дело — одно из первых. Я предполагаю, что асоциальные женщины — его триггер. Но не смотря на недавнее начало, он стремительно прогрессирует. Уже имеет свой типаж жертв. Свой ритуал — три ножевых ранения. Он становится решительнее, рискованнее. Не боится оставлять свою ДНК на местах преступлений. Сначала я подумала, что он глупый дилетант. Но теперь склоняюсь к тому, что он не боится, потому что знает, что его нет в системе.

— Почему ты так решила? — подал голос мой сосредоточенный начальник.

— Он скрывает свою личность — тёмная, неприметная одежда, лицо скрывает за капюшоном, отворачивается от камер, старается на них не светиться. Но не заботится о том, что его ДНК остаётся на жертвах, местах преступлений.

— Может он просто не знает что такое ДНК? — с вызовом во взгляде, предположил Алексей.

— О наличии интеллекта среднего, или даже выше среднего, говорит то, что он нашёл способ попадать в квартиры жертв. Они сами ему открывают.

— Не до конца согласен. Но ладно… — он дал понять взглядом, что ждёт продолжения, и объяснять своё несогласие пока не будет.

— Во-вторых, последнее дело свидетельствует о том, что он стал получать удовольствие от убийства. Он растягивает агонию и мучения жертвы. И тут… — он посмотрел на меня вопросительно. — Я бы хотела предложить пустить в СМИ предупреждение, что в городе маньяк. Что он обманом попадает в квартиру и нападает на женщин… — я не договорила.

— Нет, — это было довольно резко.

— Почему? — не растерялась я.

— Потому что его уже может не быть в городе. А также, потому что это может внести панику… — на этот раз я его перебила:

— И отлично! Это может спасти жизнь очередной его жертве.

— А также это сообщит убийце, что мы ищем его. Он не знает, что мы связали три дела. В Москве это единственное его убийство. И речи о маньяке не идёт… — я хотела возразить. — Это не обсуждается. Это приказ, — он посмотрел на меня не терпящим возражений взглядом. Я поджала губы. Начальника включил… Алексей Николаевич… — Ещё что-то? — спросил он, уже переключившись на другие свои дела.

— Занимаюсь знаком, нарисованным кровью на полу екатеринбургской жертвы. А ещё хотела просить твоего согласования на проверку подобных дел, — он оживился и вернул своё внимание мне.